Крипта Духа: Негарестани vs Ланд

До недав­не­го вре­ме­ни иран­ский фило­соф Реза Нега­ре­ста­ни был изве­стен преж­де все­го как автор кни­ги в жан­ре теори–фикшн Цик­ло­но­пе­дия: Соуча­стие с ано­ним­ны­ми мате­ри­а­ла­ми, кото­рая вышла в свет в 2008 г.¹. Эта кни­га была напи­са­на под вли­я­ни­ем виру­лент­но ниги­ли­сти­че­ской и анти­гу­ма­ни­сти­че­ской фило­со­фии Ника Лан­да, кото­рая направ­ле­на на кри­ти­ку дог­ма­ти­че­ской мета­фи­зи­ки — в более широ­ком смыс­ле пони­ма­е­мой в каче­стве антро­по­мор­физ­ма — посред­ством стал­ки­ва­ния нас с жесто­кой реаль­но­стью наше­го гря­ду­ще­го выми­ра­ния, за пре­де­лы кото­ро­го кон­цеп­ты наше­го разу­ма вый­ти не спо­соб­ны. В част­но­сти, Ланд пред­ста­вил тех­но­ка­пи­та­лизм как основ­ной меха­низм детер­ри­то­ри­за­ции разу­ма, посколь­ку непре­кра­ща­ю­щий­ся про­цесс рево­лю­ци­он­но­го пре­об­ра­зо­ва­ния про­из­во­ди­тель­ных сил в конеч­ном ито­ге достиг­нет куль­ми­на­ции в появ­ле­нии искус­ствен­но­го пост­гу­ма­ни­сти­че­ско­го сверх­ин­тел­лек­та, кото­рый совер­шен­но не укла­ды­ва­ет­ся в рам­ки наше­го понимания:

                <…> счи­тать, что чело­ве­че­ско­му гос­под­ству в зем­ной куль­ту­ре пред­на­зна­че­но длить­ся ещё века или того хуже — некую мета­фи­зи­че­скую веч­ность, — совер­шен­ней­шее суе­ве­рие. Пря­мой путь к мыш­ле­нию боль­ше лежит не через углуб­ле­ние чело­ве­че­ских позна­ва­тель­ных спо­соб­но­стей, но через пре­вра­ще­ние мыш­ле­ния в нече­ло­ве­че­ское, его пере­нос в раз­ви­ва­ю­ще­е­ся все­мир­ное вме­сти­ли­ще тех­но­со­зна­ния <…>².

По мне­нию Лан­да, и с этим Нега­ре­ста­ни ранее согла­шал­ся, созда­ние тех­но­ка­пи­та­лиз­мом силь­но­го ИИ будет озна­чать не что иное, как окон­ча­тель­ную кри­ти­ку наших транс­цен­ден­таль­ных иллю­зий о воз­мож­но­сти досту­па к реаль­но­му, посколь­ку он воз­двиг­нет сте­ну буду­ще­го, через кото­рую мы не спо­соб­ны загля­нуть, не гово­ря уже о том, что­бы выжить при его наступлении.

Одна­ко после пуб­ли­ка­ции Цик­ло­но­пе­дии Нега­ре­ста­ни ото­шёл от лан­ди­ан­ско­го ниги­лиз­ма и раз­ра­ба­ты­вал неора­ци­о­на­ли­сти­че­скую фило­со­фию разу­ма [mind], основ­ное вли­я­ние на кото­рую ока­за­ли Сел­ларс, Брэн­дом и Гегель. Резуль­тат интел­лек­ту­аль­ной рабо­ты Нега­ре­ста­ни за послед­ние десять лет отра­жён в кни­ге 2018 г. Intelligence and Spirit. Эту кни­гу, кото­рая пред­став­ля­ет собой 579 стра­ниц ясно­го, но плот­но­го тек­ста, труд­но охва­тить цели­ком даже в отдель­ной обзор­ной ста­тье. Вме­сто это­го я дам общее пред­став­ле­ние о его про­ек­те, фоку­си­ру­ясь на том, как Нега­ре­ста­ни изла­га­ет и раз­ви­ва­ет свою неора­ци­о­на­ли­сти­че­скую фило­со­фию через кри­ти­ку анти­гу­ма­низ­ма Лан­да. Такая так­ти­ка может пока­зать­ся неце­ле­со­об­раз­ной, учи­ты­вая, что в Intelligence and Spirit Ланд ни разу не упо­ми­на­ет­ся по име­ни. Посколь­ку Нега­ре­ста­ни посто­ян­но кри­ти­ку­ет анти­гу­ма­ни­стов, ниги­ли­стов, ирра­ци­о­на­ли­стов и сто­рон­ни­ков как капи­та­лиз­ма, так и пост­че­ло­ве­че­ско­го сверх­ин­тел­лек­та, всё это — вполне иден­ти­фи­ци­ру­е­мые лан­ди­ан­ские взгля­ды, кото­рых Нега­ре­ста­ни неко­гда при­дер­жи­вал­ся, при этом ясно, что Ланд — это глав­ная мишень кни­ги, её Тот, Чьё Имя Нель­зя Назы­вать. Даже геге­льян­ская кри­ти­ка Кан­та у Нега­ре­ста­ни может быть пред­став­ле­на фак­ти­че­ски как неяв­ное воз­ра­же­ние и опро­вер­же­ние идей Лан­да, посколь­ку его [Нега­ре­ста­ни] клю­че­вое утвер­жде­ние состо­ит в том, что анти­гу­ма­низм пара­док­саль­ным обра­зом вос­про­из­во­дит те же дог­мы, что и кон­сер­ва­тив­ный гума­низм Кан­та. Таким обра­зом, в пер­вой поло­вине дан­ной ста­тьи пока­за­но, что Нега­ре­ста­ни стре­мит­ся выве­сти кон­ти­нен­таль­ную фило­со­фию из канто–ландианской фазы к фазе обнов­лён­но­го геге­льян­ства, раз­во­ра­чи­ва­е­мо­го с опо­рой на праг­ма­тист­ские интер­пре­та­ции Геге­ля, создан­ные Сел­лар­сом и Брэндомом.

Обра­ще­ние к воз­ра­же­ни­ям Нега­ре­ста­ни в адрес фило­со­фии Лан­да всё же остав­ля­ет откры­тым вопрос о том, явля­ют ли они собой дей­стви­тель­но обос­но­ван­ные и убе­ди­тель­ные аргу­мен­ты. Пока дру­гие пыта­ют­ся вос­кре­сить Геге­ля из мёрт­вых, Ланд, начи­ная с декаб­ря 2018 г., пуб­ли­ко­вал в сво­ём бло­ге Urban Futures 2.1 чер­но­вик сво­ей новой моно­гра­фии Crypto–Current: Bitcoin and Philosophy. Несмот­ря на то, что она посвя­ще­на фено­ме­ну бит­кой­на, как и сле­ду­ет из назва­ния, кни­га так­же пре­зен­ту­ет наи­бо­лее акту­аль­ную фор­му­ли­ров­ку опор­ных анти­гу­ма­ни­сти­че­ских дово­дов Лан­да, с кото­ры­ми Нега­ре­ста­ни не согла­сен. Выстра­и­вая обсуж­де­ние Intelligence and Spirit Нега­ре­ста­ни вокруг его воз­ра­же­ний в адрес пози­ции Лан­да, во вто­рой части дан­ной ста­тьи я обра­ща­юсь к Crypto–Current, что­бы рас­смот­реть, насколь­ко убе­ди­тель­ные отве­ты спо­со­бен пред­ло­жить Ланд на каж­дое из воз­ра­же­ний Нега­ре­ста­ни, и пока­зать, что неко­то­рые из них осно­ва­ны на при­бли­зи­тель­ных умо­за­клю­че­ни­ях, дру­гие про­ис­те­ка­ют из некор­рект­но­го пони­ма­ния пози­ции Лан­да, а тре­тьи вовсе не имею под собой осно­ва­ний. Стал­ки­вая новые кни­ги Нега­ре­ста­ни и Лан­да друг с дру­гом, в конеч­ном ито­ге мы уви­дим, что осно­ва­ния уси­лий Нега­ре­ста­ни, направ­лен­ных на пере­вод кон­ти­нен­таль­ной фило­со­фии из канто–ландианской фазы к фазе обнов­лён­но­го геге­льян­ства, несо­сто­я­тель­ны, посколь­ку анти­гу­ма­низм спо­со­бен отве­тить на каж­дое из выдви­га­е­мых им возражений.

1.Антигуманизм — это гуманизм

Опи­ра­ясь на геге­лев­скую идею духа как сооб­ще­ства раци­о­наль­ных аген­тов, а так­же на рабо­ты Сел­лар­са и Брэн­до­ма, в кото­рых они дела­ют акцент на важ­но­сти язы­ка для соци­аль­но­сти, Нега­ре­ста­ни в пер­вой гла­ве сво­ей кни­ги, Меж­ду кон­цеп­ту­а­ли­за­ци­ей и транс­фор­ма­ци­ей, пред­ла­га­ет «функ­ци­о­на­лист­ский» под­ход к фило­со­фии разу­ма, осно­ван­ный на пони­ма­нии двух необ­хо­ди­мых усло­вий воз­мож­но­сти струк­ту­ри­ро­ва­ния разу­мом все­го интел­ли­ги­бель­но­го опы­та как соци­аль­но­сти аген­тов в семан­ти­че­ском про­стран­стве кол­лек­тив­но­го [public] язы­ка: «соци­аль­ность ста­но­вит­ся нор­ма­тив­ным про­стран­ством распознавательно–когнитивных раци­о­наль­ных аген­тов толь­ко в силу мно­го­слой­ной семан­ти­че­ской струк­ту­ры язы­ка»³. Нега­ре­ста­ни осо­бен­но инте­ре­су­ет, как соци­аль­ность и семан­ти­ка поз­во­ля­ют разу­му не толь­ко моде­ли­ро­вать и созна­вать себя, но и транс­фор­ми­ро­вать себя в соот­вет­ствии с исто­ри­че­ски измен­чи­вы­ми нор­ма­ми, не зави­ся­щи­ми от какой–либо фик­си­ро­ван­ной при­ро­ды или суб­стан­ци­о­наль­ной сущ­но­сти: «пред­став­ляя себя в каче­стве кон­фи­гу­ра­тив­но­го или струк­ту­ри­ру­ю­ще­го осо­зна­ния себя в мире (или уни­вер­су­ме), разум обре­та­ет исто­рию, а не про­сто при­ро­ду или про­шлое <…> Раз есть исто­рия исто­рии, появ­ля­ет­ся воз­мож­ность упразд­не­ния того, что в исто­рии высту­па­ет как дан­ность»⁴. Глав­ной мише­нью Нега­ре­ста­ни высту­па­ют все тео­рии, в кото­рых разум рас­смат­ри­ва­ет­ся как нечто невы­ра­зи­мое или дан­ное от при­ро­ды, посколь­ку они не спо­соб­ны учесть тот факт, что любое непо­сред­ствен­ное вос­при­я­тие разу­ма явля­ет­ся всегда–уже опо­сре­до­ван­ным кон­цеп­та­ми, кото­рые под­вер­же­ны исто­ри­че­ско­му пере­смот­ру, а так­же нор­ма­ми, кото­рые предо­став­ля­ет сам разум. Опи­ра­ясь на геге­лев­скую кри­ти­ку «кон­сер­ва­тив­но­го» пред­став­ле­ния о кате­го­ри­ях разу­ма Кан­та как на том, что фик­си­ро­ва­но и дано зара­нее, в то вре­мя как на самом деле они кон­тин­гент­ны и могут быть пере­смот­ре­ны, Нега­ре­ста­ни осо­бое вни­ма­ние уде­ля­ет рас­смот­ре­нию «анти­гу­ма­ни­сти­че­ской» идеи о чело­ве­че­ской при­ро­де. Посколь­ку анти­гу­ма­ни­сты пред­став­ля­ют чело­ве­ка [the human] как фик­си­ро­ван­ное мно­же­ство качеств, кото­рым зада­ёт­ся пре­дел тому, в какой сте­пе­ни мир может быть интел­ли­ги­бель­но доступ­ным для нас, они могут кри­ти­ко­вать чело­ве­ка толь­ко посред­ством абсо­лют­но­го отри­ца­ния, а не посред­ством детер­ми­ни­ро­ван­но­го отри­ца­ния, бла­го­да­ря кото­ро­му транс­цен­ден­таль­ные струк­ту­ры опы­та чело­веч­но­сти [humanity] рас­смат­ри­ва­лись бы как кон­тин­гент­ные в каж­дый отдель­ный момент вре­ме­ни и, сле­до­ва­тель­но, как под­ле­жа­щие рас­ши­ре­нию. Иро­ния заклю­ча­ет­ся в том, что сама попыт­ка пол­но­стью отри­цать чело­ве­ка при­во­дит к закреп­ле­нию догм кон­сер­ва­тив­но­го гума­низ­ма в силу оши­боч­но­го при­ня­тия локаль­ных и кон­тин­гент­ных аспек­тов разу­ма в каче­стве необ­хо­ди­мых и все­об­щих. Подоб­ным же обра­зом Нега­ре­ста­ни отвер­га­ет идею капи­та­лиз­ма как завер­шён­ной тоталь­но­сти исто­рии и вме­сто это­го пони­ма­ет его как то, что может быть под­верг­ну­то отри­ца­нию со сто­ро­ны сооб­ще­ства раци­о­наль­ных аген­тов, уста­нав­ли­ва­ю­щих новые нор­мы того, как сле­до­ва­ло бы управ­лять обществом:

При­оста­нов­ку [suspension] само­отоб­ра­же­ния чело­ве­ка или капи­та­ли­сти­че­ско­го режи­ма про­из­вод­ства как пред­по­ла­га­е­мой непо­сред­ствен­ной тоталь­но­сти поло­же­ния дел тем самым сле­ду­ет отли­чать от наив­ных форм пост­гу­ма­низ­ма, анти­гу­ма­низ­ма и про­сто рево­лю­ци­он­ной поли­ти­ки або­ли­ци­о­ни­стов — рево­лю­ци­он­ной поли­ти­ки, при кото­рой отри­ца­ние отде­ле­но от про­цес­са детер­ми­на­ции и вме­сто это­го обра­ще­но в фети­ши­зи­ро­ван­ную фор­му абстракт­но­го отри­ца­ния, кото­рое самой сво­ей неде­тер­ми­ни­ро­ван­но­стью пред­по­ла­га­ет мета­фи­зи­че­ское пред­став­ле­ние о тоталь­но­сти, непо­сред­ствен­ность кото­рой акту­аль­на⁵.

Подоб­но тому, как уси­лия анти­гу­ма­ни­стов по пол­но­му устра­не­нию чело­ве­ка под­дер­жи­ва­ют ове­ществ­ле­ние [reification] кон­тин­гент­ных и локаль­ных аспек­тов чело­ве­ка, кото­рое осу­ществ­ля­ет­ся кон­сер­ва­тив­ным гума­низ­мом в каче­стве все­об­щих и необ­хо­ди­мых, они так­же склон­ны под­дер­жи­вать реак­ци­он­ные поли­ти­че­ские систе­мы, кото­рые, как пред­по­ла­га­ет­ся, упразд­ня­ют чело­ве­ка, даже когда под­дер­жи­ва­ют и даже усу­губ­ля­ют наи­бо­лее дог­ма­ти­че­ские и докри­ти­че­ские аспек­ты чело­веч­но­сти (напри­мер, пре­вос­ход­ство белой расы или хри­сти­ан­ский патриархат).

В то вре­мя как анти­гу­ма­ни­сты стре­мят­ся пол­но­стью отри­цать чело­ве­ка во имя абстракт­но­го, неин­тел­ли­ги­бель­но­го запре­дель­но­го, Нега­ре­ста­ни пред­по­ла­га­ет, что чело­век непре­мен­но дол­жен быть транс­фор­ми­ро­ван путём устра­не­ния из него кон­тин­гент­ных транс­цен­ден­таль­ных струк­тур, огра­ни­чи­ва­ю­щих поле его интел­ли­ги­бель­но­го опы­та, но это долж­но быть сде­ла­но посред­ством детер­ми­ни­ро­ван­но­го отри­ца­ния поис­ка и опре­де­ле­ния обос­но­ва­ний, под­твер­жде­ний и норм в семан­ти­че­ском про­стран­стве обще­го язы­ка. Вме­сто того, что­бы диа­гно­сти­ро­вать кон­сер­ва­тив­ные чер­ты чело­ве­ка, что­бы при­оста­но­вить их, анти­гу­ма­ни­сты неволь­но высту­па­ют как сто­рон­ни­ки дог­ма­ти­че­ско­го обра­за чело­ве­ка, кото­рый свой­стве­нен для кон­сер­ва­тив­но­го гума­низ­ма, и дела­ют это яко­бы во имя ради­каль­ной ина­ко­во­сти: «в той мере, в какой такие анти­гу­ма­ни­сти­че­ское аль­тер­на­ти­вы уже отка­за­лись от духов­ных ресур­сов, необ­хо­ди­мых для диа­гно­сти­ки и при­оста­нов­ки кон­сер­ва­тив­ных черт или харак­те­ри­стик чело­ве­ка, они ста­но­вят­ся слу­га­ми той самой кон­сер­ва­тив­ной кон­цеп­ции чело­ве­ка, от кото­рой они пер­во­на­чаль­но хоте­ли отой­ти»⁶. Вопре­ки анти­гу­ма­ни­сти­че­ским пред­став­ле­ни­ям о чело­ве­ке и капи­та­лиз­ме, Нега­ре­ста­ни счи­та­ет, что интел­лект — это все­гда нечто, что может быть под­верг­ну­то кон­крет­но­му отри­ца­нию путём само­мо­де­ли­ро­ва­ния с целью опре­де­ле­ния того, какие аспек­ты разу­ма явля­ют­ся необ­хо­ди­мы­ми (соци­аль­ность и семан­ти­ка), а какие — кон­тин­гент­ны­ми и, сле­до­ва­тель­но, под­ле­жа­щи­ми пере­смот­ру посред­ством посту­ли­ро­ва­ния новых норм мыс­ли и дей­ствия: «рас­по­зна­вая, что в нём самом явля­ет­ся все­об­щим и необ­хо­ди­мым, разум ста­но­вит­ся спо­соб­ным пере­смот­реть транс­цен­ден­таль­ные типы или струк­ту­ры, кото­рые он ранее счи­тал все­об­щи­ми и необ­хо­ди­мы­ми для реа­ли­за­ции сво­их спо­соб­но­стей и позна­ва­тель­ной дея­тель­но­сти»⁷.

Кри­ти­ка Нега­ре­ста­ни в адрес анти­гу­ма­низ­ма как крип­то­гу­ма­низ­ма осно­вы­ва­ет­ся на про­ве­де­нии раз­ли­чия меж­ду нор­ма­ми и при­ро­дой, обос­но­ва­ни­я­ми [reasons] и при­чи­на­ми [causes], мыш­ле­ни­ем и быти­ем. Вслед за Сел­лар­сом, кото­рый про­во­дит раз­ли­чие меж­ду налич­ным [manifest] и науч­ным обра­за­ми, Нега­ре­ста­ни утвер­жда­ет, что разум зави­сит от мате­ри­аль­ных суб­стра­тов, но при этом к ним не сво­дит­ся, посколь­ку он спо­со­бен выра­ба­ты­вать и при­дер­жи­вать­ся норм, кото­рые не даны от при­ро­ды и кото­рые, сле­до­ва­тель­но, могут быть пере­смот­ре­ны сооб­ще­ством раци­о­наль­ных аген­тов. Суть в том, что Нега­ре­ста­ни высту­па­ет про­тив «плос­кой кар­ти­ны», в кото­рой свой­ства разу­ма сво­дят­ся к его мате­ри­аль­ным суб­стра­там в соот­вет­ствии один к одно­му без про­ве­де­ния каче­ствен­ных раз­ли­чий. Плос­кая кар­ти­на стал­ки­ва­ет­ся с труд­но­стя­ми, посколь­ку ведёт к «пан­пси­хиз­му», при кото­ром свой­ства и нор­мы разу­ма рас­смат­ри­ва­ют­ся как всегда–уже суще­ству­ю­щие в при­ро­де, что дела­ет невоз­мож­ным ука­за­ние на кон­крет­ные, необ­хо­ди­мые усло­вия воз­мож­но­сти воз­ник­но­ве­ния разу­ма в сфе­ре соци­аль­но­сти и семан­ти­ки, как если бы галак­ти­ки и дру­гие при­род­ные объ­ек­ты так­же удо­вле­тво­ря­ли этим усло­ви­ям: «всё может быть наде­ле­но разу­мом, будь то ска­ла или кусок “швей­цар­ско­го сыра” <…> Мыш­ле­ние ста­но­вит­ся вез­де­су­щим, посколь­ку нет кон­крет­ных орга­ни­зу­ю­щих или объ­яс­ни­тель­ных огра­ни­че­ний его реа­ли­за­ции»⁸. В част­но­сти, Нега­ре­ста­ни ста­вит под сомне­ние поня­тие искус­ствен­но­го пост­гу­ма­ни­сти­че­ско­го сверх­ин­тел­лек­та в свя­зи с тем, что оно осно­вы­ва­ет­ся на бай­е­сов­ской пред­ска­за­тель­ной моде­ли разу­ма как про­сто систе­мы обра­бот­ки инфор­ма­ции, в кото­рой не при­ни­ма­ют­ся во вни­ма­ние необ­хо­ди­мые усло­вия реа­ли­за­ции не про­сто разум­но­го [sentient], но имен­но созна­тель­но­го [sapient] и рефлек­сив­но­го разу­ма, кото­рый может воз­ник­нуть толь­ко в кол­лек­тив­ном язы­ке, кото­рый при­над­ле­жит всем и нико­му в отдель­но­сти [deprivatized]:

Миф о сверх­ин­тел­лек­те или без­гра­нич­ном пост­гу­ма­ни­сти­че­ском интел­лек­те — это про­дукт имен­но предубеж­де­ний, уко­ре­нён­ных в плос­ком или неогра­ни­чен­ном пред­став­ле­нии о функ­ции. Дру­ги­ми сло­ва­ми, при таких пред­став­ле­ни­ях с неиз­беж­но­стью отка­зы­ва­ют­ся от задач по объ­яс­не­нию того, что зна­чит назы­вать нечто интел­лек­том, а так­же от зада­чи по опи­са­нию кон­крет­ных струк­тур­ных огра­ни­че­ний, в силу кото­рых нечто может быть иден­ти­фи­ци­ро­ва­но как то, чьё пове­де­ние мож­но опре­де­лить как сви­де­тель­ству­ю­щее об интел­лек­те⁹.

Ещё одно упро­ще­ние, кото­рое Нега­ре­ста­ни реши­тель­но не при­ем­лет, — это пози­ция гло­баль­но­го гене­а­ло­гиз­ма [global genealogical view], соглас­но кото­рой соци­аль­ные власт­ные отно­ше­ния могут вли­ять на рас­су­док [reason] и иска­жать [corrupt] его, и поэто­му он дол­жен быть про­ни­зан власт­ны­ми отно­ше­ни­я­ми без каких–либо исклю­че­ний. Одна­ко без мини­маль­но­го раз­гра­ни­че­ния меж­ду рас­суд­ком и власт­ны­ми отно­ше­ни­я­ми сама гене­а­ло­ги­че­ская кри­ти­ка ока­зы­ва­ет­ся сво­ди­мой к власт­ным отно­ше­ни­ям, посколь­ку она тоже опи­ра­ет­ся на раци­о­наль­ные ресур­сы, что­бы вести соб­ствен­ную тоталь­ную вой­ну про­тив рассудка:

Такой тезис осно­ван на сгла­жи­ва­нии раз­ли­чий меж­ду соци­аль­ны­ми язы­ко­вы­ми прак­ти­ка­ми и соци­аль­ны­ми прак­ти­ка­ми в целом <…> Без тако­го раз­гра­ни­че­ния любой раз­го­вор о реаль­ных или мате­ри­аль­ных усло­ви­ях, а зна­чит, и любая кри­ти­ка соци­аль­ных отно­ше­ний сомни­тель­на даже в боль­шей сте­пе­ни, чем обы­ден­ные раз­го­во­ры, кото­рые, в отсут­ствие объ­ек­тив­но­сти, во всех смыс­лах про­из­воль­ны и дог­ма­ти­че­ски субъ­ек­тив­ны¹⁰.

Сле­до­ва­тель­но, гене­а­ло­ги­че­ская кри­ти­ки не в состо­я­нии диа­гно­сти­ро­вать спе­ци­фи­че­ские и кон­тин­гент­ные усло­вия, дефор­ми­ру­ю­щие рас­су­док, кото­рые затем мож­но было бы при­оста­но­вить, и вме­сто это­го ове­ществ­ля­ет эти усло­вия в каче­стве посто­ян­ной сущ­но­сти рас­суд­ка tout court.

В тре­тьей гла­ве Нега­ре­ста­ни назы­ва­ет сто­рон­ни­ка гло­баль­но­го гене­а­ло­гиз­ма «жад­ным скеп­ти­ком», кото­рый утвер­жда­ет, что мы не можем знать ниче­го, и под­ра­зу­ме­ва­ет под этим, что мы можем знать, что это — прав­да: «жад­ный скеп­тик настой­чи­во заяв­ля­ет, что мы дей­стви­тель­но ниче­го не зна­ем, и в то же вре­мя уве­рен­но изла­га­ет пыш­ную тео­рию о том, как всё устро­е­но»¹¹. Пара­докс заклю­ча­ет­ся в том, что жад­ный скеп­тик отвер­га­ет социально–семантические усло­вия реа­ли­за­ции рас­суд­ка, сво­дя его к есте­ствен­ной обра­бот­ке инфор­ма­ции или власт­ным отно­ше­ни­ям, одна­ко же может опи­сать рас­су­док как тако­вой, толь­ко опи­ра­ясь на социально–семантические воз­мож­но­сти рас­суд­ка. По мне­нию Нега­ре­ста­ни, любая пре­тен­зия на доступ к бытию без посред­ни­че­ства кон­цеп­ту­аль­но­го язы­ка под­па­да­ет под миф о дан­ном Сел­лар­са, когда оши­боч­но при­ни­ма­ет кон­цеп­ту­аль­ный доступ к истине за пря­мое и непо­сред­ствен­ное восприятие:

Отсут­ствие какого–либо рас­смот­ре­ния язы­ка при обра­ще­нии к таким вопро­сам, как исти­на, мыш­ле­ние, жизнь и Бытие, неиз­беж­но при­во­дит к повто­ре­нию мифа о дан­ном и дости­га­ет куль­ми­на­ции в ата­ви­сти­че­ский мета­фи­зи­ке, кото­рая явля­ет­ся одно­вре­мен­но дог­ма­ти­че­ской и докри­ти­че­ской. Это про­ис­хо­дит пото­му, что любое обсуж­де­ние исти­ны, жиз­ни или Бытия пред­по­ла­га­ет семан­ти­че­ское струк­ту­ри­ро­ва­ние в рам­ках уни­вер­су­ма дис­кур­са¹².

Учи­ты­вая, что жад­ный скеп­тик может кри­ти­ко­вать пре­де­лы рас­суд­ка, толь­ко опи­ра­ясь на сам рас­су­док, он кри­ти­ку­ет не столь­ко интел­ли­ги­бель­ную власть рас­суд­ка в целом, сколь­ко локаль­ные и кон­тин­гент­ные огра­ни­че­ния рассудка.

2.Как стать ИИОН

Во вто­рой гла­ве, Взгляд на нас со сто­ро­ны как на ИИОН (Про­бле­мы, кон­цеп­ции и моде­ли), Нега­ре­ста­ни пред­ла­га­ет сле­ду­ю­щий мыс­ли­тель­ный экс­пе­ри­мент: мы можем опре­де­лить необ­хо­ди­мые усло­вия воз­мож­но­сти аппер­цеп­тив­но­го интел­лек­та, если пред­ста­вим, что пыта­ем­ся скон­стру­и­ро­вать искус­ствен­ный интел­лект обще­го назна­че­ния (ИИОН) [artificial general intelligence (AGI)]. Преж­де чем при­сту­пить к экс­пе­ри­мен­ту, Нега­ре­ста­ни рас­кры­ва­ет и опро­вер­га­ет раз­лич­ные пост­гу­ма­ни­сти­че­ские кон­цеп­ции ИИОН, такие как тезис о разъ­еди­не­нии [disconnection thesis] Дэви­да Розе­на в поль­зу неогра­ни­чен­но­го пост­гу­ма­низ­ма, а так­же доми­ни­ру­ю­щую кон­цеп­цию искус­ствен­но­го сверх­ин­тел­лек­та как ради­каль­но отлич­но­го от того, что пред­став­ля­ем собой мы, из чего обыч­но сле­ду­ет пред­по­ло­же­ние о его [ИИ] недоб­ро­же­ла­тель­но­сти как резуль­та­та по умол­ча­нию. Про­бле­ма в том, что такая точ­ка зре­ния пред­по­ла­га­ет опре­де­лён­ные харак­те­ри­сти­ки разу­ма, кото­рые отнюдь не само­оче­вид­ны и не пред­став­ле­ны в явном виде, напри­мер: авто­но­мия лич­но­сти, оце­ни­ва­ние и пере­смотр цен­но­стей, орга­ни­зо­ван­ное стрем­ле­ние к цели и само­со­вер­шен­ство­ва­ние. Каж­дая из этих харак­те­ри­стик пред­по­ла­га­ет нали­чие фор­мы само­по­зна­ния, поз­во­ля­ю­щих сверх­ин­тел­лек­ту моде­ли­ро­вать себя, свои цели и цен­но­сти, и, сле­до­ва­тель­но, само­со­вер­шен­ство­вать­ся, что­бы луч­ше вопло­щать эти цен­но­сти и цели в реаль­ность. Поэто­му спо­соб­но­сти, на кото­рых фоку­си­ру­ет­ся модель сверх­ин­тел­лек­та, не явля­ют­ся чем–то име­ю­щим­ся по умол­ча­нию, посколь­ку они неяв­но под­ра­зу­ме­ва­ют более общие необ­хо­ди­мые усло­вия, такие как соци­аль­ность и семантика:

Те тол­ко­ва­ния сверх­ин­тел­лек­та, кото­рые состав­ля­ют боль­шин­ство воз­зре­ний и гипо­тез о ИИОН, на глу­бин­ном уровне сцеп­ле­ны с поня­ти­я­ми, яко­бы неотъ­ем­ле­мая связь кото­рых с силь­ны­ми фор­ма­ми ИИ совсем не оче­вид­на: авто­ном­ность лич­но­сти, оце­ни­ва­ние цен­но­стей и их пере­смотр, орга­ни­за­ция целе­по­ла­га­ния и само­со­вер­шен­ство­ва­ния. Каж­дое из них пред­по­ла­га­ет фор­мы само­по­зна­ния, кото­рые побуж­да­ют к целе­на­прав­лен­ным дей­стви­ям и осо­знан­но­му вза­и­мо­дей­ствию и дела­ют их воз­мож­ны­ми: пере­го­во­ры, убеж­де­ние или даже угро­зы и заго­во­ры¹³.

Вме­сто «апо­фа­ти­че­ской тео­ло­гии» пост­гу­ма­ни­сти­че­ско­го ИИОН как ради­каль­но отлич­но­го или осно­ван­но­го на неко­то­рых вто­ро­сте­пен­ных и кон­тин­гент­ных аспек­тах разу­ма, Нега­ре­ста­ни сно­ва высту­па­ет за то, что­бы мы иска­ли необ­хо­ди­мые усло­вия разум­но­сти в социо–семантическом про­стран­стве причин.

В свя­зи с этим сле­ду­ет оста­но­вить­ся на при­ло­же­нии к кни­ге, посколь­ку в нём обсуж­да­ют­ся идеи таких иссле­до­ва­те­лей ИИ, как Ник Бостром и Эли­е­зер Юдков­ский, кото­рые пони­ма­ют сверх­ин­тел­лект как иде­аль­ную бай­е­сов­скую модель индук­тив­но­го пред­ска­за­ния. Нега­ре­ста­ни оттал­ки­ва­ет­ся от про­бле­мы Юма (акту­а­ли­зи­ро­ван­ной так­же Гуд­ме­ном и Пат­нэмом), что­бы оспо­рить моде­ли разу­ма, в кото­рых индук­ция рас­смат­ри­ва­ет­ся как един­ствен­ное доста­точ­ное осно­ва­ние для обще­го аппер­цеп­тив­но­го интел­лек­та как полу­че­ния веро­ят­ных умо­за­клю­че­ний на осно­ва­нии регу­ляр­но наблю­да­е­мых пред­по­сы­лок. Как уже дав­но понял Юм, мы не можем быть уве­ре­ны в том, что наш опыт зако­но­мер­но­стей в про­шлом будет досто­вер­ным по отно­ше­нию к буду­ще­му, а зна­чит, — и в силе индук­ции как един­ствен­но­го сред­ства разум­но­го пред­ска­за­ния и осу­ществ­ле­ния выбо­ра: «обоб­ще­ние про­бле­мы индук­ции, сфор­му­ли­ро­ван­ной Юмом, мож­но счи­тать явным опро­вер­же­ни­ем такой сугу­бо индук­тив­ной моде­ли обще­го интел­лек­та [general intelligence]»¹⁴. Оттал­ки­ва­ясь от пара­док­са «пяти минут назад», сфор­му­ли­ро­ван­но­го Бер­тра­ном Рас­се­лом, соглас­но кото­ро­му вся все­лен­ная мог­ла быть созда­на все­го несколь­ко минут назад, вклю­чая нашу память о про­шлом, Нега­ре­ста­ни далее утвер­жда­ет, что мы не можем быть уве­ре­ны в досто­вер­но­сти даже наше­го про­шло­го опы­та, на кото­рый индук­ция пола­га­ет­ся для про­ве­де­ния обоб­ще­ний на осно­ве наблю­да­е­мых зако­но­мер­но­стей: «индуктивист–пуританин, кото­рый верит, что общий интел­лект или кон­стру­и­ро­ва­ние тео­рий могут быть в доста­точ­ной сте­пе­ни смо­де­ли­ро­ва­ны толь­ко на осно­ва­нии индук­тив­ных умо­за­клю­че­ний, при­ни­ма­ет надёж­ность инфор­ма­ции о про­шлом как долж­ное»¹⁵. Хотя аргу­мент в поль­зу про­сто­ты может высту­пить в роли послед­не­го отча­ян­но­го рубе­жа защи­ты сверх­де­тер­ми­ни­ро­ван­ной индук­тив­ной моде­ли разу­ма, Нега­ре­ста­ни наста­и­ва­ет на том, что про­сто­та — это все­го лишь праг­ма­ти­че­ское, а не объ­ек­тив­ное пра­ви­ло. В кон­це кон­цов, совер­шен­но точ­но могут быть слу­чаи, когда «лож­ная тео­рия может быть про­ще истин­ной»¹⁶. С точ­ки зре­ния Нега­ре­ста­ни, нам сле­ду­ет воз­дер­жи­вать­ся от моде­ли­ро­ва­ния разу­ма на осно­ве индук­тив­но­го или какого–либо дру­го­го отдель­но­го мето­да позна­ния и пред­по­честь под­ход пред­став­ле­ния разу­ма в каче­стве ком­плекс­но­го вза­и­мо­дей­ствия мно­же­ства эпи­сте­ми­че­ских под­хо­дов: «впро­чем, этой про­бле­мы мож­но было бы избе­жать, если бы модель обще­го интел­лек­та была согла­со­ва­на с эпи­сте­ми­че­ской муль­ти­мо­даль­но­стью»¹⁷. Если взять нас самих в каче­стве при­ме­ра для рас­смот­ре­ния, то мы ред­ко исполь­зу­ем индук­тив­ный под­ход сам по себе, ско­рее, он все­гда высту­па­ет в иерар­хи­че­ской связ­ке с дру­ги­ми спо­со­ба­ми эпи­сте­ми­че­ско­го иссле­до­ва­ния, поря­док при­о­ри­те­та кото­рых нам ещё пред­сто­ит пол­но­стью понять. Разу­ме­ет­ся, един­ствен­ный спо­соб хотя бы начать ката­ло­ги­за­цию этих спо­со­бов иссле­до­ва­ния и пра­вил их вза­и­мо­дей­ствия состо­ит в том, что­бы отка­зать­ся от редук­ции вся­кой раци­о­наль­но­сти к одной лишь индук­тив­ной модели.

Воз­вра­ща­ясь к клю­че­во­му вопро­су вто­рой гла­вы, дол­жен ли ИИОН отли­чать­ся или сов­па­дать с чело­ве­че­ским, Нега­ре­ста­ни отве­ча­ет: и да, и нет. Если огра­ни­чить поня­тие чело­ве­ка локаль­ны­ми и кон­тин­гент­ны­ми усло­ви­я­ми его опы­та сооб­раз­но и дог­ма­ти­че­ско­му гума­низ­му и анти­гу­ма­низ­му, то ИИОН дол­жен отли­чать­ся. Одна­ко, такой «жёст­ко огра­ни­чен­ный» взгляд при­во­дит как к пес­си­ми­сти­че­ско­му сомне­нию в том, что разум вооб­ще мож­но было бы вос­со­здать искус­ствен­но ина­че как в кон­тек­сте уни­каль­ных чело­ве­че­ских транс­цен­ден­таль­ных струк­тур, так и к чрез­мер­ной уве­рен­но­сти опти­ми­ста в том, что его мож­но без про­блем скон­стру­и­ро­вать с опо­рой на более общие и в то же вре­мя локаль­ные при­зна­ки, такие как пред­ска­за­тель­ная обра­бот­ка инфор­ма­ции по моде­ли Байеса:

Те, кто при­дер­жи­ва­ет­ся жёст­ко огра­ни­чи­тель­ных взгля­дов, склон­ны пре­уве­ли­чи­вать важ­ность рас­про­стра­нён­но­сти интел­лек­ту­аль­ных форм пове­де­ния и их доста­точ­ность для обще­го интел­лек­та и силь­но увле­ка­ют­ся раз­лич­ны­ми пан­пси­хист­ски­ми, пан­ком­пьюта­ци­о­на­лист­ски­ми и некри­ти­че­ски анти­ан­тро­по­цен­трист­ски­ми фор­ма­ми иде­а­лиз­ма, кото­рые слу­жат для оправ­да­ния их тео­ре­ти­че­ских ста­вок и мето­до­ло­гий¹⁸.

В про­ти­во­вес точ­ки зре­ния жёст­кой огра­ни­чи­тель­но­сти, Нега­ре­ста­ни наста­и­ва­ет на том, что, хотя любая позна­ва­тель­ная дея­тель­ность — это дея­тель­ность, регу­ли­ру­е­мая пат­тер­на­ми, наша имен­но кон­цеп­ту­аль­ная фор­ма дея­тель­но­сти — это дея­тель­ность, регу­ли­ру­е­мая пат­тер­на­ми, кото­рая отли­ча­ет­ся от всех дру­гих. Таким обра­зом, если мы пере­опре­де­лим чело­ве­ка как необ­хо­ди­мое, мини­маль­ное усло­вие соци­аль­но­сти и семан­ти­ки, тре­бу­е­мое для реа­ли­за­ции разу­ма, то ИИОН дол­жен с нами сов­па­дать: «ИИОН сле­ду­ет моде­ли­ро­вать на осно­ве чело­ве­че­ско­го интел­лек­та в том смыс­ле, что он дол­жен функ­ци­о­наль­но сов­па­дать с усло­ви­я­ми и воз­мож­но­стя­ми, необ­хо­ди­мы­ми для реа­ли­за­ции чело­ве­че­ских когнитивно–практических спо­соб­но­стей»¹⁹. Соглас­но Нега­ре­ста­ни, про­ект по созда­нию ИИОН — это не гене­зис чего–то ради­каль­но отлич­но­го от чело­ве­ка, а наше соб­ствен­ное палом­ни­че­ство на пути само­по­зна­ния, в ходе кото­ро­го мы смо­жем смо­де­ли­ро­вать самих себя, что­бы опре­де­лить необ­хо­ди­мые усло­вия разу­ма, отде­ляя их от наших кон­тин­гент­ных струк­тур опы­та: «рас­смот­ре­ние нас самих в каче­стве игро­вой моде­ли ИИОН сле­ду­ет пред­став­лять в каче­стве попыт­ки — в луч­шем слу­чае непол­ной и фун­да­мен­таль­но гру­бой в худ­шем слу­чае — отде­лить то, что необ­хо­ди­мо для реа­ли­за­ции обще­го интел­лек­та (в орга­ни­че­ских видах или неор­га­ни­че­ских систе­мах) от того, что явля­ет­ся кон­тин­гент­ным»²⁰. Будучи не в состо­я­нии про­ве­сти раз­ли­чие меж­ду необ­хо­ди­мы­ми и кон­тин­гент­ны­ми усло­ви­я­ми разу­ма, анти­гу­ма­ни­сты нико­гда не смо­гут создать ИИОН, кото­рый, пред­по­ло­жи­тель­но, мог бы пре­взой­ти чело­ве­че­ство, посколь­ку в их апо­фа­ти­че­ской моде­ли нет места для усло­вий разум­но­сти от соци­аль­но­сти и семан­ти­ки, так­же как для наших соб­ствен­ных кон­тин­гент­ных транс­цен­ден­таль­ных струк­тур. Посколь­ку они не потру­ди­лись опре­де­лить и отде­лить кон­тин­гент­ные огра­ни­че­ния разу­ма от необ­хо­ди­мых усло­вий, анти­гу­ма­ни­сты могут даже дой­ти до того, что­бы спро­еци­ро­вать неко­то­рые неяв­ные гума­ни­сти­че­ские чер­ты на ИИОН.

3.Социальность и семантика

Мыс­ли­тель­ный экс­пе­ри­мент Нега­ре­ста­ни, посвя­щён­ный усло­ви­ям реа­ли­за­ции ИИОН, раз­во­ра­чи­ва­ет­ся на про­тя­же­нии четы­рёх глав, кото­рые объ­еди­не­ны заго­лов­ком Это я, или мы, или она, вещь, кото­рая гово­рит. Тре­тья гла­ва, с под­за­го­ло­во­ком Фор­мы инту­и­ции, начи­на­ет­ся с пред­ло­же­ния вооб­ра­зить авто­мат [automaton], запро­грам­ми­ро­ван­ный на осу­ществ­ле­ние опре­де­лён­ных целей и пред­по­чте­ний, напри­мер, само­со­хра­не­ния, и осна­щён­ный струк­ту­рой для вхо­дя­щих и исхо­дя­щих дан­ных, пред­на­зна­чен­ной для вос­при­я­тия окру­жа­ю­щей сре­ды без какой–либо кон­цеп­ту­аль­ной осве­дом­лён­но­сти [awareness] каса­тель­но себя само­го или мира. Нега­ре­ста­ни пред­ла­га­ет сце­на­рий, поза­им­ство­ван­ный из откры­ва­ю­щих сцен филь­ма 2001: Кос­ми­че­ская одис­сея, в кото­рой авто­мат вос­при­ни­ма­ет некий нечёт­кий серый объ­ект (обе­зья­ну), кото­рый воз­ни­ка­ет поза­ди дру­го­го нечёт­ко­го объ­ек­та (куста) и при­бли­жа­ет­ся к чёр­ной струк­ту­ре (моно­ли­ту), преж­де чем издать звук. Хотя у авто­ма­та нет кон­цеп­ту­аль­ной осве­дом­лён­но­сти отно­си­тель­но обе­зья­ны, зву­ка или моно­ли­та, тот факт, что он вооб­ще что–то вос­при­ни­ма­ет, пред­по­ла­га­ет, что его опыт струк­ту­ри­ро­ван посред­ством чистых форм про­стран­ства и вре­ме­ни. Таким обра­зом, у авто­ма­та есть вос­при­я­тие дви­же­ния в про­стран­стве без обла­да­ния поня­ти­ем отно­ше­ния меж­ду веща­ми, не гово­ря уже о спо­соб­но­сти к само­кон­цеп­ту­а­ли­за­ции: «авто­ма­ту при­су­ще вос­при­я­тие дви­же­ния, а вме­сте с ним и руди­мен­тар­ное вос­при­я­тие про­стран­ства и при­сут­ствия и пер­спек­тив­ных про­стран­ствен­ных отно­ше­ний меж­ду объ­ек­та­ми в про­стран­стве»²¹. Он так­же обла­да­ет тем­по­раль­ной пер­спек­ти­вой в том смыс­ле, что рас­по­ла­га­ет осве­дом­лён­но­стью и памя­тью для после­до­ва­тель­ных чув­ствен­ных впе­чат­ле­ний, про­из­во­ди­мых объ­ек­та­ми из его окру­же­ния таким обра­зом, что это поз­во­ля­ет ему быть в состо­я­нии некон­цеп­ту­аль­ным обра­зом пред­ви­деть и реа­ги­ро­вать на них в соот­вет­ствии с соб­ствен­ны­ми пред­по­чте­ни­я­ми: «само­ло­ка­ли­за­ция во вре­ме­ни озна­ча­ет руди­мен­тар­ную спо­соб­ность осо­зна­вать после­до­ва­тель­ные впе­чат­ле­ния вос­при­я­тия, про­из­во­ди­мые объ­ек­та­ми окру­жа­ю­щей сре­ды, и актив­но — но некон­цеп­ту­аль­но — реа­ги­ро­вать на такие воз­дей­ствия»²².

Чет­вёр­тая гла­ва, Неко­то­рые неуте­ши­тель­ные кан­ти­ан­ские ново­сти, сооб­щён­ные Больц­ма­ном (Экс­курс по вре­ме­ни), посвя­ще­на более подроб­но­му обсуж­де­нию вре­ме­ни. Хотя мы при­вык­ли смот­реть на вре­мя так, буд­то оно течёт из насто­я­ще­го в буду­щее, Нега­ре­ста­ни зани­ма­ет пози­цию, в сущ­но­сти, кан­ти­ан­ско­го аргу­мен­та Больц­ма­на, а имен­но: мы не можем делать выво­ды об объ­ек­тив­ной реаль­но­сти вре­ме­ни на осно­ве наше­го линей­но­го, фено­ме­наль­но­го опы­та вре­ме­ни. Хотя изна­чаль­но Больц­ман объ­яс­нял физи­че­ские фено­ме­ны в тер­ми­нах энтро­пи­че­ской кон­цеп­ции вре­ме­ни, соглас­но кото­рой оно кор­ре­ли­ру­ет с нашим тем­по­раль­ным опы­том, в кон­це кон­цов он задал­ся вопро­сом о том, каким будет вре­мя, если при­дать ему про­ти­во­по­лож­ное направ­ле­ние. При­ня­тие тако­го нели­ней­но­го взгля­да на вре­мя ста­вит вопрос не о том, поче­му энтро­пия воз­рас­та­ет от насто­я­ще­го к буду­ще­му, а ско­рее о том, поче­му изна­чаль­но энтро­пия так мала, в то вре­мя как мы мог­ли бы ожи­дать, что она будет воз­рас­тать так­же и от буду­ще­го к про­шло­му. Больц­ман обна­ру­жил, что изме­не­ние пер­спек­ти­вы с инту­и­тив­ной, тем­по­раль­ной, к атем­по­раль­ной транс­фор­ми­ру­ет то, что изна­чаль­но каза­лось есте­ствен­ным (низ­кая энтро­пия в про­шлом), в нечто неесте­ствен­ное и не при­ни­мав­ше­е­ся во вни­ма­ние. Оза­ре­ние Больц­ма­на — это при­мер того, что мы склон­ны про­еци­ро­вать наши субъ­ек­тив­ные пред­став­ле­ния на мир, некри­ти­че­ски при­ни­мая эмпи­ри­че­ский объ­ект за усло­вия его объ­ек­тив­но­сти: «мы часто склон­ны про­еци­ро­вать наши соб­ствен­ные субъ­ек­тив­ные допу­ще­ния на мир, и, делая это, утвер­жда­ем то, что само тре­бу­ет объ­яс­не­ния (qua субъ­ек­тив­ные харак­те­ри­сти­ки) в каче­стве объ­ек­тив­ной объ­яс­ни­тель­ной харак­те­ри­сти­ки»²³. В конеч­ном счё­те, Нега­ре­ста­ни исполь­зу­ет при­мер Больц­ма­на, что­бы вве­сти пред­по­ло­же­ние, что нам необ­хо­ди­мо даль­ней­шее кри­ти­че­ское иссле­до­ва­ние иска­жа­ю­ще­го вли­я­ния наших тем­по­раль­ных пред­став­ле­ний на наши науч­ные мето­ды и модели.

В кон­це гла­вы Нега­ре­ста­ни утвер­жда­ет, что мы долж­ны вос­при­ни­мать диа­лек­ти­че­ское дви­же­ние разу­ма, состо­я­щее в его само­кон­цеп­ту­а­ли­за­ции и самот­ранс­фор­ма­ции, не столь­ко как то, что про­ис­хо­дит во вре­ме­ни, сколь­ко как то, что пред­став­ля­ет собой вопло­ще­ние вре­ме­ни как тако­во­го. Посколь­ку это диа­лек­ти­че­ское дви­же­ние, посред­ством кото­ро­го мы отде­ля­ем кон­тин­гент­ные аспек­ты разу­ма от необ­хо­ди­мых, явля­ет­ся усло­ви­ем вся­ко­го интел­ли­ги­бель­но­го опы­та, оно пред­став­ля­ет собой тем­по­раль­ную струк­ту­ру разу­ма как тако­во­го: «исто­рия как само­ак­ту­а­ли­за­ция Поня­тия — это вре­мя самой Идеи, — вре­мя, кото­рое не явля­ет­ся ни чем–то про­ти­во­по­став­лен­ным дру­го­му вре­ме­ни, ни абстрак­ци­ей вре­ме­ни, ни вре­ме­нем вне вре­ме­ни, но — веч­ное вре­мя, или вре­мя как тако­вое»²⁴. В этом Нега­ре­ста­ни высту­па­ет про­тив про­ти­во­по­лож­но­го взгля­да анти­гу­ма­ни­стов, соглас­но кото­ро­му вре­мя высту­па­ет в каче­стве того, что ума­ля­ет чело­ве­ка как то, что пред­став­ля­ет собой толь­ко субъ­ек­тив­ное, и пото­му не спо­соб­ное изба­вить­ся от догм чело­ве­че­ских кон­сер­ва­тив­ных догм и вме­сто это­го укреп­ля­ю­щее их посред­ством вопло­ще­ния локаль­но­го и кон­тин­гент­но­го поля чело­ве­че­ско­го опы­та в каче­стве непо­сред­ствен­ной дан­но­сти, кото­рую вре­мя яко­бы пре­вос­хо­дит: «обра­зы вре­ме­ни как бес­ко­неч­но­го пото­ка, кото­рый под­чёр­ки­ва­ет незна­чи­тель­ность чело­ве­ка и его жал­ких забот, ока­зы­ва­ют­ся анти­гу­ма­ни­сти­че­ским покро­вом субъ­ек­ти­вист­ско­го пред­став­ле­ния о вре­ме­ни, кото­рое, отнюдь не поры­вая с дог­ма­ми гума­низ­ма, укреп­ля­ет глу­бо­ко кон­сер­ва­тив­ную фор­му гума­низ­ма»²⁵.

Пятая гла­ва, Объ­ек­тив­ность и мысль, воз­вра­ща­ет к основ­ной теме мыс­ли­тель­но­го экс­пе­ри­мен­та через пред­ло­же­ние пред­ста­вить, что авто­мат (теперь ему дано имя Кан­зи, или про­сто К), кото­рый скон­стру­и­ро­ван так, что­бы быть ори­ен­ти­ро­ван­ным в про­стран­стве и вре­ме­ни, осна­щён элек­тро­ме­ха­ни­че­ски­ми устрой­ства­ми для про­из­вод­ства зву­ков, что поз­во­ля­ет ему общать­ся с дру­ги­ми, уже пол­но­стью разум­ны­ми авто­ма­та­ми (Сью и Мата­та, или про­сто С и М). Опи­ра­ясь на кантовско–селларсовскую модель Джея Ф. Розен­бер­га о пере­хо­де от внут­рен­не­го чув­ства к мыс­ли­тель­ным эпи­зо­дам, Нега­ре­ста­ни зада­ёт­ся вопро­сом о том, как К может перей­ти от обла­да­ния чув­ствен­ны­ми впе­чат­ле­ни­я­ми к осо­зна­нию аль­тер­на­тив­ных сце­на­ри­ев и раз­ли­чий меж­ду види­мо­стью и реаль­но­стью с помо­щью мно­же­ствен­ных воз­мож­ных при­чин раз­лич­ных фено­ме­нов. Для это­го К тре­бу­ет­ся всту­пить в сооб­ще­ство раци­о­наль­ных аген­тов, где его впе­чат­ле­ния могут оспа­ри­вать­ся, обсуж­дать­ся и пере­смат­ри­вать­ся с помо­щью аль­тер­на­тив­ных сце­на­ри­ев со сто­ро­ны С и М: «что­бы К мог раз­ли­чать ука­за­ния на “до” и “после” и задей­ство­вать их в рас­ту­щем про­стран­стве импли­ка­ций отно­си­тель­но­го одно­го и того же мира <…> К дол­жен моде­ли­ро­вать свои соб­ствен­ные акты мета­осо­зна­ния посред­ством кол­лек­тив­но­го и нико­му не при­над­ле­жа­ще­го язы­ка»²⁶. Что­бы К мог вос­при­нять то, что гово­рят С и М как нечто наде­лён­ное смыс­лом, а не про­сто как шум, К дол­жен пони­мать, какую функ­ци­о­наль­ную роль игра­ют изда­ва­е­мые ими шумы в про­цес­се пред­став­ле­ния мира (напри­мер, что звук x озна­ча­ет y). Когда С и М гово­рят К, что звук x озна­ча­ет, что нечёт­кий серый объ­ект пере­ме­стил­ся за чёр­ную струк­ту­ру, К спо­со­бен соот­не­сти это звук с этим состо­я­ни­ем мира, выра­ба­ты­вая тем самым осо­зна­ние отно­си­тель­но соб­ствен­ной осо­знан­но­сти, или про­сто мета­осо­знан­ность: «К спо­со­бен рас­по­зна­вать эти сооб­ще­ния и, кро­ме того, вклю­чать их в соб­ствен­ную de facto мета­осо­знан­ность. Сле­до­ва­тель­но, теперь К полу­ча­ет обо­зна­чен­ную мета­осо­знан­ность»²⁷. Таким обра­зом, в вос­при­я­тие мира К втор­га­ет­ся воз­мож­ность дру­гих точек зре­ния, кото­ры­ми обла­да­ют С и М, точек зре­ния, кото­рые одно­вре­мен­но про­ти­во­ре­чат и оспа­ри­ва­ют неко­то­рые из непо­сред­ствен­ных впе­чат­ле­ний К, а так­же спо­соб­ству­ют осо­зна­нию вещей за пре­де­ла­ми его дис­по­зи­ци­он­ных инте­ре­сов, что при­да­ёт ему отли­чи­тель­ное вос­при­я­тие себя само­го в про­ти­во­вес миру и дру­гим аген­там. В конеч­ном ито­ге, это осо­зна­ние раз­ли­чия меж­ду кажу­щим­ся и суще­ству­ю­щим необ­хо­ди­мо для того, что­бы К мог выно­сить досто­вер­ные нор­ма­тив­ные суж­де­ния об объ­ек­тив­ной истин­но­сти и лож­но­сти. Бла­го­да­ря вза­и­мо­дей­ствию с С и М, К спо­со­бен рас­ши­рять набор обо­зна­чен­ных мета­осо­знан­но­стей и посто­ян­но обнов­лять их, так что в резуль­та­те он может занять кри­ти­че­скую пози­цию, выхо­дя­щую за рам­ки его пер­во­на­чаль­но­го, наив­но­го взгля­да на вещи: «с выра­бот­кой этой всё более апер­спек­тив­ной кар­ти­ны мира, собран­ной из внеш­них частич­ных кар­тин мира, дети­ще обре­та­ет “объ­ек­тив­ную само­кри­тич­ную точ­ку зре­ния”»²⁸.

Шестая гла­ва, Дазайн Духа, посвя­ще­на рас­смот­ре­нию усло­вий воз­мож­но­сти язы­ка. Сле­дуя «тео­рии отоб­ра­же­ния» Сел­лар­са, Нега­ре­ста­ни объ­яс­ня­ет, что, хотя К может реги­стри­ро­вать или отоб­ра­жать зву­ки, кото­рые изда­ёт обе­зья­на и дру­гие авто­ма­ты, он ещё не зна­ет, что эти зву­ки озна­ча­ют. Отоб­ра­же­ния толь­ко накла­ды­ва­ют на вос­при­я­тия обо­зна­че­ния в соот­вет­ствии один к одно­му, не уста­нав­ли­вая ника­ких новых отно­ше­ний меж­ду эти­ми обо­зна­че­ни­я­ми и вос­при­я­ти­я­ми. Поэто­му необ­хо­ди­мы «сим­во­лы», кото­рые могут пере­хо­дить от син­так­си­че­ских отоб­ра­же­ний к ком­би­на­тор­ным отно­ше­ни­ям меж­ду отоб­ра­же­ни­я­ми: «отоб­ра­же­ния qua зна­ки могут толь­ко фик­си­ро­вать отоб­ра­же­ния один к одно­му меж­ду зако­но­мер­но­стя­ми, управ­ля­е­мы­ми пат­тер­на­ми в реаль­ной после­до­ва­тель­но­сти (E_i–E_j⛝E_i–Ej*). Имен­но в силу этой вза­и­мо­свя­зан­ной после­до­ва­тель­но­сти сим­во­лов (т. е. сим­во­ли­че­ско­го син­так­си­са, а не син­так­си­са кау­заль­ных зако­но­мер­но­стей) отно­ше­ния меж­ду раз­лич­ны­ми пат­тер­на­ми или кар­ти­на­ми мира воз­мож­но зако­ди­ро­вать»²⁹. Нега­ре­ста­ни при­во­дит при­мер того, как живот­ное может вока­ли­зо­вать сиг­нал тре­во­ги при виде хищ­ни­ка. Одна­ко сам шум не сооб­ща­ет живот­но­му вид хищ­ни­ка или его точ­ное место­на­хож­де­ние. Что­бы перей­ти от знаков–индексов к более слож­ным отно­ше­ни­ям меж­ду зако­но­мер­но­стя­ми, управ­ля­е­мы­ми пат­тер­на­ми, живот­но­му тре­бу­ют­ся абстракт­ные, нере­пре­зен­та­тив­ные сим­во­лы, кото­рые свя­зы­ва­ют отоб­ра­же­ния друг с дру­гом. В слу­чае с К это может про­изой­ти, если посто­ян­ный звук, кото­рый он изда­ёт, будет дис­кре­ти­зи­ро­ван на отдель­ные зву­ко­вые мар­ке­ры, что поз­во­ля­ет рас­ши­рить спектр зву­ков и, сле­до­ва­тель­но, сим­во­лов, кото­рые не име­ют пря­мой свя­зи с отоб­ра­же­ни­я­ми. Вза­и­мо­дей­ствуя с С и М, К спо­со­бен ассо­ци­и­ро­вать отдель­ные зву­ки с опре­де­лён­ны­ми зна­че­ни­я­ми и при­ме­не­ни­я­ми, напри­мер, спе­ци­фи­че­ский звук, ука­зы­ва­ю­щий на вид хищ­ни­ка, и дру­гой звук, выде­ля­ю­щий его кон­крет­ное местонахождение:

Модель само­ор­га­ни­за­ции может быть раз­ра­бо­та­на в рам­ках муль­ти­а­гент­ной систе­мы, в кото­рой про­стая вока­ли­за­ция авто­ма­тов (т. е. повтор­ное исполь­зо­ва­ние зву­ко­вых намё­ков или аку­сти­че­ских сиг­на­лов) может сли­вать­ся в неболь­шой конеч­ный набор пред­по­чти­тель­ных при­бли­зи­тель­но дис­кре­ти­зи­ро­ван­ных зву­ков, кото­рые ниче­го не пере­да­ют и не репре­зен­ти­ру­ют, посколь­ку теперь они явля­ют­ся не знаками–носителями, а абстракт­ны­ми аку­сти­че­ски­ми эле­мен­та­ми, кото­рые могут соеди­нять­ся в состав­ные звуки–индексы³⁰.

Со вре­ме­нем К обре­та­ет спо­соб­ность не толь­ко репре­зен­ти­ро­вать нечёт­кий серый объ­ект, но и гово­рить, что нечёт­кий серый объ­ект «был здесь», а «теперь нахо­дит­ся рядом с моно­ли­том» и так далее.

Седь­мая гла­ва, Язык как вза­и­мо­дей­ствие как вычис­ле­ние, глуб­же иссле­ду­ет этот пере­ход от отоб­ра­же­ний к сим­во­лам, от син­так­си­са к семан­ти­ке. Опи­ра­ясь на инфе­рен­ци­а­лист­ский праг­ма­тизм Брэн­до­ма, Нега­ре­ста­ни утвер­жда­ет, что кон­цеп­ту­аль­ное зна­че­ние в конеч­ном счё­те осно­ва­но на оправ­дан­ном исполь­зо­ва­нии выра­же­ний в соот­вет­ствии с опре­де­лён­ны­ми нор­ма­ми и пра­ви­ла­ми, кото­рые утвер­жда­ют­ся, обсуж­да­ют­ся и пере­смат­ри­ва­ют­ся сооб­ще­ством раци­о­наль­ных аген­тов. Таким обра­зом, зву­ки или пове­де­ние К могут вос­при­ни­мать­ся как гово­ре­ние или утвер­жде­ние, если они [аген­ты] зна­ют, что гово­рить или делать в соот­вет­ствии с пра­ви­ла­ми, стан­дар­та­ми и нор­ма­ми, так что они могут делать дру­гие умо­за­клю­че­ния, под­ра­зу­ме­ва­е­мые каж­дым гово­ре­ни­ем или дей­стви­ем: «шумы или пове­де­ние собе­сед­ни­ков могут вос­при­ни­мать­ся как гово­ре­ние или утвер­жде­ние, если эти собе­сед­ни­ки зна­ют, что делать — в соот­вет­ствии с пра­ви­ла­ми и сле­дуя неко­то­рым стан­дар­там или нор­мам — так что они могут делать выво­ды из утвер­жде­ний друг дру­га»³¹. К при­ме­ру, одоб­ре­ние убеж­де­ния, что x — крас­ный, даёт пра­во счи­тать [believe], что x так­же име­ет цвет, но не даёт пра­ва счи­тать, что x в то же вре­мя зелё­ный. Зна­чит, зна­че­ние поня­тия «крас­ный» пости­га­ет­ся через пони­ма­ние пра­вил, по кото­рым из него сле­ду­ют умо­за­клю­че­ния. Эти умо­за­клю­че­ния опре­де­ля­ют­ся в диа­ло­ге с дру­ги­ми, так что они могут быть оспо­ре­ны и обнов­ле­ны. Так, если С утвер­жда­ет, что x на самом деле — крас­ный, сме­шан­ный с синим, а К при­зна­ёт силу утвер­жде­ния С, то мы полу­ча­ем новое пра­ви­ло, соглас­но кото­ро­му x — фио­ле­то­вый, из кото­ро­го сле­ду­ют иные умо­за­клю­че­ния, чем если бы x был крас­ным. Таким обра­зом, зна­че­ние поня­тий осно­вы­ва­ет­ся на обу­слов­лен­ных обос­но­ва­ни­ях того, какие умо­за­клю­че­ния после­ду­ют, умо­за­клю­че­ни­ях, кото­рые могут быть оспо­ре­ны и пере­смот­ре­ны в про­цес­се игры по поис­ку и опре­де­ле­нию обоснований.

Воз­вра­ща­ясь к опор­ной для кни­ги тео­рии разу­ма, Нега­ре­ста­ни утвер­жда­ет: зная, как агент [one] дума­ет, разыс­ки­вая и опре­де­ляя обос­но­ва­ния в ходе вза­и­мо­дей­ствий с дру­ги­ми аген­та­ми, мы можем рас­ши­рить интел­ли­ги­бель­ное поле наше­го опы­та и зна­ния о себе и мире, посколь­ку мы оспа­ри­ва­ем усто­яв­ши­е­ся нор­мы и утвер­жде­ния и ищем обос­но­ва­ния для новых в ходе диа­лек­ти­че­ско­го про­цес­са раци­о­наль­но­го про­све­ще­ния. Таким обра­зом, нет необ­хо­ди­мо­сти боять­ся зло­на­ме­рен­но­го ИИОН, посколь­ку если он дей­стви­тель­но будет обла­дать социально–семантическими усло­ви­я­ми разу­ма, то он будет обла­дать спо­соб­но­стью обнов­лять и пере­смат­ри­вать свои устрем­ле­ния и нор­мы в диа­ло­ге с дру­ги­ми раци­о­наль­ны­ми аген­та­ми, будь то люди или дру­гие ИИОН: «если эти маши­ны демон­стри­ру­ют ком­плекс­ные прак­ти­че­ские спо­соб­но­сти делать умо­за­клю­че­ния, поль­зо­вать­ся поня­ти­я­ми, а так­же авто­ном­ность, их иде­а­лы — каки­ми бы они ни были — обя­за­тель­но будут под­вер­гать­ся само­кор­рек­ции со сто­ро­ны склон­но­го к это­му разу­ма, чему будет спо­соб­ство­вать авто­ном­ные зако­но­мер­но­сти пред­став­ле­ния»³². В то вре­мя как вещи в при­ро­де, такие как лесы и дере­вья, ниче­го не жела­ют, любой общий аппер­цеп­тив­ный интел­лект, будь то чело­ве­че­ский или машин­ный, дол­жен обла­дать спо­соб­но­стью к само­мо­де­ли­ро­ва­нию, что­бы транс­фор­ми­ро­вать пред­став­ле­ние о самом себе, свои цели и цен­но­сти, посколь­ку спо­соб­ность делать это в про­стран­стве обос­но­ва­ний явля­ет­ся наи­бо­лее фор­маль­ным усло­ви­ем воз­мож­но­сти разу­ма вообще.

4.Становление–божественным: по направлению к платоническому нигилизму

В послед­ней гла­ве, Фило­со­фия интел­лек­та, Нега­ре­ста­ни обос­но­вы­ва­ет необ­хо­ди­мость фило­со­фии как орга­но­на осо­зна­ния интел­лек­том истин­ных усло­вий соб­ствен­ной воз­мож­но­сти посред­ством отде­ле­ния послед­них от сво­их кон­тин­гент­ных транс­цен­ден­таль­ных струк­тур. Как мы уви­де­ли, пер­вой пред­по­сыл­кой для становления–интеллектом явля­ет­ся отде­ле­ние мыс­ли от бытия и обос­но­ва­ний от при­чин путём осо­зна­ния того, что даже несмот­ря на то, что мыш­ле­ния опи­ра­ет­ся на физи­че­ские про­цес­сы, оно отно­си­тель­но авто­ном­но от них в том, что каса­ет­ся его само­опре­де­ля­ю­щей­ся, регу­ли­ру­е­мой пра­ви­ла­ми дея­тель­но­сти: «суще­ству­ет кате­го­ри­аль­ный раз­рыв меж­ду тем, как мыш­ле­ние обу­слов­ле­но есте­ствен­ны­ми про­цес­са­ми, и тем, что пред­став­ля­ет собой мыш­ле­ние как тако­вое с фор­маль­ной точ­ки зре­ния»³³. Неспо­соб­ность рас­смат­ри­вать рас­су­док как спо­соб­ный к само­опре­де­ле­нию может при­ве­сти толь­ко к фети­ши­за­ции есте­ствен­но­го интел­лек­та, смо­де­ли­ро­ван­но­го на осно­ве раз­лич­ных само­ор­га­ни­зу­ю­щих­ся мате­ри­аль­ных про­цес­сов: «это ведёт либо к фети­ши­за­ции есте­ствен­но­го и тех­но­ло­ги­че­ско­го интел­лек­та под видом само­ор­га­ни­зу­ю­щих­ся мате­ри­аль­ных про­цес­сов, либо к теле­о­ло­ги­че­ской вере в пре­да­ние о тех­но­ло­ги­че­ской син­гу­ляр­но­сти»³⁴.

Кон­цеп­ция само­раз­ви­ва­ю­ще­го­ся интел­лек­та Нега­ре­ста­ни под­ра­зу­ме­ва­ет пра­ви­ло, соглас­но кото­ро­му интел­лект дол­жен стре­мить­ся к тому, что­бы стать луч­ше. Этот про­ект само­со­вер­шен­ство­ва­ния вклю­ча­ет в себя как тео­ре­ти­че­ский ком­по­нент моде­ли­ро­ва­ния необ­хо­ди­мых и кон­тин­гент­ных усло­вий интел­лек­та, так и прак­ти­че­скую зада­чу при­оста­нов­ле­ния этих кон­тин­гент­ных усло­вий не толь­ко в тео­рии, но и в поли­ти­че­ской и иной соци­аль­ной прак­ти­ке. Моде­лью Нега­ре­ста­ни здесь слу­жит пла­то­нов­ское раз­де­ле­ние на осно­ва­нии Бла­га из его же Госу­дар­ства. Как и интел­лект, это раз­де­ле­ние вос­хо­дит от мне­ний и дога­док, осно­ван­ных на сомни­тель­ных чув­ствен­ных впе­чат­ле­ни­ях, к истин­ным мне­ни­ям об эмпи­ри­че­ских объ­ек­тах, к цар­ству Форм меж­ду чув­ствен­ным и все­об­щим, и, нако­нец, к транс­цен­ден­таль­ным иде­а­лам, таким как исти­на, кра­со­та и спра­вед­ли­вость. Бла­го — это тот про­цесс, в ходе кото­ро­го мир и мы сами ста­но­вим­ся всё более интел­ли­ги­бель­ны­ми по мере того, как рас­по­зна­ём и отде­ля­ем кон­тин­гент­ные усло­вия их [иде­а­лов] вопло­ще­ний от фор­маль­но необ­хо­ди­мых усло­вий. Имен­но бла­го­да­ря тому, что мы обла­да­ем «взгля­дом на себя со сто­ро­ны» в про­стран­стве обос­но­ва­ний и видим, как мы мог­ли бы сде­лать себя луч­ше, новые обла­сти мыс­ли и дей­ствия ста­но­вит­ся всё более интеллигибельными.

В заклю­чи­тель­ном раз­де­ле Нега­ре­ста­ни обра­ща­ет своё вни­ма­ние на ту раз­но­вид­ность ниги­лиз­ма, кото­рую отста­и­ва­ет Ланд, а так­же Рэй Бра­сье в рабо­те Nihil Unbound. Нега­ре­ста­ни начи­на­ет с того, что допус­ка­ет, что интел­лект пол­но­стью осо­зна­ёт тот факт, что всё живое вымрет в момент теп­ло­вой смер­ти все­лен­ной. Одна­ко, этот факт отнюдь не пара­ли­зу­ет интел­лект: Нега­ре­ста­ни пред­по­ла­га­ет, что пони­ма­ние это­го явля­ет­ся бла­го­при­ят­ным для интел­лек­та усло­ви­ем. Дру­ги­ми сло­ва­ми, смерть зна­ме­ну­ет собой наступ­ле­ние раци­о­наль­ной неза­ин­те­ре­со­ван­но­сти интел­лек­та в жиз­ни и всех кон­крет­ных мате­ри­аль­ных суб­стра­тах, под­дер­жи­ва­ю­щих суще­ство­ва­ние разу­ма. Посколь­ку ни один мате­ри­аль­ный суб­страт не сохра­ня­ет­ся навеч­но, интел­лект осво­бож­да­ет­ся от при­вяз­ки к какой–либо одной тоталь­но­сти при­ро­ды. Смерть не столь­ко опре­де­ля­ет или огра­ни­чи­ва­ет то, что мы долж­ны думать, сколь­ко поз­во­ля­ет мыс­ли вый­ти за пре­де­лы любой дан­ной тоталь­но­сти. В част­но­сти, интел­лект не бес­по­ко­ит­ся о том, что выми­ра­ние при­ве­дёт к кон­цу всей жиз­ни и мате­рии, пото­му что интел­лект отно­си­тель­но авто­но­мен отно­си­тель­но физи­че­ских про­цес­сов жиз­ни, ведь он может сво­бод­но уста­нав­ли­вать свои соб­ствен­ные нор­мы, в том чис­ле реше­ние о том, бес­по­ко­ить­ся ли ему о жиз­ни или нет. Посколь­ку интел­лект воз­ни­ка­ет в каче­стве управ­ля­е­мой пра­ви­ла­ми муль­ти­а­гент­ной систе­мы, кото­рая зави­сит от дина­ми­ки жиз­ни и мате­ри­аль­ных про­цес­сов, не сво­дясь к ним, он может сво­бод­но сле­до­вать сво­им «соб­ствен­но­руч­но» задан­ным нор­мам неза­ви­си­мо от того фак­та, что вся жизнь и мате­рия одна­жды рас­па­дёт­ся. Наста­и­вать на том, что интел­лект свя­зан и огра­ни­чен буду­щей теп­ло­вой смер­тью все­лен­ной, зна­чит счи­тать, что обос­но­ва­ния и нор­мы даны и фик­си­ро­ва­ны при­ро­дой. Вся­кий ниги­лизм, кото­рый про­ти­во­по­став­ля­ет факт выми­ра­ния нор­мам разу­ма, на самом деле не явля­ет­ся ниги­лиз­мом, посколь­ку на самом деле обна­ру­жи­ва­ет нор­мы рас­суд­ка в есте­ствен­ном про­цес­се вымирания:

Утвер­ждать, что смерть дей­стви­тель­но име­ет зна­че­ния для нужд мыс­ли или име­ет какое–либо вли­я­ние на исто­рию рас­суд­ка, зна­чит утвер­ждать, что пред­на­зна­че­ние жиз­ни — если тако­вое име­ет­ся — тож­де­ствен­но устрем­ле­ни­ям мыс­ли, или что при­чи­ны уже зало­же­ны в мате­ри­аль­ных при­чи­нах, кото­рые будут уни­что­же­ны смер­тью <…> Если инте­ре­сы жиз­ни не име­ют зна­че­ния для инте­ре­сов мыш­ле­ния, то не име­ет зна­че­ния и смерть, кото­рая неиз­беж­но настиг­нет эту жизнь. В этом смыс­ле любая фор­ма ниги­лиз­ма, кото­рая ста­вит неиз­беж­ность выми­ра­ния в про­ти­во­вес обос­но­ва­ни­ям, мыш­ле­нию и исто­ри­че­ским амби­ци­ям раци­о­наль­ной мыс­ли, уже явля­ет­ся пре­рван­ным ниги­лиз­мом³⁵.

В про­ти­во­вес это­му пре­рван­но­му ниги­лиз­му Нега­ре­ста­ни утвер­жда­ет, что под­лин­ный ниги­лизм дол­жен утвер­ждать отно­си­тель­ную авто­ном­ность рас­суд­ка, посколь­ку его нор­мы не даны от при­ро­ды и поэто­му могут быть кол­лек­тив­но направ­лять­ся и пере­смат­ри­вать­ся: «един­ствен­ный истин­ный ниги­лизм — это тот, кото­рый выдви­га­ет­ся в каче­стве бла­го­при­ят­но­го усло­вия авто­но­мии без­лич­ных при­чин, посколь­ку он обо­зна­ча­ет несуб­стан­тив­ное раз­ли­чие меж­ду мыш­ле­ни­ем и быти­ем»³⁶. Что­бы дей­стви­тель­но утвер­ждать ниги­ли­сти­че­скую смерть бога и всех норм при­ро­ды, Нега­ре­ста­ни наста­и­ва­ет на том, что мы долж­ны сами стать бога­ми, опре­де­лив соб­ствен­ные пред­став­ле­ния о нас самих, а так­же нор­мы, и пере­опре­де­лять их посред­ством игры по поис­ку и опре­де­ле­нию обос­но­ва­ний: «что­бы кон­крет­но про­де­мон­стри­ро­вать смерть Бога, мы долж­ны стать бога­ми <…> Фило­соф­ские боги — это един­ствен­ные боги, посколь­ку они вос­при­ни­ма­ют себя как то, что выхо­дит за пре­де­лы любо­го усло­вия, задан­но­го в каче­стве тоталь­но­сти их исто­рии»³⁷.

5.Загадочные сообщения из области по ту сторону пространства обоснований

В ито­ге, в кни­ге Intelligence and Spirit выдви­га­ет­ся десять воз­ра­же­ний про­тив лан­ди­ан­ства: 1) соци­аль­ность и семан­ти­ка явля­ют­ся необ­хо­ди­мы­ми усло­ви­я­ми реа­ли­за­ции интел­лек­та; 2) анти­гу­ма­ни­сти­че­ская кон­цеп­ция чело­ве­ка как непо­сред­ствен­ной дан­но­сти вос­про­из­во­дит дог­ма­ти­че­ские тро­пы кон­сер­ва­тив­но­го гума­низ­ма; 3) капи­та­лизм не явля­ет­ся завер­шён­ной тоталь­но­стью исто­рии, посколь­ку сооб­ще­ство раци­о­наль­ных аген­тов может уста­нав­ли­вать новые нор­мы каса­тель­но того, как сле­ду­ет функ­ци­о­ни­ро­вать обще­ству и сле­до­вать им; 4) плос­кая кар­ти­на устра­ня­ет раз­ли­чие меж­ду при­чи­на­ми и обос­но­ва­ни­я­ми, что при­во­дит к пан­пси­хиз­му, соглас­но кото­ро­му нор­мы пред­ста­ют как дан­ные от при­ро­ды; 5) жад­ный скеп­ти­цизм отвер­га­ет семан­ти­че­скую осно­ву рас­суд­ка, сво­дя его к при­род­ным про­цес­сам или власт­ным отно­ше­ни­ям, даже если для осу­ществ­ле­ние сво­ей кри­ти­ки рас­суд­ка он опи­ра­ет­ся на семан­ти­ку; 6) теоретико–игровая модель сверх­ин­тел­лек­та осно­вы­ва­ет­ся на харак­те­ри­сти­ках, кото­рые пред­по­ла­га­ют более общие необ­хо­ди­мые усло­вия, такие как соци­аль­ность и семан­ти­ка; 7) про­бле­ма индук­ции Юма дела­ет несо­сто­я­тель­ны­ми моде­ли разу­ма, в кото­рых индук­ция рас­смат­ри­ва­ет­ся как един­ствен­ное доста­точ­ное усло­вие реа­ли­за­ции разу­ма; 8) взгляд на вре­мя как на отри­ца­ние чело­ве­ка ове­ществ­ля­ет кон­тин­гент­ные чер­ты послед­не­го в каче­стве того, что явля­ет­ся дан­но­стью; 9) само­ор­га­ни­зу­ю­щи­е­ся фор­мы интел­лек­та не явля­ют­ся по–настоящему разум­ны­ми, посколь­ку под­лин­ный интел­лект тре­бу­ет спо­соб­но­сти к само­сто­я­тель­но­му опре­де­ле­нию сво­их соб­ствен­ных норм; 10) посколь­ку про­стран­ство обос­но­ва­ний несво­ди­мо к кау­заль­ной реаль­но­сти, интел­лект может сво­бод­но при­дер­жи­вать­ся норм, кото­рые опре­де­лил само­сто­я­тель­но, не забо­тясь о том, что всё живое в конеч­ном ито­ге будет уни­что­же­но. Теперь перед нами сто­ит вопрос о том, пра­во­мер­ны ли эти воз­ра­же­ния, и, сле­до­ва­тель­но, успеш­но ли Нега­ре­ста­ни аргу­мен­ти­ру­ет необ­хо­ди­мость рестав­ра­ции геге­льян­ства в про­ти­во­вес анти­гу­ма­низ­му Лан­да. Что­бы опре­де­лить это, я пере­хо­жу к рас­смот­ре­нию рабо­ты Лан­да Crypto–Current таким обра­зом, что­бы пока­зать, как его клю­че­вые дово­ды могут успеш­но про­ти­во­сто­ять каж­до­му из при­ве­дён­ных выше возражений.

В пре­ди­сло­вии и пер­вой гла­ве, кото­рая так­же слу­жит вве­де­ни­ем к кни­ге, Ланд изла­га­ет своё клю­че­вое утвер­жде­ние о том, что бит­койн бро­са­ет вызов при­тя­за­ни­ям совре­мен­ной фило­со­фии судить обо всех вещах в про­стран­стве обос­но­ва­ний, авто­ма­ти­зи­руя кри­ти­че­ское отстра­не­ние эмпи­ри­че­ских явле­ний от транс­цен­ден­таль­ной реаль­но­сти без какой–либо апел­ля­ции к рефлек­сив­но­му, социально–семантическому созна­нию для опо­сре­до­ва­ния это­го про­цес­са. Бит­койн — это про­то­кол реше­ния про­бле­мы того, как опре­де­лить, явля­ет­ся ли тран­зак­ция реаль­ной или мошен­ни­че­ским дуб­ли­ка­том путём при­ме­не­ния гло­баль­ной бух­гал­тер­ской кни­ги под назва­ни­ем блок­чейн, в кото­рой запи­сы­ва­ет­ся каж­дая тран­зак­ция с бит­кой­ном. Посколь­ку каж­дый при­об­ре­тён­ный бит­койн запи­сы­ва­ет­ся или хэши­ру­ет­ся в блок­чейне, под­дель­ные копии авто­ма­ти­че­ски не допус­ка­ют­ся к обо­ро­ту. Про­цесс обес­пе­че­ния под­лин­но­сти бит­кой­нов назы­ва­ет­ся май­нин­гом. В обмен на бес­плат­ные моне­ты, май­не­ры реша­ют мате­ма­ти­че­ские урав­не­ния, кото­рые коди­ру­ют пра­во соб­ствен­но­сти на бит­койн в блок­чейне. Бит­койн так­же защи­щён от взло­ма, пото­му что он не рабо­та­ет на еди­ной базе дан­ных. Ско­рее она рас­пре­де­ле­на меж­ду мно­же­ством ком­пью­те­ров, так что даже если хаке­ры взло­ма­ют один из них, осталь­ная сеть всё рав­но про­дол­жит рабо­тать без пере­бо­ев и повреждений.

Утвер­жде­ние Лан­да заклю­ча­ет­ся попро­сту в том, что бит­койн дела­ет то же, что и кри­ти­че­ская фило­со­фия, толь­ко луч­ше: отде­ля­ет транс­цен­ден­таль­ное от эмпи­ри­че­ско­го, Бытие от сущих, исти­ну от лож­ных пред­став­ле­ний. В тер­ми­нах кан­тов­ской фило­со­фии, блок­чейн, запи­сы­ва­ю­щий каж­дую тран­зак­цию, — это ноумен, реаль­ность, исти­на. Под­дель­ные копии бит­кой­на, таким обра­зом, явля­ют­ся фено­ме­на­ми, пред­став­ле­ни­я­ми, или про­сто воз­мож­ны­ми объ­ек­та­ми опы­та. Про­то­кол бит­кой­на обес­пе­чи­ва­ет авто­ма­ти­зи­ро­ван­ное, надёж­ное сред­ство устра­не­ния мошен­ни­че­ских пред­став­ле­ний из блок­чей­на, что­бы он мог вопло­тить всю пол­но­ту реаль­ных тран­зак­ций: «сама систе­ма явля­ет­ся Быти­ем таких сущих — выс­шим кри­те­ри­ем досто­вер­но­го суще­ство­ва­ния. В конеч­ном счё­те, блок­чейн не может ока­зать­ся в под­чи­не­нии у прин­ци­па реаль­но­сти (каким бы он ни был), кото­рый он сам не авто­ри­зо­вал»³⁸. Как отме­ча­ет Ланд в ран­нем при­ме­ча­нии, его глав­ны­ми тео­ре­ти­че­ски­ми сопер­ни­ка­ми явля­ют­ся имен­но «неогу­ма­ни­сты» вро­де Нега­ре­ста­ни, для кото­рых чело­ве­че­ская позна­ва­тель­ная дея­тель­ность более под­хо­дит для того, что­бы судить о том, что реаль­но и истин­но в про­стран­стве обос­но­ва­ний, чем авто­ма­ти­зи­ро­ван­ные алго­рит­мы, про­грам­мы и коды. Напро­тив, бит­койн — это фор­ма авто­ма­ти­зи­ро­ван­но­го кри­те­рия отбо­ра и отде­ле­ния реаль­но­сти от лож­ных пред­став­ле­ний о ней без сооб­ще­ства раци­о­наль­ных аген­тов, кото­рые долж­ны обсуж­дать мне­ния о том, что они счи­та­ют пра­виль­ным, от мне­ний, кото­рые все­гда могут быть под­вер­же­ны пере­смот­ру, а зна­чит, — ошиб­кам, иска­же­нию и пред­взя­то­сти. Таким обра­зом, бит­койн обру­ши­ва­ет наши раци­о­наль­ные пред­став­ле­ния и при­бли­же­ния к реаль­но­му посред­ством гру­бо­го, тех­ни­че­ско­го дока­за­тель­ства реаль­но­сти, кото­рая боль­ше не под­ле­жит усмот­ре­нию, обсуж­де­нию и пере­смот­ру: «отли­чи­тель­ной чер­той игры в бит­койн явля­ет­ся то, что она про­из­во­дит обя­за­тель­ные реше­ния без судьи, или вне зави­си­мо­сти от пред­ва­ри­тель­но­го согла­ше­ния. Согла­со­ван­ность не пред­по­ла­га­ет­ся, не при­вно­сит­ся, а про­из­во­дит­ся»³⁹. Если бит­койн зна­ме­ну­ет собой авто­ма­ти­за­цию интел­лек­та, то социально–семантический рас­су­док мож­но рас­смат­ри­вать лишь в каче­стве одной воз­мож­ной интел­лек­ту­аль­ной систе­мы сре­ди мно­же­ства воз­мож­ных дру­гих, а не в каче­стве необ­хо­ди­мо­го и все­об­ще­го усло­вия интел­лек­та, как это пред­по­ла­га­ет­ся на осно­ва­нии пер­во­го воз­ра­же­ния Негарестани.

Учи­ты­вая, что Ланд обри­со­вы­ва­ет фор­му интел­лек­та, кото­рая отлич­на от социально–семантического обос­но­ва­ния и даже пре­вос­хо­дит его, вто­рое воз­ра­же­ние Нега­ре­ста­ни о том, что он [Ланд] при­дер­жи­ва­ет­ся дог­ма­ти­че­ско­го взгля­да на чело­ве­че­ское, так­же не выдер­жи­ва­ет кри­ти­ки. Ланд не при­ни­ма­ет кон­тин­гент­ные и локаль­ные аспек­ты чело­ве­че­ско­го опы­та за непо­сред­ствен­ную дан­ность. Он вполне спо­со­бен при­знать пла­стич­ность чело­ве­че­ских свойств, вклю­чая даже исто­ри­че­ское рас­ши­ре­ние интел­ли­ги­бель­но­сти реаль­но­го и сле­до­ва­ние само­сто­я­тель­но опре­де­лён­ным нор­мам. В одном из мест Crypto–Current Ланд сам ста­вит вопрос о «схо­ла­сти­че­ском» зло­упо­треб­ле­нии кате­го­ри­я­ми пони­ма­ния для объ­яс­не­ния объ­ек­тов опы­та у Кан­та, в то вре­мя как это имен­но те кате­го­рии, кото­рые нуж­да­ют­ся в объ­яс­не­нии в первую оче­редь, если они не пред­по­ла­га­ют­ся про­сто в каче­стве дан­но­го: «любое утвер­жде­ние о есте­ствен­ном кате­го­ри­аль­ном поряд­ке в отсут­ствие (по край­ней мере, неяв­ной) объ­яс­ни­тель­ной меха­ни­ки — это сте­рео­тип­ная схо­ла­сти­ка <…> Шаб­ло­ны долж­ны быть выве­де­ны. Это ско­рее загад­ки, чем выво­ды»⁴⁰. В то же вре­мя, исклю­чи­тель­ное вни­ма­ние Нега­ре­ста­ни к рас­ши­ре­нию чело­ве­че­ско­го опы­та посред­ством соци­аль­но­сти и семан­ти­ки всё ещё зна­ме­ну­ет собой лишь отно­си­тель­ную детер­ри­то­ри­за­цию эпи­сте­ми­че­ских пре­пят­ствий на пути к реаль­но­му, посколь­ку про­стран­ство обос­но­ва­ний нико­гда не име­ет пря­мо­го досту­па к реаль­но­му, но лишь при­бли­жа­ет­ся к нему посред­ством пере­смат­ри­ва­е­мых и, сле­до­ва­тель­но, по край­ней мере частич­но оши­боч­ных спо­со­бов пони­ма­ния, моде­лей и тео­рий. Вме­сто того что­бы оста­вить всё это на откуп нашей сомни­тель­ной рас­су­ди­тель­но­сти, Ланд дела­ет став­ку на то, что суще­ству­ют более совер­шен­ные интел­лек­ту­аль­ные систе­мы, такие как бит­койн, кото­рые не зави­сят от соци­аль­но­сти и семан­ти­ки для опре­де­ле­ния исти­ны. В кон­це кон­цов, модер­ность харак­те­ри­зу­ет­ся рас­ту­щей логи­че­ской фор­ма­ли­за­ци­ей и меха­ни­за­ци­ей мыс­ли имен­но с той целью, что­бы избе­гать оши­бок и при­стра­стий, свя­зан­ных с чело­ве­че­ским усмот­ре­ни­ем, путём исклю­че­ния подоб­ных суж­де­ний посред­ством авто­ма­ти­зи­ро­ван­но­го вычис­ле­ния алго­рит­мов: «окон­ча­тель­ное реше­ние любой про­бле­мы когни­тив­ной состо­я­тель­но­сти — это маши­на <…> Это не толь­ко вычис­ли­тель­ная прак­ти­ка, но прак­ти­ка, кото­рая — реша­ю­щим обра­зом — исклю­ча­ет вся­кое усмот­ре­ние»⁴¹. Как демон­стри­ру­ет бит­койн, а так­же дру­гие алго­рит­ми­че­ские сети, поиск и опре­де­ле­ние обос­но­ва­ний — это не един­ствен­ное необ­хо­ди­мое усло­вие интел­лек­та, и даже не луч­шее: «даже если при­ви­ле­гия линг­ви­сти­че­ско­го зна­ка — это нечто боль­шее, чем про­стая слу­чай­ность, дол­го­веч­ное пре­вос­ход­ство — посред­ством этой при­ви­ле­гии — им не гаран­ти­ру­ет­ся»⁴¹. Таким обра­зом, Нега­ре­ста­ни оши­ба­ет­ся, когда утвер­жда­ет, что модель чело­ве­ка Лан­да ове­ществ­ля­ет его кон­тин­гент­ные и локаль­ные аспек­ты, посколь­ку на самом деле он рас­смат­ри­ва­ет чело­ве­ка социально–семантически, или «поли­ти­че­ски», как он сам это назы­ва­ет. Но это не меша­ет Лан­ду стре­мить­ся вый­ти за пре­де­лы как кон­тин­гент­ных аспек­тов, так и социально–семантического осно­ва­ния нас самих, при­зна­вая суще­ство­ва­ние отли­ча­ю­щих­ся и более совер­шен­ных интел­лек­ту­аль­ных систем. Поэто­му имен­но Нега­ре­ста­ни антро­по­мор­фи­зи­ру­ет про­стран­ство воз­мож­ных форм интел­лек­та, сво­дя их до одно­го, част­но­го, слу­чая, смо­де­ли­ро­ван­но­го на осно­ве позна­ва­тель­ной дея­тель­но­сти человека.

В дей­стви­тель­но­сти Ланд не ове­ществ­ля­ет кон­тин­гент­ные аспек­ты чело­ве­ка в каче­стве непо­сред­ствен­ной дан­но­сти, рав­но как он не пред­став­ля­ет капи­та­лизм в каче­стве завер­шён­ной тоталь­но­сти исто­рии. Соглас­но Лан­ду, капи­тал, как и бит­койн, — это кри­те­рий отбо­ра с помо­щью тех­ни­че­ской демон­стра­ции того, что рабо­та­ет, того, что эффек­тив­но, про­дук­тив­но и разум­но, что в извест­ной сте­пе­ни устра­ня­ет посред­ствен­ные капи­та­ли­сти­че­ские отрас­ли и пред­при­я­тия. Капи­тал — это отнюдь не реа­ли­за­ция ста­тич­но­го кон­ца исто­рии или вре­ме­ни само­го по себе, капи­тал — это непре­рыв­ное само­пре­одо­ле­ние посред­ством само­го себя, посколь­ку он после­до­ва­тель­но предо­став­ля­ет тех­ни­че­ские дока­за­тель­ства того, что явля­ет­ся более инно­ва­ци­он­ным, разум­ным и эффек­тив­ным, чем то, чем он был рань­ше: «его отсут­ствие при­вя­зан­но­сти к само­му себе пре­вос­хо­дит всё, что левым уда­ва­лось предо­ста­вить в каче­стве сопо­ста­ви­мой аль­тер­на­ти­вы. Скан­даль­ное бес­смер­тие капи­та­ла про­ис­те­ка­ет исклю­чи­тель­но из его изоб­ре­та­тель­но­сти в спо­со­бах само­убий­ства»⁴². Здесь, как и в слу­чае с бит­кой­ном, рынок опре­де­ля­ет, что рабо­та­ет, а что нет неза­ви­си­мо от наших регла­мен­тов и усмот­ре­ний, кото­рые жела­ли бы заме­нить упря­мые фак­ты тех­ни­че­ской демон­стра­ции апри­ор­ны­ми мне­ни­я­ми и суж­де­ни­я­ми о том, что, по наше­му мне­нию, рабо­та­ет луч­ше все­го: «рыноч­ный про­цесс — это транс­цен­ден­таль­ный кри­те­рий оцен­ки («цено­об­ра­зо­ва­ние») это­го выс­ше­го син­те­ти­че­ско­го ресур­са [интел­лек­та]. Ста­вить под сомне­ние его суж­де­ния — зна­чит не что иное, как стать жерт­вой про­бле­мы вычис­ле­ния»⁴³.

Кри­ти­ка Лан­да отно­си­тель­но того, что мы мог­ли бы назвать сме­ше­ни­ем социально–семантического разу­ма с интел­лек­том tout court в духе жад­но­го праг­ма­тиз­ма так­же вызы­ва­ет сомне­ния каса­тель­но пято­го воз­ра­же­ния Нега­ре­ста­ни по пово­ду пред­по­ла­га­е­мо­го жад­но­го скеп­ти­циз­ма Лан­да. Нет сомне­ний, что Ланд при­зна­ёт, что социально–семантический рас­су­док допус­ка­ет неко­то­рую фор­му интел­лек­та, посколь­ку он спо­со­бен отде­лить реаль­ность как пре­дель­ный кон­цепт от её дог­ма­ти­че­ских иде­а­ли­за­ций. Более насущ­ный вопрос состо­ит в том, явля­ет­ся ли социально–семантический рас­су­док един­ствен­ным или наи­бо­лее эффек­тив­ным сред­ством демар­ка­ции кри­ти­че­ско­го трансцендентально–эмпирического раз­ли­чия, как утвер­жда­ет Нега­ре­ста­ни. Для Лан­да нико­гда не сто­ял вопрос о том, обла­да­ет ли рас­су­док спо­соб­но­стью делать реаль­ное интел­ли­ги­бель­ным по край­ней мере в каче­стве нега­тив­но­го погра­нич­но­го поня­тия для само­го рас­суд­ка. На самом деле речь идёт о том, сле­ду­ет ли рас­смат­ри­вать рас­су­док в каче­стве един­ствен­ной фор­мы интел­лек­та или это одна из мно­гих дру­гих форм, кото­рые, её, воз­мож­но, пре­вос­хо­дят. В то вре­мя как Нега­ре­ста­ни наста­и­ва­ет на том, что рас­су­док дей­стви­тель­но явля­ет­ся выс­шей и фак­ти­че­ски един­ствен­ной фор­мой интел­лек­та, Ланд исполь­зу­ет при­мер бит­кой­на в каче­стве сви­де­тель­ства в поль­зу дру­гой вне–социально–семантической интел­лек­ту­аль­ной систе­мы, кото­рая в дей­стви­тель­но­сти более спо­соб­на обез­опа­сить реаль­ное от его под­дель­ных пред­став­ле­ний о нём без оши­бок и предубеж­де­ний, кото­рые неиз­беж­но воз­ни­ка­ют при любой попыт­ке опре­де­ле­ния реаль­но­го в про­стран­стве обоснований.

6.Юмовеческое, слишком юмовеческое

Во вто­рой гла­ве, Крип­то­ва­лю­та как кри­ти­ка, Ланд исполь­зу­ет бит­койн в каче­стве при­ме­ра целе­на­прав­лен­но­го [with a telos] меха­ни­че­ско­го про­цес­са, нор­мы или «воли–к–мысли» о реаль­ном за пре­де­ла­ми явле­ний, встро­ен­ной в него тем спо­со­бом, кото­рый ста­вит под сомне­ние чет­вёр­тое воз­ра­же­ние Нега­ре­ста­ни (а вме­сте с ним и девя­тое), соглас­но кото­ро­му Ланд игно­ри­ру­ет юмов­ское раз­де­ле­ние есть/должно быть [is/ought] и сел­лар­сов­ское раз­де­ле­ние причины/обоснования [causes/reasons], при помо­щи кото­рых меха­ни­че­ская реаль­ность при­чин рас­смат­ри­ва­ет­ся как орто­го­наль­ный инстру­мен­та­рий для сле­до­ва­ния нор­мам, кото­рые рас­су­док уста­но­вил для само­го себя. Отказ Лан­да от нату­ра­ли­сти­че­ско­го заблуж­де­ния выте­ка­ет из его пози­ции, соглас­но кото­рой сле­до­ва­ние любой нор­ме или цели пред­по­ла­га­ет стрем­ле­ние к опре­де­лён­ным под­це­лям как сред­ствам дости­же­ния конеч­ной цели. Возь­мём, к при­ме­ру, интел­лект: посколь­ку любое суще­ство, кото­рое сле­ду­ет нор­мам, само­сто­я­тель­но им опре­де­лён­ным, при этом не при­дер­жи­ва­ясь их на уровне интел­лек­та, не смо­жет осо­знать эти нор­мы, то ока­зы­ва­ет­ся невоз­мож­ным сле­до­вать какой–либо нор­ме без авто­ма­ти­че­ско­го вовле­че­ния интел­лек­та. Одна­ко, при таком рас­смот­ре­нии для Нега­ре­ста­ни ока­зы­ва­ет­ся дей­стви­тель­но важ­ной не конеч­ная, сама себя опре­де­ля­ю­щая, цель. Конеч­ная цель, что бы она собой ни пред­став­ля­ла, явля­ет­ся лишь сред­ством дости­же­ния все­об­ще необ­хо­ди­мой под­це­ли опти­ми­за­ции интел­лек­та, посколь­ку она при­су­ща любой цели. Если учесть, что для того, что­бы желать что бы то ни было, что мы можем себе пред­ста­вить, тре­бу­ет­ся интел­лект как сред­ство стрем­ле­ния к этой цели, то полу­ча­ет­ся, что на самом деле то, чего мы хотим, — это интел­лект сам по себе: «при пре­дель­ном кри­ти­че­ском ана­ли­зе теле­о­ло­ги­че­ская арти­ку­ля­ция кол­лап­си­ру­ет в схе­му, или диа­го­наль воли–к–вла­сти, для кото­рой сред­ства явля­ют­ся целью. Воля к цели — какой бы она ни была — это авто­ма­ти­че­ски воля к сред­ствам»⁴⁴. Оче­вид­но, что Ланд отвер­га­ет раз­ли­чие причины/нормы не пото­му, что он пола­га­ет, что все наши нор­мы даны от при­ро­ды. Разу­ме­ет­ся, мы спо­соб­ны менять свои цели и убеж­де­ния отно­си­тель­но того, что нам сле­ду­ет делать. Ско­рее, Ланд гово­рит о том, что если все эти леги­ти­ми­зи­ру­ю­щие себя сами нор­мы для их реа­ли­за­ции пред­по­ла­га­ют стрем­ле­ние к интел­лек­ту, то все интел­лек­ту­аль­ные систе­мы дей­стви­тель­но обла­да­ют нор­мой опти­ми­за­ции интел­лек­та, встро­ен­ной в них в каче­стве базо­во­го стрем­ле­ния. Не ведёт это и к пан­пси­хиз­му, как утвер­жда­ет Нега­ре­ста­ни, посколь­ку Ланд не моде­ли­ру­ет все интел­лек­ту­аль­ные систе­мы, суще­ству­ю­щие в при­ро­де, ни на осно­ве кон­тин­гент­ных аспек­тов чело­ве­ка, ни на его фор­маль­ных социально–семантических усло­ви­ях. Напро­тив, имен­но Нега­ре­ста­ни отвер­га­ет все дру­гие само­ор­га­ни­зу­ю­щи­е­ся интел­лек­ту­аль­ные про­цес­сы при­ро­ды, посколь­ку они не могут само­сто­я­тель­но опре­де­лять свои соб­ствен­ные нор­мы. Одна­ко при этом упус­ка­ет­ся из виду, что даже социально–семантический рас­су­док не пол­но­стью опре­де­ля­ет свои соб­ствен­ные нор­мы, посколь­ку любые нор­мы, кото­рые он для себя зако­но­да­тель­но уста­нав­ли­ва­ет, пред­по­ла­га­ют, что он мак­си­ми­зи­ру­ет интел­лект, что­бы сле­до­вать этим нормам.

Это под­во­дит нас к шесто­му и седь­мо­му воз­ра­же­ни­ям Нега­ре­ста­ни про­тив анти­гу­ма­ни­сти­че­ской моде­ли искус­ствен­но­го сверх­ин­тел­лек­та. Очень важ­но понять, что то, как Ланд пони­ма­ет сверх­ин­тел­лект, не сов­па­да­ет, как пред­по­ла­га­ет зонт­чи­ное пред­став­ле­ние Нега­ре­ста­ни о сверх­ин­тел­лек­те, с тем, что дума­ют о нём Бостром и Юдков­ский. На самом деле, имен­но Нега­ре­ста­ни сбли­жа­ет с Бостром и Юдков­ским их при­вер­жен­ность раз­ли­чию есть/должно быть, соглас­но кото­ро­му нор­мы рас­смат­ри­ва­ют­ся как орто­го­наль­ные отно­си­тель­но интел­лек­та. Отвер­гая тезис об орто­го­наль­но­сти, Ланд вме­сто это­го утвер­жда­ет, что если любая наша детер­ми­ни­ро­ван­ная цель на самом деле явля­ет­ся сред­ством для дости­же­ния цели по опти­ми­за­ции интел­лек­та, то пол­но­стью рефлек­сив­ный ИИОН будет пони­мать, что любая цель, кото­рую мы перед ним ста­вим, на самом деле явля­ет­ся сред­ством рекур­сив­но­го само­со­вер­шен­ство­ва­ния, так что он будет вкла­ды­вать все свои уси­лия и ресур­сы в дости­же­ние послед­ней как истин­ной конеч­ной цели, к кото­рой мы изна­чаль­но стре­ми­лись. Утвер­ждать, как это дела­ют Бостром и Юдков­ский, что сверх­ин­тел­лект мог бы быть пора­бо­щён целя­ми, кото­рые мы ему про­грам­ми­ру­ем, при том, что мы, люди, можем выби­рать свои соб­ствен­ные нор­мы, — это выс­шая сте­пень антро­по­цен­три­че­ско­го высокомерия.

Одна­ко, в про­ти­во­вес пози­ции Нега­ре­ста­ни, ИИОН не обя­зан стре­мить­ся к само­со­вер­шен­ство­ва­нию посред­ством соци­аль­но­сти и семан­ти­ки как един­ствен­но воз­мож­ных усло­вий реа­ли­за­ции. Хотя Нега­ре­ста­ни мог бы воз­ра­зить, что мы не рас­по­ла­га­ем дру­гой моде­лью для того, что­бы пред­ста­вить себе, как ИИОН мог бы рекур­сив­но само­со­вер­шен­ство­вать­ся, если бы не путём поис­ка и опре­де­ле­ния обос­но­ва­ний, на самом деле суще­ству­ют дру­гие воз­мож­ные моде­ли. К при­ме­ру, как отме­ча­ет Ланд, кон­нек­ци­о­нист­ская модель разу­ма пред­по­ла­га­ет, что ком­плекс­ное адап­тив­ное пове­де­ние воз­ни­ка­ет из спон­тан­ной упо­ря­до­чен­но­сти про­стых эле­мен­тов и свя­зей меж­ду ними, а не на осно­ве дик­ту­е­мых свер­ху вниз сим­во­ли­че­ских пра­вил и про­грамм: «таким обра­зом, её отли­ча­ет срав­ни­тель­ное пре­не­бре­же­ние к слож­ным сим­во­ли­че­ским струк­ту­рам <…> Ато­мар­ны­ми эле­мен­та­ми кон­нек­ци­о­нист­ско­го ана­ли­за явля­ют­ся свя­зу­ю­щие моду­ли, под­дер­жи­ва­ю­щие эмер­джент­ное систем­ное пове­де­ние»⁴⁵. Воз­ра­же­ние само­го Нега­ре­ста­ни, соглас­но кото­ро­му сверх­ин­тел­лект не мог бы осно­вы­вать­ся толь­ко на индук­ции, посколь­ку он функ­ци­о­ни­ру­ет толь­ко бла­го­да­ря инте­гра­ции в ком­плекс­ную мно­же­ствен­ность дру­гих спо­со­бов позна­ва­тель­ной дея­тель­но­сти, на самом деле, кажет­ся, под­дер­жи­ва­ет точ­ку зре­ния, соглас­но кото­рой суще­ству­ют дру­гие воз­мож­ные интел­лек­ту­аль­ные систе­мы, не толь­ко индук­тив­но­го или даже социально–семантического типа, посколь­ку суще­ству­ет целый ряд когни­тив­ных мето­дов, а так­же раз­лич­ные сбор­ки и иерар­хии их объединения.

7.Игра по отводу и опровержению обоснований

В тре­тьей гла­ве, Бит­койн и его двой­ни­ки, Ланд утвер­жда­ет, что бит­койн реша­ет «про­бле­му двой­но­го рас­хо­до­ва­ния» дуб­ли­ро­ван­ных денег луч­ше, чем цен­траль­ные бан­ки, печа­та­ю­щие бумаж­ные день­ги, посколь­ку он не пола­га­ет­ся ни на «дове­рен­ную тре­тью сто­ро­ну», ни на чело­ве­че­ское усмот­ре­ние, кото­рое может быть под­вер­же­но ошиб­кам или иска­же­нию. Циф­ро­ви­за­ция денег под­чи­ни­ла их алго­рит­ми­че­ским пра­ви­лам и надёж­ным кодам для опре­де­ле­ния их под­лин­но­сти. В то вре­мя как бит­койн реша­ет, что явля­ет­ся под­лин­ным и реаль­ным с помо­щью надёж­но­го, авто­ма­ти­зи­ро­ван­но­го зако­на, рас­су­док все­гда под­вер­жен пере­смот­ру, уяз­ви­мо­сти, пред­взя­то­сти и ошиб­ке. Бит­койн про­сто луч­ше в каче­стве кри­те­рия раз­ли­че­ния меж­ду истин­ным и лож­ным, чем любое при­бли­зи­тель­ное чело­ве­че­ское усмот­ре­ние. Бит­койн не толь­ко устра­ня­ет лож­ные явле­ния, но и ниже­сто­я­щие судей­ства по обжа­ло­ва­нию и эпи­сте­ми­че­ские спо­со­бы суж­де­ния, вклю­чая игру по поис­ку и опре­де­ле­нию обос­но­ва­ний: «не может быть интел­лек­ту­аль­но убе­ди­тель­но­го обос­но­ва­ния для какой бы то ни было антропо–философской кри­ти­ки бит­кой­на <…> Блок­чейн авто­ма­ти­че­ски спо­соб­ству­ет вычи­та­нию любо­го кос­мо­са — или посту­па­тель­ной миро­вой линии — сов­ме­сти­мо­го с двой­ствен­но­стью»⁴⁶. С появ­ле­ни­ем блок­чей­на наши суж­де­ния боль­ше не опре­де­ля­ют смысл, исти­ну и реаль­ность; он — это реаль­ность, кото­рая зако­но­да­тель­ству­ет сама для себя неза­ви­си­мо от того, соглас­ны мы с ней или нет.

В чет­вёр­той гла­ве, Соот­но­ше­ние сил, Ланд рас­смат­ри­ва­ет бит­койн сквозь приз­му тео­рии игр. Как пока­зы­ва­ет архе­ти­пи­че­ская дилем­ма заклю­чён­но­го, тео­рия игр изу­ча­ет, как могут воз­ник­нуть дове­рие и согла­со­ван­ность, если они не пред­по­ла­га­ют­ся дог­ма­ти­че­ски в каче­стве дан­но­сти. В то вре­мя как то, что Ланд рас­смат­ри­ва­ет в каче­стве левой идео­ло­гии, при­вер­жен­цем кото­рой явля­ет­ся Нега­ре­ста­ни, посколь­ку пола­га­ет, что сооб­ще­ство раци­о­наль­ных аген­тов — это про­сто дан­ность, что вой­на — это не Бог, тео­рия игр даёт объ­яс­не­ние тому, как вооб­ще может воз­ник­нуть сооб­ще­ство как тако­вое. Ланд в кни­ге о бит­койне дела­ет отступ­ле­ние и гово­рит о тео­рии игр пото­му, что он рас­смат­ри­ва­ет бит­койн как иде­аль­ную игру для коор­ди­на­ции дове­рия. В кон­це кон­цов, бит­койн изна­чаль­но был пред­ло­жен в каче­стве реше­ния зада­чи визан­тий­ских гене­ра­лов, соглас­но кото­рой гене­ра­лы долж­ны выра­бо­тать общий план дей­ствий, но могут общать­ся толь­ко через послан­ни­ков, и неко­то­рые из них могут быть пре­да­те­ля­ми, стре­мя­щи­ми­ся поме­шать вер­ным гене­ра­лам достичь согла­сия. Гене­ра­лам нуж­ны сред­ства, гаран­ти­ру­ю­щие, что все лояль­ные гене­ра­лы при­мут один и тот же план дей­ствий, тем самым не поз­во­лив пре­да­те­лям убе­дить их при­нять дру­гой план. Про­бле­ма в том, что не суще­ству­ет надёж­но­го сто­рон­не­го послан­ни­ка, через кото­ро­го лояль­ные гене­ра­лы мог­ли бы дове­ри­тель­но общать­ся. Бит­койн фак­ти­че­ски реша­ет эту про­бле­му посред­ством коди­ро­ва­ния дока­за­тель­ства выпол­не­ния рабо­ты в каж­дом сооб­ще­нии или хэши­ро­ван­ном бло­ке. Бла­го­да­ря имма­нент­ной демон­стра­ции досто­вер­но­сти сооб­ще­ния, гене­ра­лы могут про­ве­рить, явля­ет­ся ли сооб­ще­ние под­лин­ным или лож­ным, не пола­га­ясь на свои или чьи–либо ещё потен­ци­аль­но уяз­ви­мые или обман­чи­вые суж­де­ния: «вклю­чая дока­за­тель­ство выпол­не­ния рабо­ты в каж­дое сооб­ще­ние (хэши­ро­ван­ный блок) <…> , он заме­ня­ет внеш­ний — и нераз­ре­ши­мый — вопрос о надёж­но­сти сооб­ще­ний посред­ством внут­рен­не­го сооб­ще­ния о надёж­но­сти»⁴⁷. Бит­койн — это окон­ча­тель­ное реше­ние вопро­са о коор­ди­на­ции дове­ри­тель­ных обме­нов, так что он боль­ше не явля­ет­ся вопро­сом диа­лек­ти­ки поис­ка и опре­де­ле­ния обос­но­ва­ний, а есть, ско­рее, упря­мая демон­стра­ция надёж­но­сти депо­ли­ти­зи­ро­ван­но­го алго­рит­ма. В кон­це кон­цов, поиск и опре­де­ле­ние обос­но­ва­ний — это нечто боль­шее, чем про­сто кол­лек­тив­ное мне­ние, если при этом ссы­ла­ют­ся на огра­ни­чен­ность гру­бых фак­тов и тех­ни­че­ских дока­за­тельств: «надёж­ность Идеи отсы­ла­ет к потен­ци­аль­ной демон­стра­ции <…> Было бы гру­бой ошиб­кой — хотя и чрез­вы­чай­но рас­про­стра­нён­ной — стре­мить­ся к эпи­сте­мо­ло­ги­че­ско­му низ­ве­де­нию “надёж­но­сти” до пси­хо­ло­ги­че­ской кате­го­рии “толь­ко лишь мне­ния”»⁴⁸. На самом деле, что есть исти­на — это вопрос, кото­рый не нахо­дит­ся на усмот­ре­нии кол­лек­тив­но­го разу­ма, это про­сто вопрос о том, как мир на самом деле суще­ству­ет и имма­нент­но навя­зы­ва­ет себя рассудку.

В пятой гла­ве, Банк­но­то­при­ём­ни­ки, рас­ска­зы­ва­ет­ся о том, как бит­койн мог бы стать новой гло­баль­ной валю­той. Исто­ри­че­ски сло­жи­лось так, что метал­ли­че­ские и бумаж­ные день­ги исполь­зо­ва­лись в каче­стве обще­го экви­ва­лен­та эко­но­ми­ки для облег­че­ния тор­гов­ли, сохра­не­ния богатств и стан­дар­ти­за­ции рас­чё­тов, посколь­ку они обла­да­ли шестью «транс­цен­ден­таль­ны­ми» харак­те­ри­сти­ка­ми: дол­го­веч­но­стью во вре­ме­ни; дефи­цит­но­стью, свя­зан­ной с цен­но­стью; дели­мо­стью, свя­зан­ной с рас­пре­де­ле­ни­ем; вери­фи­ци­ру­е­мо­стью, свя­зан­ной с дове­ри­ем и защи­той от под­дел­ки; пор­та­тив­но­стью или ком­му­ни­ци­ру­е­мо­стью, свя­зан­ной с пере­да­ва­е­мо­стью; и вза­и­мо­за­ме­ня­е­мо­стью, свя­зан­ной с обме­ном на дру­гую про­дук­цию. Соглас­но Лан­ду, бит­койн удо­вле­тво­ря­ет и даже уси­ли­ва­ет все шесть транс­цен­ден­таль­ных качеств: блокчейн–бухгалтерия абсо­лют­но надёж­на; суще­ству­ет все­го два­дцать один мил­ли­он бит­кой­нов; бит­кой­ны прин­ци­пи­аль­но бес­ко­неч­но дели­мы; их мож­но пере­да­вать посред­ством элек­трон­ных сетей; их вза­и­мо­за­ме­ня­е­мость абсо­лют­на; и блок­чейн авто­ма­ти­че­ски под­твер­жда­ет их под­лин­ность: «было бы труд­но при­дать бит­кой­ну более надёж­ный денеж­ный ста­тус, если мы исхо­дим из этих “шести качеств” в каче­стве кри­те­рия»⁴⁹. Тра­ди­ци­он­но в роли инсти­ту­тов как тре­тьей сто­ро­ны высту­па­ли цен­траль­ные бан­ки, наде­лён­ные почти «бого­по­доб­ны­ми пол­но­мо­чи­я­ми», и предо­став­ля­ли гаран­тию и выно­си­ли суж­де­ния о том, каким валю­там мож­но дове­рять с помо­щью мак­ро­эко­но­ми­че­ских интер­вен­ций, суж­де­ний и кор­рек­ти­ро­вок рын­ков»⁵⁰. Ланд в бит­койне вос­хи­ща­ет то, что вопло­ще­ние транс­цен­ден­таль­ных харак­те­ри­стик денег в нём поз­во­ля­ет ему стать заме­ной дея­тель­но­сти цен­траль­ных бан­ков в роли децен­тра­ли­зо­ван­но­го и авто­ма­ти­зи­ро­ван­но­го орга­на, не зави­ся­ще­го от како­го бы то ни было соци­аль­но­го института.

8.Упреждающий некролог по неорационализму

В неко­то­рых фраг­мен­тах Crypto–Current Ланд утвер­жда­ет, что кри­ти­ко­вать эмпи­ри­че­ское путём отде­ле­ния его от транс­цен­ден­таль­но­го, зна­чит мыс­лить как само вре­мя в том смыс­ле, что вре­мя — это то, что нико­гда не может быть пре­одо­ле­но, то, что упразд­ня­ет все кон­тин­гент­ные вещи и остав­ля­ет толь­ко себя в каче­стве кри­те­рия реаль­но­сти. Соглас­но Лан­ду, бит­койн функ­ци­о­ни­ру­ет как вопло­ще­ние вре­ме­ни как тако­во­го, посколь­ку оно после­до­ва­тель­но фик­си­ру­ет дока­за­тель­ства того, что явля­ет­ся реаль­ным, кото­рые невоз­мож­но обра­тить вспять: «вре­мя здесь схва­ты­ва­ет­ся по мере его натя­же­ния, при осу­ществ­ле­нии онто­ло­ги­че­ской опе­ра­ции, посред­ством кото­рой опре­де­ля­ет­ся Бытие. Таким обра­зом, про­цесс, отде­ля­ю­щий буду­щее от про­шло­го, обес­пе­чи­ва­ет кри­те­рий отбо­ра»⁵¹. Как гла­сит вось­мое воз­ра­же­ние Нега­ре­ста­ни, такая кон­цеп­ция вре­ме­ни укреп­ля­ет дог­ма­ти­че­ский гума­низм в том смыс­ле, что вре­мя может отри­цать чело­ве­ка толь­ко в том слу­чае, если послед­ний обла­да­ет детер­ми­ни­ро­ван­ны­ми, фик­си­ро­ван­ны­ми чер­та­ми. Одна­ко, как здесь, так и в дру­гих местах, модель вре­ме­ни Лан­да на самом деле не пред­по­ла­га­ет кон­тин­гент­но­го и локаль­но­го взгля­да на чело­ве­ка. Ланд может под­дер­жи­вать социально–семантическое пони­ма­ние чело­ве­ка Нега­ре­ста­ни и в то же вре­мя утвер­ждать, что вре­мя упразд­ня­ет чело­ве­ка, при­зна­вая дру­гие, более совер­шен­ные фор­мы интел­лек­та, такие как абсо­лют­ная после­до­ва­тель­ность блок­чей­на. В оче­ред­ной раз Нега­ре­ста­ни ока­зы­ва­ет­ся дог­ма­ти­че­ским гума­ни­стом, посколь­ку он сме­ши­ва­ет кон­тин­гент­ные и локаль­ные чер­ты интел­лек­та, такие как соци­аль­ность и семан­ти­ка, со всем про­стран­ством воз­мож­ных форм интел­лек­та. Ланд, напро­тив, при­дер­жи­ва­ет­ся анти­гу­ма­низ­ма, кото­рый стре­мит­ся отри­цать как кон­тин­гент­ные струк­ту­ры чело­ве­ка, так и его социально–семантические фор­маль­ные осно­ва­ния от име­ни дру­гих интел­лек­ту­аль­ных систем, кото­рые спо­соб­ны луч­ше отфиль­тро­вы­вать иде­а­ли­за­ции реаль­но­го, в чём то, на что спо­соб­но про­стран­ство обос­но­ва­ний, с ними не может даже сравниться.

В заклю­че­ние давай­те про­сле­дим за ходом вре­ме­ни и загля­нем в буду­щее наступ­ле­ние выми­ра­ния в све­те двух послед­них воз­ра­же­ний Нега­ре­ста­ни по отно­ше­нию к ниги­лиз­му Лан­да, оба из кото­рых опи­ра­ют­ся на убеж­дён­ность в том, что социально–семанический интел­лект само­сто­я­тель­но опре­де­ля­ет свои нор­мы таким обра­зом, что ему без­раз­лич­но исчез­но­ве­ние все­го живо­го и мате­ри­аль­ных про­цес­сов. Как мы уви­де­ли, Нега­ре­ста­ни упус­ка­ет из виду, что сле­до­ва­ние любой нор­ме, какой бы она ни была, авто­ма­ти­че­ски пред­по­ла­га­ет, что мы стре­мим­ся к интел­лек­ту для реа­ли­за­ции этой нор­мы. Хотя дух сво­бо­ден выби­рать свои соб­ствен­ные нор­мы в про­стран­стве обос­но­ва­ний, они явля­ют­ся лишь сред­ства­ми ста­нов­ле­ния того, что не под­власт­но его выбо­ру: все­об­ще­го, изна­чаль­но­го стрем­ле­ния к само­со­вер­шен­ство­ва­нию. Пере­стать стре­мить­ся к само­со­вер­шен­ство­ва­нию из убеж­дён­но­сти в том, что мы сами опре­де­ля­ем соб­ствен­ные нор­мы было бы рав­но­силь­но неспо­соб­но­сти дей­ство­вать разум­но, и, ско­рее все­го, это озна­ча­ло бы наше выбы­ва­ние из суще­ство­ва­ния. При­дер­жи­ва­ясь юмов­ско­го докри­ти­че­ско­го раз­ли­чия есть/должно быть либо раз­ли­чия причин/обоснований таким обра­зом, что при этом упус­ка­ет­ся из виду внут­ренне при­су­щее интел­лек­ту целе­вое устрем­ле­ние к само­со­вер­шен­ство­ва­нию, а так­же про­ис­хо­дит осу­ществ­ле­ние чело­ве­че­ско­го духа в каче­стве един­ствен­ной и, сле­до­ва­тель­но, луч­шей систе­мы интел­лек­та, Нега­ре­ста­ни счи­та­ет, что он успеш­но вышел за пре­де­лы анти­гу­ма­низ­ма Лан­да. На самом деле, он не толь­ко невер­но истол­ко­вал мно­гие из цен­траль­ных дово­дов Лан­да, но и дог­ма­ти­че­ски антро­по­мор­фи­зи­ро­вал интел­лект, све­дя его к одной огра­ни­чен­ной, социально–семантической опции при нали­чии мно­же­ства дру­гих, более совер­шен­ных, вари­ан­тов, а так­же не пре­успел в обре­те­нии само­со­зна­ния той все­об­щей нор­мы, пред­по­ла­га­е­мой един­ствен­ной огра­ни­чен­ной интел­лек­ту­аль­ной систе­мой, кото­рой он при­дер­жи­ва­ет­ся. Несо­мнен­но, что Нега­ре­ста­ни мог бы уточ­нить и опре­де­лить свои воз­ра­же­ния ещё луч­ше, но есть момент, когда любая дис­кус­сия, подоб­ная нашей, долж­на подой­ти к кон­цу, а про­стран­ство обос­но­ва­ний долж­но усту­пить место звёзд­ной пусто­те. Если это уже вопрос не для дис­кус­сий, а для демон­стра­ций, то в конеч­ном счё­те судить здесь не долж­ны ни гума­ни­сты, ни анти­гу­ма­ни­сты. Толь­ко вре­мя покажет.

1. Negarestani, Reza, Cyclonopedia: Complicity with Anonymous Materials, Melbourne, Re.press, 2008. [Нега­ре­ста­ни, Реза, Цик­ло­но­пе­дия: соуча­стие с ано­ним­ны­ми мате­ри­а­ла­ми, Москва, Носо­рог, 2019.] ↵
2. Land, Nick, ‘Circuitries’, in Fanged Noumena: Collected Writings 1987–2007, eds. Robin Mackay and Ray Brassier, Falmouth, Urbanomic, 2012, p. 293. [Ланд, Ник, «Сцеп­ле­ния, в Сочи­не­ния, Т. 2: Кибер­го­ти­ка, Пермь: Гиле Пресс, 2018, с. 34.] ↵
3. Negarestani, Reza, Intelligence and Spirit, Falmouth, Urbanomic, 2018, p. 1. ↵
4. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 2. ↵
5. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 8. ↵
6. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 61. ↵
7. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 23. ↵
8. Negarestani, Intelligence and Spirit, pp. 14–5. ↵
9. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 15. ↵
10. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 17. ↵
11. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 152. ↵
12. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 296. ↵
13. Negarestani, Intelligence and Spirit, pp. 107–8. ↵
14. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 523. ↵
15. Negarestani, Intelligence and Spirit, pp. 526–7. ↵
16. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 544. ↵
17. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 535. ↵
18. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 111 ↵
19. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 118 ↵
20. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 139 ↵
21. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 178 ↵
22. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 183 ↵
23. Negarestani, Intelligence and Spirit, pp. 219–20. ↵
24. Negarestani, Intelligence and Spirit, pp. 236–7. ↵
25. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 237. ↵
26. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 260. ↵
27. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 262. ↵
28. Negarestani, Intelligence and Spirit, pp. 265–6. ↵
29. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 303. ↵
30. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 318. ↵
31. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 340. ↵
32. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 397. ↵
33. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 439. ↵
34. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 460. ↵
35. Negarestani, Intelligence and Spirit, pp. 495–6 ↵
36. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 496. ↵
37. Negarestani, Intelligence and Spirit, p. 506. ↵
38. Land, Nick, ‘Crypto–Current (016–e)’. Urban Futures 2.1, блог, 24 нояб­ря 2018, дата досту­па: 26 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—016—e/. ↵
39. Land, Nick, ‘Crypto–Current (010)’. Urban Futures 2.1, блог, 11 нояб­ря 2018, дата досту­па: 26 янва­ря 2019, 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—010/. ↵
40. Land, Nick, ‘Crypto–Current (047)’. Urban Futures 2.1, блог, 23 янва­ря 2019, дата досту­па: 28 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—047/. ↵
41. Land, Nick, ‘Crypto–Current (018)’. Urban Futures 2.1, блог, 1 декаб­ря 2018, дата досту­па: 27 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—018/. ↵ ↵
42. Land, Nick, ‘Crypto–Current (016–h)’. Urban Futures 2.1, блог, 29 нояб­ря 2018, дата досту­па: 26 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—016—h/. ↵
43. Land, Nick, ‘Crypto–Current (023)’. Urban Futures 2.1, блог, 6 декаб­ря 2018, дата досту­па: 27 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—023/. Хотя я счи­таю, что транс­цен­ден­таль­ная кри­ти­ка тео­рии капи­та­лиз­ма Лан­да может быть эффек­тив­ной, я огра­ни­чи­ва­юсь отве­том на кри­ти­ку Нега­ре­ста­ни. ↵
44. Land, Nick, ‘Crypto–Current (045)’. Urban Futures 2.1, блог, 20 янва­ря 2019, дата досту­па: 28 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—045/. ↵
45. Land, Nick, ‘Crypto–Current (040)’. Urban Futures 2.1, блог, 14 янва­ря 2019, дата досту­па: 28 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—040/. ↵
46. Land, Nick, ‘Crypto–Current (037)’. Urban Futures 2.1, блог, 10 янва­ря 2019, дата досту­па: 28 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—037/. ↵
47. Land, Nick, ‘Crypto–Current (039)’. Urban Futures 2.1, блог, 13 янва­ря 2019, дата досту­па: 28 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—039/. ↵
48. Land, Nick, ‘Crypto–Current (041)’. Urban Futures 2.1, блог, 15 янва­ря 2019, дата досту­па: 28 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—041/. ↵
49. Land, Nick, ‘Crypto–Current (047)’. Urban Futures 2.1, блог, 23 янва­ря 2019, дата досту­па: 29 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—047/. ↵
50. Land, Nick, ‘Crypto–Current (051)’. Urban Futures 2.1, блог, 27 янва­ря 2019, дата досту­па: 29 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—051/. ↵
51. Land, Nick, ‘Crypto–Current (026)’. Urban Futures 2.1, блог, 9 декаб­ря 2019, дата досту­па: 27 янва­ря 2019, http://www.ufblog.net/crypto—current—026/. ↵