- Оригинал публикации: Dark Right. Batman Viewed from the Right
- Перевод: Александр Свирид
Как ни странно, издательство «Counter-Currents» базируется в Лос-Анджелесе, крупнейшем городе самого политкорректного из штатов. Создано оно в 2010 и специализируется на издании книг и периодики, освещающих аспекты идеологии «новых правых», по крайней мере, в том виде, в котором её понимает главный редактор Грэг Джонсон. Джонсон регулярно восстает не только против современного мира, но и против других «альтернативных/новых правых» — известна его обширная полемика с NPI Ричарда Спенсера, MAGA-активистами, или, например, с Даниэлем Фрибергом, владельцем «Arctos Media». Среди изданий «Counter-Currents» — переводы Юлиса Эволы и Савитри Деви, консервативные интерпретации Хайдеггера, а также многочисленные штудии правых тем в современной массовой культуре.
В 2018 году «Counter-Currents» выпустили сборник эссе «Dark Right. Batman Viewed from the Right». Из статей может сложиться впечатление, что под «the right» авторы понимают некоторую индивидуальную пропорцию белого этно-национализма и радикального традиционализма, а Бэтмен предстает как консервативный герой, который, тем не менее, каждый раз оказывается в ситуации, когда он не может воплотить свой идеал полностью.
Вниманию читателей предлагаются три начальных эссе из «Dark Right» — обзоры Тревора Линча на кинотрилогию Кристофера Нолана. Эссе публиковались ранее, в сборниках «North American New Right». Следует отметить, что и редакторская концепция и отдельные эссе сборника отталкиваются от видения «Бэтмана» Ноланом. Это следует помнить читателям, искушенным в обширной и противоречивой вселенной комиксов DC.
Доподлинно не известно, кем является Тревор Линч — не исключено, что это альтер эго Грэга Джонсона. Известно, что с 2001 года он опубликовал огромное количество рецензий и эссе, посвященных как киноклассике — Кубрику, Тарантино, — так и актуальным релизам. В них он проводит ревизию кинематографа с точки зрения «расиализма», «традиционной маскулинности» и развенчания «пагубного еврейского влияния на культуру».
В предложенных эссе, тем не менее, можно обнаружить несколько очевидных изъянов. С одной стороны, в авторской интерпретации фильмов Нолана присутствует классическое, для традиционализма, затруднение, связанное с очевидным зазором между брахманским растворением в недвойственности и пропагандой элитарного кшатрийского Ордена, смыкающего щиты перед железными ветрами Кали-юги. С другой — не вполне убедительно раскрыта роль суперзлодеев. В целом, в сборнике наблюдается высокая оценка противников Бэтмена. Например, характеризуя Бэйна, Худ и Джонсон говорят: «Неизбранный наследник Ра’с аль Гула владеет самым мощным оружием из всех — правдой». Однако, помимо недоступной Человек-летучей мыши радикальности, очевидно, что суперзлодеи являются носителями и той самой corruption, что разъела современный мир. В цикличных концепциях Золотого Века, упадок мира происходит в том числе потому, что люди и боги перестают следовать правилам. Такая же неоднозначная характеристика и у безумия — обязательного спутника суперзлодея из комиксов. Если безумие абсолютно — оно за гранью и не служит никаким высшим целям, если оно не абсолютно — оно не безумие. Эту притягательность порочности и безумия, хорошо выявил Грант Моррисон, характеризуя образ Джокера:
«Порочный и нездоровый протопанк-протогот, Джокер тощ, бледен, сутул и полный психопат. Джокер — Джонни Роттен, Стирпайк, обдолбанный Боуи в Берлине или Джоэл Грей в „Кабаре“. Джокер — идеальный ответ беспутной Европы на американскую деловитую целеустремленность, физическую подтянутость и возмутительное богатство Бэтмена. Пока Бэтмен рассекал по грязным улицам и прыгал по небоскребам, Джокер вынужден был ежиться под голыми лампочками, точно героинщик, что ядовитыми остротами и кладбищенским юмором встречает надвигающийся кошмар отходняка. Он одет как игрок в пароходном казино, его лицо намекает на некий порочный союз шоу-бизнеса, трансвестизма и искусства похоронного гримера. Бэтмен был клевый — но Джокер был клевее». Грант Моррисон, «Супербоги»
Суперзлодейство привлекает нас чем-то большим, чем горькие истины, которые декларируют его адепты перед неминуемым поражением.
Окончим предисловие предупреждением. В эссе Линча можно обнаружить и необязательные отсылки к некоторым расовым реалиям. Смеем надеяться, что благосклонный читатель воспримет их как полемическую издержку жанра.
Бэтмен: Начало
В «Бэтмене: Начало» (2005) и его сиквеле «Темный рыцарь» (2008), режиссер Кристофер Нолан порывает с вульгарным стилем ранних фильмов о Бэтмене, вместо этого фокусируясь на развитии персонажей и проработкой их мотиваций. Это делает оба фильма психологически темными, а также интеллектуально и эмоционально неотразимыми.
У Нолана превосходные сценарии. Я был разочарован, узнав, что Дэвид Борианаз, на мой взгляд обладающий идеальной внешностью, был выбран на роль Бэтмена вплоть до того, пока эту роль не отдали Кристиану Бэйлу. Но бэйловского Бэтмена трудно осуждать. Возможно, он слишком смазлив. Но он обладает интеллектом, эмоционально сложен, у него героическое телосложение — все необходимое для воплощения Бэтмена в жизнь. (Предыдущие Бэтмены — Адам Уэст, Майкл Китон и Джордж Клуни — были просто посмешищем, но Вэл Килмер был интересным кандидатом).
В «Бэтмене: Начало» также снялись Майкл Кейн, Гэри Олдман, Лиам Нисон, Киллиан Мерфи, Кен Ватанабе, Рутгер Хауэр и Морган Фриман в роли одного из тех блестящих темнокожих изобретателей и наставников для запутавшихся белых (частое явление в научной фантастике). В «Темном рыцаре» Бэйл, Кейн, Олдман, Мерфи и Фримен возвращаются, а бессмертный Хит Леджер играет Джокера.
«Бэтмен: Начало» состоит из трех частей. В первой части мы разрываемся между Брюсом Уэйном, находящемся в Китае, и воспоминаниями о том, что его туда привело. Я презираю клише, которое сегодня выдается за «психологию» в популярной культуре, а именно клише, которое гласит, что проследить за искажениями психики можно вплоть до первичной травмы. Потому я был раздражен, узнав, что молодой Брюс Уэйн стал одержим летучими мышами, когда упал в колодец, кишащий ими, и что стал борцом с преступностью, потому что его богатых родителей у него на глазах застрелил грабитель. Преследуемый этими травматическими воспоминаниями, миллиардер Брюс Уэйн бросил учебу в Принстоне, чтобы погрузиться в преступный мир, в конце концов оказавшись в жестокой тюрьме в Красном Китае.
Уэйна освобождает таинственный мистер Дюкард — его играет импозантный и харизматичный Лиам Нисон — который руководит его обучением в таинственной гималайской крепости, управляемой «Лигой Теней», древним орденом воинов-аскетов под предводительством Ра’с аль Гула (Кен Ватанабе). Лига следует традиционному учению о цикличном движении истории, начиная с Золотого века, переходя в Темный век, который затем приходит в упадок и сменяется новым Золотым веком. Миссия Лиги Теней заключается в том, чтобы появиться в тот момент, когда цивилизация достигла надира 1 разложения и вот-вот падет, а затем подтолкнуть ее. (Излишне говорить, что у них нет собственного сайта или страницы в Facebook. Также к ним нельзя присоединиться, отправив им чек).
Обучение в Лиге закаляет и тело, и дух. Сутью духовного пути является конфронтация со своими глубочайшими страхами при помощи галлюциногена, полученного из одного гималайского цветка, и преодоление этих страхов. В сильной и поэтичной триумфальной сцене Брюс Уэйн бесстрашно стоит посреди огромного роя летучих мышей. Когда я увидел данную сцену впервые, я не понял значения этой трансформации, которая по сути является скрытой критикой психологии «травмы», поскольку травмы показаны в конечном счете поверхностными по сравнению с героической силой, позволяющей выстоять перед лицом бури. Кроме того, это полностью соответствует убеждению, что природа в конечном счете сильнее воспитания.
Брюс Уэйн принимает обучение Лиги, но в итоге отклоняет их миссию. Он считает, что разложение можно обратить вспять. Он верит в прогресс. Он и Дюкард сражаются. Ра’с Аль Гул убит. Крепость взрывается. Уэйн сбегает, спасая жизнь Дюкарда. После этого он вызывает личный самолет и возвращается в Готэм-Сити.
Во второй части Брюс Уэйн становится Бэтменом. Достаточно любопытно, что Бэтмен стоит гораздо ближе к ницшеанской идее о Сверхчеловеке, нежели Супермен. Супермен на самом деле не человек. Он просто похож на нас. Его силы просто «даны» ему. Но Сверхчеловек Ницше — это человек, который делает себя чем-то бо́льшим, нежели то, что человек из себя представляет. Брюс Уэйн покоряет природу: как свою собственную, так и окружающий его мир. Как человек он делает себя чем-то большим, чем человек.
Однако с моральной точки зрения Бэтмен не является Übermensch, поскольку по-прежнему порабощен сентиментальным представлением о том, что каждая человеческая жизнь имеет какую-то врожденную ценность. Он не видит, что эта мораль нивелирует ценность его собственных достижений. Бэтмен может быть выстрадан только в том случае, если он служит тем, кто ниже его. Универсальные права человека — равенство — внутреннее достоинство — святость каждого сперматозоида: эти идеи лицензируют подчинение и, в конечном счете, уничтожение всего, что ниже или выше человечества. Это не просто смертный приговор природе, как утверждает Пентти Линкола 2. Это смертный приговор человеческому совершенству, высокой культуре, всему тому, что в человеке указывает на то, что выше человека.
Конечно, у гуманистической этики Бэтмена есть пределы. В частности, мы видим их, когда он, разбивая и круша полицейские машины, пробивая стены, проносясь над крышами, удирает от погони на Бэтмобиле. Планирует ли Брюс Уэйн возместить ущерб добрым гражданам Готэма, или все же здесь вступает в силу высшая мораль?
Во второй части Бэтмен начинает наводить порядок в Готэме, раскрывая и распутывая сложный заговор. В части третьей мы узнаем, кто за ним стоит: Лига Теней. Мы также узнаем, что персонаж Нисона Дюкард — настоящий Ра’с аль Гул, и что он вместе с Лигой прибыл в Готэм, находящийся на грани катастрофы, чтобы покончить с ним. Конечно же, Бэтмен спасает положение, и Готэму позволено, прихрамывая, и дальше разлагаться, пока его жители поднимают взоры к сияющим миражам надежды и вечного прогресса, которые соблазняют и очаровывают и их защитника тоже.
«Бэтмен: Начало» — мрачный и серьезный фильм, сдобренный легким юмором. Он ослепителен. Сценарий фильма был написан в соавторстве Кристофером Ноланом и режиссером-сценаристом Дэвид Гойером. В сценарии есть несколько политкорректных деталей, таких как Морган Фриман (хотя я считаю, что Моргана Фримана невозможно не любить) и тот факт, что один из предков Уэйна был аболиционистом, но, по сути, ничего крамольного.
В «Бэтмене: Начало» затронуты многие из тем, которые я уже раскрыл в моих рецензиях на «Хеллбоя» и «Хеллбоя II» 3 Гильермо дель Торо. Опять же, похоже на то, что злодеи, придерживаются традиционалистского, циклического взгляда на историю; они считают, что у история движется по нисходящей, что мы живем в Темный век, и что Золотой век наступит только тогда, когда с Темным будет покончено. Они хотят подставить свои плечи к колесу времени. То, что падает, следует толкнуть. Герои, напротив, верят в прогресс. Они считают, что можно жить в лучшем мире, если основой ему станет мир уже существующий.
Это весьма элегантное и абсолютно радикальное противопоставление, которое можно использовать для создания драматического конфликта, ставки в котором довольно велики. Какая борьба может быть более захватывающей, чем борьба тех, кто хочет уничтожить мир, против тех, которые хотят его спасти?
В связи с этим возникает очевидный вопрос: Кто в Голливуде читал Рене Генона и Юлиуса Эволу, или, в случае с «Хеллбоем» — Савитри Деви и Мигеля Серрано? Ведь кто-то внутри этого чудища ясно осознает, что военизированный традиционализм — это восстание против современного мира в высшей стадии.
Counter-Currents/North American New Right,
September 23, 2010
Темный рыцарь
В рецензии на «Бэтмен: Начало» Кристофера Нолана я утверждал, что фильм порождает драматический конфликт, ставки в котором весьма и весьма велики: разрушение современного мира (олицетворением которого является Готэм-сити) традиционалистской «Лигой теней» против его сохранения и «прогрессивного» улучшения Бэтменом.
Я также утверждал, что превращение Бэтмена в ницшеанского Übermensch было неполным, поскольку тот все еще принимал господствующую эгалитарно-гуманистическую этику, которая обесценивала его сверхчеловеческие стремления и достижения, даже когда Бэтмен ставил их на службу маленьким обитателям Готэма.
Этот скрытый конфликт между аристократической и эгалитарной этикой становится явным в захватывающем сиквеле Нолана «Темный рыцарь», который, безусловно, является величайшим фильмом о суперзлодеях в истории. (Самым лучшим фильмом о супергероях должен быть фильм Зака Снайдера «Хранители».)
Философствуя Динамитом
Настоящая звезда «Темного рыцаря» — это Хит Леджер в роли Джокера. Джокер — ницшеанец. Во вступительной сцене он заимствует у Ницше афоризм «Все, что меня не убивает, делает меня сильнее», придавая ему изюминку: «Я считаю, что все, что не убивает тебя, просто делает тебя…страннее». Следуя Ницше, который философствовал молотом, Джокер философствует ножами, а также «динамитом, порохом и…бензином!»
Да, он преступник. Фактически, безжалостный и беспринципный серийный убийца. Но он считает, что «Готэм заслуживает преступника получше, и я собираюсь дать его им. Дело не в деньгах. Дело в послании. Все сгорает». Этим Джокер похож на другого ницшеанца, Унабомбера, который философствовал с помощью взрывчатки, поскольку тоже хотел оставить послание.
Послание Джокера обнажает пустоту царящих ценностей. Его цель — это переоценка ценностей. Хотя вначале он и хочет убить Бэтмена, он приходит к тому, что начинает видеть в нем родственную душу, альтер-эго: собрата-сверхчеловека, собрата-урода, который все еще трагически связан с гуманистической моралью. Рассмотрим этот диалог:
Бэтмен: Почему ты хочешь убить меня?
Джокер: Я не хочу убивать тебя! Что я без тебя буду делать? Снова обворовывать мафию? Нет, нет. НЕТ! Нет. Ты…ты…дополняешь меня.
Бэтмен: Ты тварь, убивающая за деньги.
Джокер: Не говори как один из них. Ты не один из них! Даже если тебе хочется быть таким. Для них ты просто фрик, как и я! Ты нужен им сейчас, но, когда перестанешь быть нужным, они изгонят тебя, как прокаженного! Понимаешь, их мораль, их кодекс — это дурная шутка, брошенная при первой опасности. Они хороши лишь настолько, насколько позволяет им мир. Я покажу тебе. Когда дела станут плохи, эти…эти цивилизованные люди, они съедят друг друга. Видишь, я не монстр. Я просто опережаю события.
Джокер может хотеть освободить Бэтмена, но его любовь жестока. Его терапия предусматривает убийство невинных, а затем делает мишенью кого-то, кого Бэтмен любит.
Смерть, Подлинность и Свобода
Не только эксцентричные наряды лежат в основе родства, которое Джокер усматривает между ним и Бэтменом. В основе родства — их отношение к смерти. Джокер немного экзистенциалист в те моменты, когда речь заходит о смерти: «В свои последние минуты люди показывают, кто они на самом деле». Большинство людей боятся смерти больше всего на свете. Поэтому они бегут от нее, представляя свою смерть где-то «там», в будущем их ожидающую. Но если смерть у вас лишь одна, и она где-то в будущем, то прямо сейчас человек бессмертен. А бессмертные существа могут позволить себе жить глупо и неподлинно. Люди становятся настоящими только тогда, когда сталкиваются со смертью, и обычно они откладывают это до последнего.
Джокер осознает, что есть нечто страшнее смерти. Это жизнь без свободы и подлинности.
Джокер понимает, что смерть — это не что-то, что ждет его где-то в будущем. Это то, что он постоянно носит в себе. Ему не нужно memento mori [лат. «помнить о смерти»]. Он чувствует биение собственного сердца.
Он живет каждым мгновением, поскольку ему известно, что он может в любой момент умереть.
Он готов умереть в любой момент. Подбрасывая монетку, он принимает предложение Харви Дента убить его. Он заявляет, что готов взорвать себя, чтобы отпугнуть темнокожего гангстера Гэмбола — и все ему верят. Он призывает Бэтмена сбить его, чтобы преподать тому урок.
По его мнению, готовность Джокера умереть в любой момент может быть его лицензией на то, чтобы убивать в любой момент.
Джокер может принять свою смертность, потому что он научился ее не бояться. Более того, он полюбил ее, потому что она — основа его внутренней свободы. Когда Бэтмен пытается выбить из Джокера информацию, тот просто смеется: «У тебя ничего нет, тебе нечем мне угрожать. Нечего делать со всей твоей силой». Бэтмен бессилен против него, потому что Джокер подготовлен к смерти.
Вероятно, по ошибке, Джокер чувствует, что Бэтмен может достичь такой же свободы. Что же Бэтмена может сдерживать? Может быть, его убежденность в святости самой жизни? В «Бэтмене: Начало» Брюс Уэйн порывает с Лигой теней, поскольку отказывается от финальной инициации: лишения другого человека жизни. Далее здесь же он отказывается убивать Ра’с аль Гула (при этом лицемерно позволяет ему умереть). В «Темном рыцаре» Бэтмен отказывается убивать Джокера. Если это и есть навязчивая идея Бэтмена, Джокер научит его тому, что жить более-чем-человеческой жизнью можно только в том случае, если тот заменит любовь к обычной жизни любовью к освободительной смерти.
Многие преступления Джокера могут быть истолкованы как моральные эксперименты и наставления.
- Когда Джокер ломает бильярдный кий и бросает его трем оставшимся в живых приспешникам Гэмбола, говоря им, что он проводит «отборочный тур», и что только один из них (то есть выживший) может «присоединиться к нашей банде», он противопоставляет их нравственные угрызения инстинктам выживания. Тот, у кого меньше угрызений совести или у кого сильнее воля к выживанию, имеет преимущество.
- Джокер готовит ко взрыву два корабля, один из которых заполнен преступниками, а другой — добрыми маленькими готэмцами. На каждом корабле есть детонатор от другого, и говорит им, что, если одна группа не решит взорвать другую до полуночи, он взорвет оба корабля. И снова: он противопоставляет нравственные угрызения совести инстинктам выживания.
Результаты неутешительны. Добрые люди не могут действовать без голосования, и, когда они голосуют за взрыв другого корабля, ни у одного из них не хватает мужества довести дело до конца. Они скорее умрут, чем лишат жизни других, и это явно не оттого, что они победили свой страх смерти, а попросту от недостатка чисто животной силы, воли к власти. Их мораль истощила их. Они не считают, что у них есть право жить за счет других. Или, что еще хуже, — они все живут за счет других. Вся эта Система — это поедание друг друга. Но никто из них не признается в этом перед другими.
Бэтмен интерпретирует это как знак того, что люди «готовы поверить в добро…», то есть, как неправоту Джокера, утверждающего что «когда дела станут плохи, эти… эти цивилизованные люди, они съедят друг друга». Джокер надеялся вернуть чрезмерно социализированных людей обратно к животной витальности, и потерпел неудачу. С биологической точки зрения, поедать друг друга, несомненно, полезнее, чем пассивно и массово идти на смерть. - Джокер совершает серию убийств, чтобы заставить Бэтмена снять маску и сдаться. Таким образом, Бэтмен должен выбирать: отказаться от своей миссии или продолжать ее ценой жизней отдельных людей. Если он выберет продолжать, ему придется рассматривать жертвы Джокера как необходимое заклание ради общего блага, что означает, что у людей нет абсолютных прав, которые перевешивают их жертву ради общества.
- Джокер вынуждает Бэтмена выбирать между спасением жизни Рэйчел Доуз, женщины, которую он любит, или Харви Дента, идеалистического государственного служащего. Если истинная цель Бэтмена — служить общему благу, то он должен выбрать Дента. Но тот выбирает Доуз, потому что любит ее. Впрочем, его разыграли. Джокер сказал ему, что Доуз находится в расположении Дента, поэтому Бэтмен в итоге все равно спасает Дента. Когда Бэтмен говорит Джокеру, что у него есть «одно правило» (предположительно, не убивать), Джокер отвечает, что ему придется нарушить это правило, если он хочет спасти одного из них, потому что он может спасти одного, только дав умереть другому.
- Когда Бэтмен мчится к Джокеру на Бэтцикле, Джокер дразнит его: «Сбей меня, сбей меня, давай, я хочу, чтобы ты сбил меня». Джокер свободен, и готов умереть в этот самый момент. Бэтмен, однако, не может заставить себя убить его. Он отклоняется от курса и разбивается. Джокер готов умереть, чтобы научить Бэтмена просто убивать из здорового животного гнева, без всяких рассуждений о правах, процессуальных нормах и прочей морализаторской чепухи.
- Позже в фильме Бэтмен спасает Джокера от гибели. Он мог бы просто дать ему умереть, как он сделал это с Ра’с аль Гулом. Джокер говорит: «О, ты. Ты просто не мог меня отпустить, да? Вот что происходит, когда неудержимая сила натыкается на недвижимый объект. Ты действительно неподкупный, не так ли?…Ты не убьешь меня из какого-то неуместного чувства собственной праведности. И я не убью тебя, потому что ты попросту слишком забавный. Я думаю, нам с тобой суждено вечно заниматься этим». И снова возникает ощущение, что Джокер был бы рад умереть просто для того, чтобы встряхнуть Бэтмена от его «неуместного чувства собственной праведности».
Он рискует быть похожим на Загадочника:
Q: Как вы называете человека, который готов умереть, чтобы отстоять философскую точку зрения?
A: Философ.
Материалистическая мораль против Аристократической
Современное материалистическое общество зиждется на двух основополагающих принципах: ничто не может быть хуже смерти, и ничто не может быть лучше богатства. Аристократическое общество основано на принципах, что есть вещи хуже смерти и лучше богатства. Бесчестие и рабство хуже смерти. А честь и свобода лучше, чем богатство.
Мы уже увидели, что Джокер боится смерти меньше, чем неподлинной и несвободной жизни. В одной из самых запоминающихся сцен фильма он демонстрирует свой взгляд на богатство. Место действия — трюм корабля. Здесь навалена настоящая гора денег. Джокер только что нашел клад с деньгами мафии, за что получит половину. На вершине кучи — связанный мистер Лау, отмыватель денег, который пытался ускользнуть с ними.
Один из гангстеров спрашивает Джокера, что он будет делать со всеми его деньгами. Тот отвечает: «Я человек простых вкусов. Я люблю динамит, порох и…бензин». В этот момент его приспешники обливают деньги бензином. Джокер продолжает: «И знаете, что эти вещи объединяет? Они дешевые». Затем он зажигает костер и обращается к гангстеру: «Все, о чем ты заботишься это деньги. Готэм заслуживает преступников получше, и я собираюсь их ему дать».
Аристократическая мораль делает добродетелью превращение богатства в нечто духовное — в честь, престиж или красивые и бесполезные вещи. Обмен богатства на духовные блага демонстрирует свободу человека от материальной необходимости. Но высшей демонстрацией свободы от материальных благ является их банальное уничтожение.
Индейцы тихоокеанского северо-запада практикуют церемонию под названием «Потлач». Во время потлача вожди племени завоевывают авторитет, раздавая материальные блага. Однако, когда между отдельными людьми возникало сильное соперничество, они боролись за честь не путем раздачи богатств, а путем их уничтожения.
Джокер практикует Потлач. Возможно, высочайшим унижением является тот факт, что он упоминает о сжигании только своей доли.
Человек с планом
Окружной прокурор Готэма Харви Дент (в исполнении Аарона Экхарта с нордическим архетипом) — по-настоящему благородный человек. Он также и человек с планом. Он не оставляет ничего на волю случая, хотя и притворяется. Он принимает решения, подбрасывая монету, но монета подделана. У нее два аверса.
Джокер похищает Харви Дента и Рейчел Доуз и оснащает их взрывчаткой. Он дает Бэтмену выбор — спасти одного из них. Тот бросается спасать Доуз, но вместо нее находит Дента. Доуз погибает, а Дент получает ужасные ожоги. Половина его лица изуродована, одна сторона его монеты (которая была у Рейчел) также почернела. Харви Дент стал «Двуликим».
Джокер, разумеется, тоже человек с планом. По правде говоря, он — гений преступного мира, величайший планировщик. (В действительности, один из немногих недостатков этого фильма заключается в том, что тщательно продуманные планы Джокера возникают без времени на подготовку.) Однако, когда Джокер навещает Дента в больнице, он произносит следующую речь в ответ на обвинение Дента в том, что смерть Рейчел была частью плана Джокера:
«Я действительно похож на парня с планом? Знаете, кто я? Я пес, бегущий за машиной. Я бы не знал, что делать, если б догнал. Знаешь, я просто…делаю вещи.
У мафии есть планы, у копов есть планы…Знаешь, они планировщики. Планировщики, пытающиеся контролировать свои тесные мирки. Я не планировщик. Я пытаюсь показать планировщикам, насколько на самом деле жалки их попытки все контролировать…Именно планировщики привели тебя туда, где ты сейчас. Ты был планировщиком, у тебя были планы, и посмотри, к чему это привело. Я просто делал то, что умею лучше всего. Я взял твой маленький план и развернул его против него самого. Посмотри, что я сделал с этим городом с помощью нескольких бочек бензина и горсти пуль. Хммм?
Знаешь…Знаешь, что я заметил? Никто не паникует, когда все идет „по плану“. Даже если план чудовищен! Если завтра я скажу прессе, что, например, одного из членов банды застрелят, или грузовик с солдатами взлетит на воздух, никто не запаникует, потому что это все „часть плана“. Но когда я говорю, что один маленький старый мэр умрет, ну, тогда все теряют голову!
Внесем немного анархии. Нарушь установленный порядок, и все будет повергнуто в хаос. Я — носитель хаоса. О, и ты знаешь, в чем основа хаоса? Он справедлив!»
В ближайших планах Джокера — одурманить Харви Дента, превратить готэмского Белого рыцаря Готэма в безумного убийцу. «Безумие, — говорит он, — подобно гравитации. Все, что тебе нужно — небольшой толчок». Эта речь и есть толчок, и все, что он говорит, нужно интерпретировать учитывая эту конкретную цель. Например, утверждение, что хаос «справедлив», явно отсылает к тому, что Дент использует двухглавую монету, потому что отказывается оставлять что-либо на волю случая. (Хаос здесь эквивалентен случайности.) В ответ Дент предлагает решить, будет ли Джокер жить или умрет, на основе подбрасывания монеты. Джокер соглашается, и монета подбрасывается в пользу Джокера. Мы не видим, что происходит, но Джокер выходит из игры невредимым, а Харви Дент превращается в Двуликого.
План действий в чрезвычайных ситуациях
Но речь Джокера — это не просто ложь, направленная на то, чтобы вывести Дента из равновесия. В конце концов, Джокер действительно не тот, у кого есть план, и самым ярким доказательством тому служит то, что он ставит свою жизнь на кон, подбрасывая монетку. Да, Джокер предусматривает любые возможные случайности, но он знает, что самые лучшие планы не могут устранить случайность как таковую. Но это не страшно, ведь Джокер принимает случайность так же, как и смерть: это принцип свободы.
Джокер восстает не только против нравов современности, но и против ее метафизики, господствующей интерпретации бытия, а именно против того, что мир в конечном счете, прозрачен для разума и поддается проектированию и контролю.
Хайдеггер назвал это истолкование Бытия Gestell 4, термин, который подразумевает классификацию и расположение с целью максимизации доступности, подобно книгам в хорошо упорядоченной библиотеке, пронумерованные и расставленные по полкам, чтобы их можно было найти и взять по желанию. Для современного человека «быть» означает быть восприимчивым к классификации, маркировке, раскладыванию по полкам и быть доступным таким образом.
Хайдеггер считал такой мир бесчеловечным адом, и Джокер с ним согласен. Когда Джокера арестовывают, мы обнаруживаем, что у него нет ни ДНК, ни отпечатков пальцев, что он не посещал дантиста. У него нет ни имени, ни адреса, ни какой-либо идентификации. Его одежда сшита на заказ, без ярлыков. Как говорит комиссар Гордон: «В его карманах нет ничего, кроме ножей и ниток». Да, он в системе, но у системы на него ничего нет. Она ничего о нем не знает. Когда он сбежит, никто не знает, где его искать. Он — книга без штрих-кода: неклассифицированная, не уложенная на полку, недоступная…свободная.
Для Хайдеггера путь к свободе — это размышление о происхождении Gestell, которое, как он утверждает, в конечном счете, загадочно. Почему люди начали думать, что все можно понять и проконтролировать? Была ли эта идея придумана несколькими людьми и затем распространялась в соответствии с планом? Хайдеггер считает, что нет. Gestell — это трансформация Zeitgeist 5, которая не может быть прослежена вплоть до индивидуальных мыслей и действий, но, напротив, обуславливает и ведет их. Поэтому происхождение и мощь Gestell остаются непостижимыми. Gestell — это «Ereignis» 6, событие, случайность.
Хайдеггер предполагает, что этимологически «Ereignis» также имеет смысл «овладевания» [«taking hold»] и «захватывания» [«captivating»]. Некоторые переводчики переводят его как «присвоение» [«appropriation»] или «обладание» [«enowning»]. Я предпочитаю переводить его как «порабощение» [«enthrallment»]: современное Бытие вдруг оказалось истолковано неким образом, и мы не знаем, почему. Это нелепая случайность. Истолкование просто возникло. Теперь оно порабощает нас. Мы не можем его понять. Мы не можем им управлять. Оно управляет нами. Теперь оно порабощает нас. Оно управляет нами, формируя наше понимание всего остального. Как нам освободиться?
Чары рассеиваются, как только мы осознаем, что идея Gestell — идея о том, что мы можем все понять и проконтролировать — сама по себе не может быть понята или проконтролирована. Нельзя постичь происхождение идеи о том, что все вещи можно понять. Власть идеи о том, что все поддается планированию и контролю нельзя подчинить плану или контролю. Господство идеи, что все необходимо, что все имеет причину, наступило как чистая, иррациональная случайность.
Джокер стремится разрушить власть Gestell не просто размышляя о случайности, но действуя исходя из нее, то есть, будучи иррациональной случайностью, будучи носителем хаоса.
Он вносит хаос в свою собственную жизнь, действуя по прихоти, просто «делая вещи», которые не имеют смысла, как «пес, бегущий за машиной»: подбрасывая монетку и ставя свою жизнь на кон, играя в салочки с Бэтменом и т.д. Когда Бэтмен пытается выбить информацию из Джокера, тот говорит ему, что «единственный разумный способ жить в этом мире — это жить без правил».
Дворецкий Альфред понимает свободу Джокера: «Некоторые люди не ищут ничего логичного, вроде денег. Их нельзя купить, запугать, переубедить, с ними нельзя договориться. Некоторые люди просто хотят смотреть, как мир пылает».
Джокер вносит хаос в общество, избавляясь от хватки Системы и ломая ее планы.
Он способен быть носителем хаоса благодаря своему отношению к смерти. Он не боится ее. Он принимает ее как перманентную возможность. Поэтому он свободен. Его свобода возвышает его над Gestell, позволяя ему смотреть на него свысока…и смеяться. Вот почему его называют Джокером.
Со всей серьезностью
Мне нравится философия Джокера. Я думаю, он прав. «Но подождите, — скажут некоторые из вас, — Джокер — монстр! Хит Леджер утверждал, что Джокер — „психопат, серийный убийца, шизофреник, клоун-шизофреник с нулевой эмпатией“. Конечно, вам не нравится человек вроде этого!».
Но помните, мы имеем дело с Голливудом. В «свободном» обществе мы не можем полностью подавить опасные истины. Поэтому мы должны быть привиты от них. Вот почему Голливуд позволяет опасным истинам появляться на экране, но только в устах монстров: Дерек Виньярд в «Американской истории X», Трэвис Бикл в «Таксисте», Билл Мясник в «Бандах Нью-Йорка», Ра’с аль Гул в «Бэтмене: Начало», Джокер в «Темном рыцаре» и т.д.
Мы должны научиться отделять послание от отправителя, и мы должны научить миллионы людей, которые посмотрели этот фильм (на данный момент — седьмой по величине фильм всех времен), делать это. Как только мы это сделаем, фильм перестанет усиливать послание системы и вместо этого усилит наше послание. Это то, что в чем я особенно преуспел. Я беру их пропаганду и обращаю ее против нее самой.
Какие уроки мы можем извлечь из «Темного рыцаря»?
«Бэтмен: Начало» демонстрирует глубокое понимание фундаментального противостояния между традиционным циклическим взглядом на историю и современным прогрессивизмом, изображая военизированный традиционализм (Лига Теней) как окончательного врага Бэтмена и сил прогресса.
«Темный рыцарь» демонстрирует глубокое понимание моральных и метафизических антиподов современного мира: ницшеанскую концепции морали господ и критику эгалитарной морали рабов, союз с хайдеггерианским концептом Gestell и способностью иррациональной случайности разрушить ее. Джокер использует эти идеи в своих целях, эксплуатируя скрытый моральный конфликт Бэтмена между ницшеанским самопреодолением и его преданностью правам человека и равенству.
Одним словом, кое-кто в Голливуде понимает, кто является самым радикальным и серьезным врагом Системы. Они знают, какие идеи могут разрушить их мир. Настало пора и нам узнать их. Давайте покажем этим интриганам, насколько жалки их попытки контролировать нас.
Counter-Currents/North American New Right,
September 27, 2010
Восхождение Темного рыцаря
«Восхождение Темного рыцаря» 7, третий и последний фильм эпической трилогии Кристофера Нолана о Бэтмене, не сравнится с «Темным рыцарем» — что вряд ли было возможно в любом случае — но это выдающееся произведение кинематографа. Этот фильм лучше, чем «Бэтмен: Начало», и он доводит персонажей и темы обоих предыдущих фильмов до чрезвычайно приятного и глубоко волнительного заключения.
Кристиан Бэйл, Гэри Олдман, Майкл Кейн, Морган Фриман и Киллиан Мерфи повторили свои роли из предыдущих фильмов. Майкл Кейн похищает все внимание целиком всякий раз, когда появляется на экране. Среди новых актеров — очаровательная распутница Энн Хэтэуэй в роли Женщины-кошки, громоздкий, харизматичный Том Харди в роли заклятого врага Бэтмена — Бэйна, Марион Котийяр в роли Миранды Тейт/Талии и Джозеф Гордон-Левитт в роли (Робина) Джона Блейка.
Если не учитывать невнятное и незапоминающееся музыкальное сопровождение Ханса Циммера, это великолепно сделанный фильм, как с художественной, так и с технической точки зрения. Будет очень жаль, если люди не увидят «Восхождение Темного рыцаря» в кинотеатрах из-за стрельбы одного сумасшедшего в ночь премьеры в Авроре, штат Колорадо. (Многие зрители в Авроре, кстати, продемонстрировали, что героизм — не только для кино). Вы должны увидеть этот фильм на большом экране. Молния не бьет дважды в одно место, верно?
Хоть я и буду обсуждать отдельные элементы сюжета, включая эпилог, скажу лишь следующее о сюжете в целом: Лига Теней возвращается, чтобы уничтожить Готэм, и Бэтмен возвращается, чтобы остановить их. Я хочу сосредоточиться на более широких темах фильма, особенно на тех, которые проходят через всю трилогию. Преемственность между «Бэтменом: Начало» и «Восхождением Темного рыцаря» легко заметить, поскольку Лига Теней — противник Бэтмена в обоих фильмах. Преемственность между «Темным рыцарем» и остальными частями серии не столь очевидна, но глубока и значима.
Традиционализм
В «Бэтмене: Начало» молодого Брюса Уэйна спасает из жестокой китайской тюрьмы Анри Дюкард, он же Ра’с аль Гул (по-арабски «глава демона», его играет Лиам Нисон), член Лиги Теней, тайного братства воинов-посвященных, чья штаб-квартира находится где-то высоко в Гималаях.
Лига Теней придерживается традиционного взгляда на историю. История циклична, и движется она по нисходящей. Исторический цикл начинается с Золотого века или Века Истины (Сатья-Юга), в котором человечество живет в гармонии с космическим порядком. Однако по мере того, как человечество отступает от истины, общество приходит к разложению через Серебряный и Бронзовый века к четвертому и последнему веку: Железному или Темному веку (Кали-Юга), который растворяется в собственном разложении, после чего наступит новый Золотой век.
Цель Лиги Теней — приблизить наступление Темного века и рассвет следующего Золотого века. Поэтому, когда цивилизация падает, они появляются, чтобы толкнуть ее в пустоту: Рим, Константинополь, а теперь и Готэм. И в каждом случае это не просто города, а города, олицетворяющие целые цивилизации. Таким образом, Лига Теней здесь для того, чтобы уничтожить ни что иное, как весь современный мир.
В «Бэтмене: Начало» Лига Теней обучает Брюса Уэйна как посвященного, но перед последним испытанием он бунтует и улетает обратно в Готэм, где вновь становится Бэтменом. Лига, однако, следует за ним в Готэм, чтобы уничтожить город, погрязший в коррупции и преступлениях. Бэтмен побеждает их и убивает Ра’с аль Гула, но в фильме «Восхождение Темного рыцаря» Лига Теней возвращается под новым предводительством, чтобы завершить начатое.
«Хочешь знать, откуда у меня эти шрамы?»
В тот момент, когда Лига Теней находит Брюса Уэйна, он — молодой человек, почти завершивший путь к саморазрушению. Уэйн разрушает себя из-за своей неспособности справиться со шрамами прошлого. Среди его первичных травм — запечатление убийства его родителей грабителем, а также запредельная боязнь летучих мышей.
Помимо суровой физической подготовки, Лига Теней также предоставляет духовное посвящение. Одно из таких упражнений включает в себя использование галлюциногена, полученного из гималайского цветка, с целью противостояния своим самым глубоким страхам и их преодоления.
Другим упражнением является выход за рамки господствующей в мире морали — эгалитарного представления о том, что все люди обладают какой-то внутренней ценностью, — убить человека. Нам говорят, что он убийца и заслуживает смерти. Но Уэйн считает, что даже убийца ценен и поэтому заслуживает большего, чем простое резюмирующее правосудие. У него есть право на надлежащую правовую процедуру. Поэтому Уэйн отказывается от этого испытания и в итоге убивает довольно многих членов Лиги Теней. Для него это незатруднительно, потому что это «плохие» люди, которые не верят в надлежащую правовую процедуру и в американский путь.
Когда Брюс Уэйн возвращается в Готэм, он является неполноценным посвященным. Он преодолел травмы своего прошлого, что придало ему сверхчеловеческую храбрость. Бэтмен побеждает их и убивает Ра’с аль Гула, но он не отверг эгалитарный гуманизм. Он по-прежнему подчиняется общепринятой морали. Короче говоря, он супергерой: сверхчеловек, который живет, чтобы служить тем, кто ниже его, из сентиментального чувства человечности.
Возможно, это было бы не так уж плохо, если бы люди, которым он служит, действительно равнялись на него и почитали его как своего начальника. Но они тоже эгалитаристы, поэтому они обижаются на вышестоящих, даже если те являются их благодетелями.
В «Темном рыцаре» Джокер — это портрет полностью реализованного Übermensch. (Помните, что Голливуд позволяет исключительным людям появляться в образе монстров, потому что для современных людей они и есть монстры). Как и Бэтмен, Джокер преодолел шрамы своего прошлого — буквальные шрамы, в случае Джокера. Когда Джокер рассказывает людям, откуда у него шрамы, он каждый раз рассказывает новую историю. Как блестяще предположил Джеймс О’Меара, это показывает, что Джокер преодолел свое прошлое 8. Он рассказывает разные истории, потому что для него не имеет значения, откуда эти шрамы. Он переступил это — и, как мы увидим далее, все остальное в своем прошлом.
Однако, в отличие от Бэтмена, Джокер к тому же вышел за рамки эгалитарного гуманизма. Он психологически свободен от своего прошлого и морально свободен от ига служения нижестоящим. Как я утверждал в своем эссе о «Темном рыцаре», преступления Джокера нужно рассматривать как моральные эксперименты, нацеленные на то, чтобы разрушить приверженность Бэтмена эгалитарному гуманизму.
Джокер обладает всеми чертами полностью реализованного посвященного, но он не совсем не похож на командного игрока. Хотя, конечно же, мы не знаем, как Джокер стал таким, какой он есть, потому что это часть прошлого, через которое он переступил.
В «Восхождении Темного рыцаря» прошло восемь лет со дня смерти Харви Дента/Двухликого. Последним актом самопожертвования Бэтмена ради города Готэм было принятие на себя ответственности за преступления Двуликого, чтобы сохранить Харви Дента как символ неподкупной приверженности правосудию. Бэтмен исчез, но проблема организованной преступности в Готэме была решена благодаря Акту Дента, предусматривающего бессрочное содержание преступников под стражей.
Однако ложь сказалась на его архитекторах: Брюсе Уэйне и комиссаре Гордоне. Комиссар Гордон потерял супругу и семью. Брюс Уэйн повесил костюм Бэтмена на гвоздь и живет в уединении в поместье Уэйна, оплакивая Рэйчел Доуз, которая, как он думал, ждала его, несмотря на то что она решила выйти замуж за Харви Дента. Компания «Уэйн Энтерпрайзис» разрушается, не выполняя своих обязательств перед акционерами и обществом в целом. «Уэйн Энтерпрайзес» разрушается, не выполняя своих обязательств перед акционерами и обществом в целом.
Короче говоря, Брюс Уэйн вернулся к своему состоянию в начале «Бэтмена: Начало»: он разрушает себя, потому что не может справиться с травмами своего прошлого, и тянет всех остальных вниз за собой. Уэйн не просто психологический калека; он также физически искалечен, он ходит с тростью.
Когда Лига Теней возвращается, Уэйн берет ножной корсет, отряхивает костюм Бэтмена от пыли и выходит на бой с ними. Но Альфред предупреждает его, что, несмотря на технологичные костыли, он духовно и физически не способен победить Бэйна, который сражается силой веры, силой посвященного Лиги Теней. А Брюс Уэйн больше не посвященный.
Альфред прав. Когда Бэйн и Бэтмен наконец сталкиваются, Бэйн побеждает Бэтмена, выкручивает ему позвоночник, а затем бросает его в огромную яму в каком-то богом забытом месте в Центральной Азии. Яма — это тюрьма. Она открыта для выхода на поверхность, что усугубляет мучения узников, которые видят мир сверху, но не могут до него добраться. Лишь одному удалось выбраться наружу. Многие другие, пытаясь выбраться, погибли.
Во тьме Уэйну приходится физически и духовно восстанавливать себя. Это повторение его первоначального посвящения в Лигу Теней. Это также повторяет инициацию одного из его противников, который родился в яме и выбрался из нее еще ребенком. Уэйн снова преодолевает свой страх и спасается бегством, поднимаясь из тьмы к свету, из пещеры в реальный мир: извечные символы духовной инициации. Однако в этом случае Уэйн преодолевает страх не подавляя его, а используя. Пренебрегая спасательном тросом, он вновь активизирует свой страх и использует его как движущую силу, чтобы совершить последний прыжок.
После того, как Уэйн был заново инициирован Лигой Теней, он становится способным способен сражаться с ними и побеждать их. Послание не может быть яснее: технологии не могут сделать нас сверхлюдьми без духовной подготовки, лежащей в основе посвящения.
Инициация и сверхчеловечество
Какова связь между ницшеанским сверхчеловечеством, которое подчеркивается в «Темном рыцаре», и традиционалистской инициацией, которая подчеркивается в двух других фильмах?
Я трактую традиционализм в конечном счете с в терминах недуалистической интерпретации Веданты: высшая стадия инициации — это мистическое переживание тождественности отдельной души Бытию, активному принципу Вселенной. В обыденном человеческом восприятии мы осознаем себя как конечные существа, которые обуславливают другие конечные существа, а также наши травмы. Это все — наши шрамы. Но как только мы познаем нашу тождественность Бытию, наши конечные тела наполняются активной, творческой, бесконечной силой. Это и есть источник всего сущего. Это дает посвященному силу преодолеть свое конечное, обусловленное «я», а также других конечных существ. Таким образом, у традиционалистов имеются свои собственные сверхлюди: адепты йоги, обретающие магические способности (сиддхи) благодаря сознательному переживанию тождественности Бытию.
Бытие едино, поэтому оно — вне всех дуализмов, включая дуализм добра и зла. Таким образом, посвященный, достигший мистического единства с Бытием, возвышается над добром и злом. Он также возвышается над эгалитаризмом, поскольку между посвященными и непосвященными существует фундаментальное различие. Наконец, он возвышается над гуманизмом, поскольку понимает, что отдельные люди не обладают внутренней ценностью или бытием. Мы всего лишь роли, которые Бытие играет некоторое время, маски, которые Бытие принимает, а затем сбрасывает. И если роль посвященного в космической пьесе заключается в том, чтобы свести на нет миллионы этих ничтожеств, то что в этом плохого? Само Бытие не может умереть, и его творческая сила безгранична.
В целом, согласно недуалистической ведантистской модели, кульминация инициации в мистическом опыте тождества «я» с Бытием приводит к: (1) обретению сверхчеловеческих способностей, (2) преодолению внешних препятствий, включая свое прошлое, (3) взгляду на мир за пределами всех дуализмов, включая добро и зло, и (4) преодолению эгалитарного гуманизма.
Бэтмен и Джокер демонстрируют некоторые из этих черт, хотя ничего близкого к магическим способностям, приписываемым адептам йоги. Бэтмен, конечно, никогда не выходит за рамки добра и зла, за рамки эгалитарного гуманизма. А Джокер, достигший морального освобождения, не проявляет никаких сверхспособностей, хотя и обладает удивительными качествами.
«В его карманах нет ничего, кроме ножей и ниток»
Когда Джокера арестовывают в «Темном рыцаре», комиссар Гордон приходит в замешательство: его люди не знают, кто он такой. Они не могут найти ни ДНК, ни отпечатки пальцев, ни записи о посещении дантиста. Они не знают ни его имени, ни даты рождения. Его одежда сшита на заказ, без ярлыков. Как говорит Гордон, «в его карманах нет ничего, кроме ножей и ворса».
Если потенциальный супермен иногда стремится преодолеть и забыть свое прошлое, то современное общество стремится держать всех нас связанными с нашим прошлым, составляя досье. Конечно, простое ведение документации не может остановить внутреннюю духовную трансформацию, благодаря которой человек становится сверхчеловеком, поднимаясь над условностями своего прошлого. Но здесь мы имеем дело с материалистами. Им безразличны ваши кармические данные. Но ваши налоговые декларации и интернет-трафик — нет.
В фильме «Восхождение Темного рыцаря» Селина Кайл (Женщина-кошка) ищет компьютерную программу под названием Clean Slate, которая удалит ее из всех существующих компьютерных протоколов и позволит ей полностью избавиться от своего прошлого. Она жаждет свободы Джокера. Бэтмен предлагает дать ей эту программу в обмен на ее помощь. В итоге и она, и Брюс Уэйн, похоже, воспользовались ею, чтобы сбежать от своего прошлого и вместе начать новую жизнь в Италии.
Конечно, удалить все записи о своем прошлом — это не то же самое, что преодолеть прошлое психологически и экзистенциально. Это возможно только посредством фундаментальной трансформации конкретного человеческого бытия. Но как только эта трансформация произойдет, технология наверняка может сослужить службу.
«Все, что вас волнует — это деньги»
Презрение к деньгам — еще одна идея, характерная для «Темного рыцаря» и «Восхождения Темного рыцаря». В «Темном рыцаре» Джокер демонстрирует свое презрение к деньгам, сжигая свою долю огромного состояния. В «Темном рыцаре» одни из лучших реплик Бэйна связаны с деньгами. Два его самых впечатляющих публичных нападения — нападения на фондовую биржу и на футбольный матч (как выразился Грегори Худ в следующем эссе этого сборника: хлеб и зрелища загнивающей американской империи).
На бирже один из трейдеров разговаривает с Бэйном так, будто бы тот обычный, и к тому же придурковатый, преступник: «У нас здесь нет денег, чтобы их красть». На что Бэйн отвечает: «Тогда зачем вы здесь?».
Когда Бэйн разрывает сделку с бизнесменом, отжившим свое, бизнесмен протестует, заявляя, что заплатил Бэйну кругленькую сумму. «И это дает тебе власть надо мной?» спрашивает Бэйн.
Большинство комментаторов несколько озадачены отношением Бэйна к деньгам, поскольку он возглавляет мятеж против богатых в коммунистическом стиле. Но есть две критические точки зрения на деньги. Образно говоря, можно смотреть на деньги сверху или снизу.
Те, кто критикует деньги снизу, — это те, кому их не хватает, но кто их хочет. Их основной мотив — зависть, что не так уж и неправомерно. Голодный человек имеет все основания завидовать вашему урожаю. И у него есть все основания ненавидеть вас, если вы предпочитаете тратить его впустую, а не делиться им. Люди, критикующие деньги снизу, на самом деле имеют много общего с теми, кому они завидуют: все, что их волнует, — это деньги. Либо их заполучение, либо хранение.
Бэйн, однако, критикует деньги сверху. Его точка зрения аристократична, а не эгалитарна. Он — посвященный, воин-спирит в борьбе с разложением. Он понимает, что есть нечто выше денег, и испытывает презрение к тем, кто подчинен. Он, по выражению Джокера, — «преступник получше».
Как и Джокер, Бэйн свободен от материальных забот, хотя он мастерски манипулирует низменным, материальным миром, чтобы бороться за высшие, духовные цели. Как и Джокер, Бэйн не гнушается использовать людей, которых интересуют только деньги, для достижения своих духовных целей. Таким образом, Бэйн заключает сделки с богачами и подстрекает завистливую толпу восстать против них, чтобы ускорить разрушение Готэма.
Маленькие добрые готэмцы
В «Темном рыцаре» Джокер утверждает, что жители Готэма хороши лишь настолько, насколько им позволяет мир, а когда все закончится, «они съедят друг друга». Это звучит как ужасное оскорбление, но с точки зрения Джокера это фактически форма оптимизма. Готовность съесть друг друга — признак животной витальности, не сдерживаемой эгалитарной гуманистической моралью рабов. Джокер утверждает, что он не монстр, а что он просто «опережает события»: это значит, что он уже является тем, чем могли бы стать остальные жители Готэма, если бы только им «позволило» общество (или если бы они достаточно отважны, чтобы сделать шаг вперед без разрешения общества).
Джокер готовит два корабля ко взрыву и дает детонаторы людям в каждом из них. Он говорит им, что если они взорвут другую лодку, то он оставит их в живых. Если к полуночи ни один из кораблей не будет уничтожен, он взорвет оба. В одном корабле сидят преступники и полицейские. В другом — добрые маленькие готэмцы. Однако, в конце концов, ни одной из групп не удается взорвать другую, и Бэтмен не дает Джокеру уничтожить оба корабля.
Бэтмен делает ложный вывод, что корабли были заполнены людьми, верящими в доброту, тогда как на деле они были просто слишком трусливы, упадочны и девитализированы, чтобы сделать что-то «плохое» даже ради спасения собственных шкур. Джокер, как оказалось, зашел даже дальше, чем он думал.
В «Восхождении Темного рыцаря» Бэйн доказывает правоту Джокера, но показывает, что для победы требуется не что иное, как революционная толпа, прежде чем жители Готэма найдут в себе мужество съесть друг друга, начиная с богачей. Революционная толпа предоставляет людям возможность действовать атавистически. Но, помимо этого, у них есть и моральное разрешение, потому что, в конце концов, эгалитарный альтруизм — это своего рода каннибальская этика.
Наименее убедительная деталь «Темного рыцаря» — это неправдоподобно идеалистичная и готовая к самопожертвованию полиция. В «Темном рыцаре» полиция почти полностью состоит из коррумпированных бюрократов с пушками, считающих деньки до момента, когда смогут выслужиться. В «Темном рыцаре» Бэйн заманивает 3000 полицейских в туннели под Готэмом и держит их там в западне. Когда они, наконец, вырываются наружу, они всей толпой бросаются в бой, вооруженные лишь пистолетами, против тяжеловооруженных бойцов Бэйна. Я не отрицаю, что такой идеализм можно пробудить даже в самом циничном государственном служащем. Но мне нужно было увидеть хоть какую-то причину столь драматического преображения, возможно, что-то аналогичное преображению Брюса Уэйна в его подземной тюрьме.
Женщиной-кошкой движет в первую очередь зависть к богатым, но революция в Готэме вызывает у нее глубокое отвращение. Она говорит Бэтмену, что, как только она найдет выход, она уедет. Однако она задерживается по личным причинам: она хочет спасти и Бэтмена заодно. Она призывает его следовать за ней, говоря ему, что он отдал все этим людям. Он отвечает: «Не все, пока еще нет». Затем он, очевидно, совершает самоубийство, чтобы спасти город. Но в конце мы узнаем, что Брюс Уэйн не был готов отдать свою жизнь за Готэм. Но он был готов отказаться от Готэма и Бэтмена ради собственной жизни.
Концовка загадочна, но, как по мне, Брюс Уэйн наконец-то достиг более высокого уровня посвящения. Он снова одержал победу над своим прошлым, на этот раз полностью, и использовал Clean Slate, чтобы стереть все следы своей жизни и жизни Женщины-кошки. Он также возвысился над эгалитарным гуманизмом. Он более не живет для тех, кто ниже него. Он живет для себя, и он обрел счастье с Женщиной-кошкой, что весьма интересно, поскольку это означает, что он решил поставить свое счастье выше того факта, что она — разыскиваемая преступница.
Конечно, в моих глазах тот факт, что Брюс Уэйн выбрал личную жизнь, делает его ниже Бэйна. Да, Уэйн перестал служить тем, кто ниже его, но простое служение себе уступает служению делу, которое выше его самого, что и сделал Бэйн.
Правда или последствия
Одна из самых важных новых тем, представленных в «Восхождении Темного рыцаря», — это разрушительность лжи. Гордон и Уэйн изнемогают под бременем лжи, которую произносили, чтобы уберечь репутацию Харви Дента. Уэйн также раздавлен потерей Рейчел Доуз, которая становится еще более болезненной из-за того, что Альфред решил скрыть тот факт, что она решила оставить Брюса Уэйна ради Харви Дента. Наконец, ближе к концу ленты Робин Блейк лжет группе сирот, чтобы дать им надежду, хотя на самом деле ее не было. Общим знаменателем для этих событий является то, что вся ложь произносится альтруистически, дабы защитить людей, и особенно «народ», от правды. Ложь особенно необходима в государственном строительстве, даже в самом высоком и бескорыстном его проявлении. Разумеется, ложь — это форма рабства перед обществом и прошлым. Поэтому она должна быть отвергнута теми, кто хочет быть свободным, хотя посвященные, кажется, вполне готовы использовать обман и насилие во имя высшей цели.
Левые как авангард нигилизма
«Восхождение Темного рыцаря» — это крайне правый, авторитарный, фашистский фильм.
Во-первых, в этом фильме как хорошие (Уэйн, Гордон), так и плохие парни (Лига Теней) едины в своем убеждении, что Готэм коррумпирован и разлагается. В предыдущих фильмах хорошие парни явно верили, что прогресс возможен. Теперь они просто ищут предлоги, чтобы уйти на покой, потому что обществу больше нечего им предложить. Они отдавали, не получая награды, пока их идеализм не угас, и пока их души полностью не опустели. Они превратились в выжженные скорлупки, бездарно служащие нижестоящим.
Во-вторых, Нолан изображает левых совершенно несимпатично: левые ценности показаны как нигилистические. Таким образом, пропаганда левизны — идеальный инструмент для тех, кто хочет разрушить общество.
В‑третьих, и это самое тривиальное, некритичное изображение полиции, несомненно даст высокие баллы по опроснику авторитарной личности, хотя белые националисты и не столь наивны.
«Восхождение Темного рыцаря» — замечательный фильм, достойное завершение в высшей степени зрелищной и глубоко серьезной, заставляющей задуматься трилогии. Каким бы маловероятным это ни казалось, эти фильмы затрагивают — и ярко иллюстрируют — вопросы, которые лежат в основе критики современности со стороны новых правых/радикальных традиционалистов. Десятки миллионов молодых белых людей с нетерпением смотрят и анализируют эти фильмы. Таким образом важно, чтобы мы использовали эти фильмы для передачи наших идей.
Я предположил, что эти фильмы включают в себя элементы радикального традиционализма и ницшеанской концепции о Сверхчеловеке, с целью создания максимального драматического напряжения. Какой конфликт может быть более фундаментальным, чем конфликт между теми, кто хочет уничтожить мир, и теми, кто хочет его спасти? Учитывая это, я не могу не задаться вопросом, симпатизирует ли Кристофер Нолан этим идеям, хотя, само собой, он будет это отрицать. Но каковы бы в конечном счете ни были предпочтения Нолана, нет никаких сомнений в том, что некто в Голливуде знает, какие именно идеи предлагают наиболее фундаментальную критику современного мира. Не пора ли наконец белым националистам их усвоить?
Counter-Currents/North American New Right,
July 31, 2012
- прим. пер.: Надир — направление, противоположное «зениту», указывающее вниз под каки-либо конкретным местом. ↵
- прим.пер.: Ка́арло Пе́нтти Ли́нкола — финский писатель, радикальный философ глубинной экологии, диссидент, критик развития, защитник природы, орнитолог, рыбак и эссеист ↵
- In Trevor Lynch’s White Nationalist Guide to the Movies, ed. Greg Johnson (San Francisco: Counter-Currents, 2012). ↵
- прим. пер.: В русских переводах этот хайдеггеровский термин переводится как «Постав» (от глагола stellen — ставить). Он обозначает силу, лежащую в основе современного технологического уклада, характеризующую бытие техники (но не являющийся ей самой). Gestell — вне человека и вне техники (техника является лишь его реализацией), он является своеобразной трансцендентальной предпосылкой, способствующей раскрытию реального. ↵
- прим.пер.: с нем. Zeitgeist или «дух эпохи» — это доминирующие настроения, мода и интеллектуальные тренды в культуре конкретной исторической эпохи, свойственные именно ей. ↵
- прим.пер.: подробнее в «Поздняков М.В. «Онтологический проект Хайдеггера 1930‑х годов» ↵
- прим.пер.: Русский перевод оригинального названия фильма (The Dark Knight Rises) упускает из вида само значение слова «rise» — «восхождение». На оригинальном постере была фраза «The fire rises» (Эту же фразу произносит Бэйн в самом начале, выбираясь из самолета), и название «The Dark Knight Rises» таким образом подчеркивает дуализм происходящего: Бэтмен борется с «восстающим» и «восходящим» злом. Причем это самое зло в самом прямом смысле «восстает» против современного мира и «восходит», как кровавая заря над Готэмом, когда к власти приходит Бэйн, идущий еще дальше Джокера. Этот аспект перевода важен еще и постольку, поскольку для Тревора Линча вся история Бэтмена — это история незавершенной инициации Брюса Уэйна, который на протяжении всей трилогии пытается преодолеть свое прошлое, но делает это, служа готэмцам. И лишь в конце «Восхождения Темного Рыцаря» Нолан показывает нам, что инициацию Уэйна можно считать завершенной. Он покидает Готэм, стирает все данные о себе с помощью программы Clean State и более не пытается служить людям, в добрые намерения которых верил ранее. Это и есть «восхождение», на которое указывает название: «восхождение» как преодоление эгалитарного гуманизма, преодоление собственных страхов и все еще «слишком человеческих» устремлений. ↵
- http://www.counter-currents.com/2011/03/andy-nowickis-the-columbine-pilgrim/ ↵