Нить Ариадны

Темпоральность, модальность и индивидуальное воплощение в метафизике Делёза

По его соб­ствен­но­му при­зна­нию, Жиль Делёз – чистый мета­фи­зик. Конеч­но, его мысль шире такой руб­ри­ка­ции. Он внёс инте­рес­ный и потен­ци­аль­но дол­го­вре­мен­ный вклад в соци­аль­ную тео­рию, эти­ку, поли­ти­ку, эсте­ти­ку и дру­гие обла­сти фило­со­фии. Одна­ко, важ­но пони­мать, что не толь­ко его самые глу­бо­кие и зна­чи­тель­ные идеи про­ис­те­ка­ют из его работ по мета­фи­зи­ке, но так­же и то, что боль­шин­ство его идей в дру­гих обла­стях выте­ка­ют из этих мета­фи­зи­че­ских инно­ва­ций. Если мы хотим понять истин­ное зна­че­ние работ Делё­за, то мы долж­ны быть гото­вы погру­зить­ся в глу­би­ны его мета­фи­зи­че­ской систе­мы. Более того, мы долж­ны быть гото­вы рас­смат­ри­вать мета­фи­зи­ку Делё­за в каче­стве систе­мы. Слиш­ком лег­ко сосре­до­то­чить­ся на одной нити его нова­тор­ско­го мета­фи­зи­че­ско­го гобе­ле­на и исклю­чить из рас­смот­ре­ния дру­гие, тем самым изо­ли­ро­вав её от ком­плекс­ных пере­пле­те­ний тем, кото­рые опре­де­ля­ют её под­лин­ное зна­че­ние. Это озна­ча­ет, что мы долж­ны быть гото­вы пой­ти по менее про­то­рён­ной доро­ге и рас­смат­ри­вать мета­фи­зи­ку Делё­за целост­но, что­бы про­ра­бо­тать его систе­му qua систему.

Это боль­шая зада­ча для одной ста­тьи. Я про­сто не в состо­я­нии пред­ста­вить всю мета­фи­зи­ку Делё­за в дан­ном кон­тек­сте. Одна­ко мож­но выде­лить неко­то­рые фун­да­мен­таль­ные струк­тур­ные осо­бен­но­сти, кото­рые свя­зы­ва­ют целое воеди­но – так ска­зать, ске­лет систе­мы. В этом и состо­ит цель дан­ной ста­тьи: выявить мета­фи­зи­че­ский костяк, на кото­ром дер­жит­ся мясо фило­со­фии Делёза.

Основ­ная труд­ность, с кото­рой мы стал­ки­ва­ем­ся при таком целост­ном под­хо­де к мета­фи­зи­ке Делё­за, заклю­ча­ет­ся в том, что при всей систе­ма­тич­но­сти работ Делё­за в том, что каса­ет­ся содер­жа­ния, они вовсе не обя­за­тель­но состав­ля­ют систе­ма­тич­ное целое в том, что каса­ет­ся фор­мы. У Делё­за есть мета­фи­зи­че­ская систе­ма, но неяс­но, есть ли у него систе­ма­ти­че­ская мето­до­ло­гия для её изло­же­ния или обос­но­ва­ния. Ока­зы­ва­ясь внут­ри систе­мы Делё­за, отме­ча­ешь пре­крас­ный ланд­шафт, кото­рый тебе откры­ва­ет­ся, но нет чёт­кой точ­ки вхо­да, с помо­щью кото­рой мож­но было бы при­гла­сить и дру­гих насла­дить­ся эти­ми вида­ми. Реше­ние здесь может быть толь­ко одно – создать соб­ствен­ное мето­до­ло­ги­че­ское допол­не­ние: раз­ра­бо­тать неко­то­рые выра­зи­тель­ные и объ­яс­ни­тель­ные прин­ци­пы, с помо­щью кото­рых мож­но рекон­стру­и­ро­вать клю­че­вые чер­ты его мета­фи­зи­ки. Дру­ги­ми сло­ва­ми, целост­ный под­ход тре­бу­ет обра­ще­ния к рекон­струк­ции. Мы долж­ны рас­смат­ри­вать Делё­за так же, как он рас­смат­ри­вал Спи­но­зу, Кан­та, Ниц­ше и в осо­бен­но­сти Берг­со­на: мы долж­ны стре­мить­ся пред­ста­вить его в более доступ­ном и после­до­ва­тель­ном виде, чем это уда­лось ему самому.

Проблемы метафизики

Пом­ня об этом пред­пи­са­нии, нам сле­ду­ет начать с рас­смот­ре­ния вопро­са о том, что же такое мета­фи­зи­ка. И вновь, этот вопрос – слиш­ком обшир­ная тема, что­бы адек­ват­но осве­тить его в рам­ках дан­но­го эссе, но будет полез­но пред­ста­вить пред­ва­ри­тель­ный ответ на него, что­бы орга­ни­зо­вать наш под­ход к мета­фи­зи­ке Делё­за. Мы долж­ны быть в состо­я­нии ска­зать что-то общее о при­ро­де мета­фи­зи­че­ских про­блем, если мы хотим ска­зать что-то кон­крет­ное о тех про­бле­мах, кото­ры­ми зани­ма­ет­ся Делёз, и о тех реше­ни­ях, кото­рые он предлагает.

Итак, давай­те сде­ла­ем несколь­ко пано­рам­ных утвер­жде­ний, кото­рые мож­но облечь в фор­му аргумента:

  1. Цель мета­фи­зи­ки – опи­сать фун­да­мен­таль­ную струк­ту­ру при­ро­ды (или Бытия).
  2. Она [цель] по сути сво­ей неот­де­ли­ма от есте­ствен­ных наук, даже если мето­до­ло­ги­че­ски она отли­ча­ет­ся от зна­чи­тель­ной части того, что состав­ля­ют прак­ти­ку есте­ствен­ных наук.
  3. Хотя фун­да­мен­таль­ная струк­ту­ра при­ро­ды еди­но­об­раз­на [unitary], это не меша­ет нам раз­ли­чать её раз­лич­ные аспек­ты и тем самым арти­ку­ли­ро­вать отдель­ные мета­фи­зи­че­ские проблемы.
  4. Их мож­но выде­лить, рас­смот­рев логи­ку наше­го до-тео­ре­ти­че­ско­го пони­ма­ния струк­ту­ры при­ро­ды (или до-онто­ло­ги­че­ско­го пони­ма­ния Бытия).
  5. Таким обра­зом, мы пони­ма­ем мета­фи­зи­че­ские кате­го­рии посред­ством логи­че­ских кате­го­рий и, соот­вет­ствен­но, мето­до­ло­гию мета­фи­зи­ки – через архи­тек­то­ни­ку разу­ма.

Это – сжа­тая вер­сия гораз­до более обшир­но­го рас­ска­за об исто­рии мета­фи­зи­ки, кото­ро­му я посвя­тил дру­гие свои рабо­ты, фоку­си­ру­ясь на отно­ше­нии меж­ду логи­кой – как изу­че­ни­ем струк­ту­ры мыс­ли – и мета­фи­зи­кой – как изу­че­ни­ем струк­ту­ры Бытия. Мораль этой исто­рии заклю­ча­ет­ся в том, что, хотя в мета­фи­зи­ке, без­услов­но, есть нечто боль­шее, чем логи­ка, суще­ству­ет опре­де­лён­ный важ­ный смысл, в кото­ром логи­ка слу­жит для мета­фи­зи­ки огра­ни­че­ни­ем.

Мета­фи­зи­ка стре­мит­ся понять, что такое при­ро­да, в то вре­мя как логи­ка стре­мит­ся понять, что зна­чит «при­ро­да». Это рас­про­стра­ня­ет­ся и на обсуж­де­ние кон­крет­ных кате­го­рий и соот­вет­ству­ю­щих им про­блем: тож­де­ство, раз­ли­чие, еди­нич­ность, все­общ­ность, коли­че­ство, каче­ство, отно­ше­ние, сущ­ность, про­стран­ство, вре­мя, при­чин­ность и т. д. Каж­дой из них соот­вет­ству­ет мета­фи­зи­че­ская про­бле­ма, но объ­ём этой про­бле­мы опре­де­ля­ет­ся логи­че­ским ана­ли­зом соот­вет­ству­ю­щей кате­го­рии в каж­дом отдель­ном слу­чае. К при­ме­ру, если мы хотим понять мета­фи­зи­ку при­чин­но­сти, нам сле­ду­ет начать с логи­ки кау­заль­ных рас­суж­де­ний, пото­му что, толь­ко поняв послед­нюю, мы смо­жем понять, что может пред­став­лять собой пер­вая. Дру­ги­ми сло­ва­ми: мета­фи­зи­ка долж­на сопро­вож­дать­ся кри­ти­кой мета­фи­зи­ки, посред­ством кото­рой мож­но понять рас­пре­де­ле­ние про­блем и огра­ни­че­ний, накла­ды­ва­е­мых на потен­ци­аль­ные решения.

Я не буду вда­вать­ся в подроб­но­сти защи­ты такой точ­ки зре­ния, а вме­сто это­го попы­та­юсь про­де­мон­стри­ро­вать её выра­зи­тель­ную и объ­яс­ни­тель­ную силу в ходе рекон­струк­ции ряда клас­си­че­ских мета­фи­зи­че­ских про­блем, в кото­рые Делёз вно­сит реша­ю­щий вклад. Я соби­ра­юсь объ­яс­нить три дав­ние про­бле­мы из обла­сти мета­фи­зи­че­ской тра­ди­ции с опо­рой на толь­ко что при­ве­дён­ные поло­же­ния: про­бле­му уни­вер­са­лий, про­бле­му воз­мож­но­го [possibilia] и про­бле­му вре­ме­ни. Про­бле­ма в каж­дом слу­чае состо­ит, по сути, в том, как нам сле­ду­ет пони­мать соот­вет­ству­ю­щие фено­ме­ны в каче­стве аспек­тов еди­но­об­раз­ной при­ро­ды, или как мы пони­ма­ем их реаль­ность.

Существование универсалий

Про­бле­ма уни­вер­са­лий име­ет самое бла­го­род­ное насле­дие. Она ста­ла при­чи­ной бес­чис­лен­ных фило­соф­ских деба­тов и вызы­ва­ла невы­ра­зи­мую пута­ни­цу со вре­мён Пла­то­на, чья тео­рия Идей явля­ет­ся в этом смыс­ле образ­цом, с кото­рым срав­ни­ва­ют все аль­тер­на­тив­ные реше­ния этой про­бле­мы. Про­бле­ма тра­ди­ци­он­но фор­му­ли­ро­ва­лась в виде вопро­са о том, суще­ству­ют ли уни­вер­са­лии или нет, напри­мер, суще­ству­ет ли все­об­щая собач­ность в том же смыс­ле, в кото­ром суще­ству­ют отдель­ные кон­крет­ные соба­ки? Суще­ству­ет мно­же­ство раз­лич­ных отве­тов на этот вопрос, но все они зави­сят от того, что имен­но мы пони­ма­ем в дан­ном слу­чае под «суще­ство­ва­ни­ем».

Утвер­ди­тель­ные отве­ты тра­ди­ци­он­но груп­пи­ру­ют­ся под руб­ри­кой пла­то­низ­ма, и они отли­ча­ют­ся друг от дру­га постоль­ку, посколь­ку пред­ла­га­ют раз­лич­ные объ­яс­не­ния осо­бо­го смыс­ла «суще­ство­ва­ния», при­су­ще­го исклю­чи­тель­но уни­вер­са­ли­ям. Клю­че­вая труд­ность, кото­рую долж­но решить каж­дое из этих объ­яс­не­ний, – это при­ро­да отно­ше­ния меж­ду суще­ству­ю­щей уни­вер­са­ли­ей и её суще­ству­ю­щим вопло­ще­ни­ем. Пла­тон, как извест­но, поме­ща­ет уни­вер­са­лии в неза­ви­си­мой интел­ли­ги­бель­ной реаль­но­сти. Они суще­ству­ют в каче­стве архе­ти­пов, к кото­рым могут при­ча­стить­ся пар­ти­ку­ля­рии. Ари­сто­тель, как извест­но, пыта­ет­ся осу­ще­ствить инвер­сию дан­ной кар­ти­ны, устра­няя интел­ли­ги­бель­ную реаль­ность в поль­зу чув­ствен­но вос­при­ни­ма­е­мой реаль­но­сти. Таким обра­зом, уни­вер­са­лии долж­ны быть имма­нент­ны пар­ти­ку­ля­ри­ям [individuals], кото­рые их вопло­ща­ют [instantiate]. Успеш­ность этой ори­ги­наль­ной вер­сии пла­то­низ­ма дис­кус­си­он­на, но есть ещё один важ­ный вклад, кото­рый дела­ет в этом отно­ше­нии Ари­сто­тель, про­во­дя раз­ли­чие меж­ду суб­стан­ци­ей и акци­ден­ци­ей, напри­мер, меж­ду соба­кой и уни­каль­ным рыжим оттен­ком её шер­сти. В соче­та­нии с раз­ли­чи­ем меж­ду все­об­щим и еди­нич­ным, это поз­во­ля­ет создать четы­рёх­част­ную схему:

 Суб­стан­цияАкци­ден­ция
Уни­вер­са­лияОбщие тер­ми­ныКаче­ства
Пар­ти­ку­ля­рияЕди­нич­но­стиТро­пы

Под­лин­ный вклад в дан­ном слу­чае состо­ит в раз­ли­чии меж­ду типа­ми уни­вер­са­лий, кото­рое воз­ни­ка­ет, напри­мер, меж­ду таки­ми общи­ми тер­ми­на­ми [sortals], как собач­ность и таки­ми каче­ства­ми, как рыжи­на. Это раз­ли­чие осно­вы­ва­ет­ся на той роли, кото­рую они игра­ют в инди­ви­ду­аль­ном вопло­ще­нии [individuating] соот­вет­ству­ю­щих при­ме­ров [instances]. То, что мы пони­ма­ем здесь под «вопло­ще­ни­ем» – это логи­че­ский вопрос отли­чия одной пар­ти­ку­ля­рии от всех дру­гих пар­ти­ку­ля­рий, или вопрос уста­нов­ле­ния усло­вий, кото­рые опре­де­ля­ют [identify] их уни­каль­ным обра­зом. Раз­ли­чие меж­ду свой­ства­ми общих тер­ми­нов и каче­ствен­ны­ми свой­ства­ми заклю­ча­ет­ся в том, что хотя и те и дру­гие мож­но исполь­зо­вать для раз­ли­че­ния меж­ду отдель­ны­ми кон­крет­ны­ми пар­ти­ку­ля­ри­я­ми (напри­мер, если эта соба­ка от при­ро­ды рыжая, а та соба­ка – от при­ро­ды корич­не­вая, то они не могут быть одной и той же соба­кой), толь­ко свой­ства общих тер­ми­нов мож­но исполь­зо­вать для опре­де­ле­ния коли­че­ства отдель­ных кон­крет­ных пар­ти­ку­ля­рий или для под­счё­та при­ме­ров про­яв­ле­ния соот­вет­ству­ю­ще­го свой­ства (напри­мер, в Ман­че­сте­ре суще­ству­ет опре­де­лён­ное коли­че­ство собак, но не суще­ству­ет опре­де­лён­но­го коли­че­ства слу­ча­ев про­яв­ле­ния окраски).

Важ­но отме­тить, что кате­го­рия коли­че­ства пред­став­ля­ет собой нечто боль­шее, чем толь­ко то, что пред­став­ля­ет собой инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние обще­го тер­ми­на. Суще­ству­ют все­воз­мож­ные раз­но­вид­но­сти коли­че­ства, кото­рые не сво­ди­мы ко мно­же­ствам отдель­ных кон­крет­ных пар­ти­ку­ля­рий, такие, как коли­че­ства мас­сы, энер­гии, рас­сто­я­ния и даже частиц в рам­ках кван­то­вой тео­рии. Одна­ко, мы пока оста­но­вим­ся на инди­ви­ду­аль­ном вопло­ще­нии общих тер­ми­нов, пото­му что это затра­ги­ва­ет ещё одну важ­ную исто­ри­че­скую дис­кус­сию: дис­кус­сию меж­ду Лейб­ни­цем и Кан­том о прин­ци­пе тож­де­ства нераз­ли­чи­мых (ПТН).

Это раз­но­гла­сие по пово­ду при­ро­ды доста­точ­ных усло­вий для пол­но­го инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния. Лейб­ниц утвер­жда­ет, что каж­дая инди­ви­ду­аль­ная вещь (или мона­да) име­ет соот­вет­ству­ю­щее инди­ви­ду­аль­ное поня­тие, кото­рое состав­ля­ет доста­точ­ное осно­ва­ние для её пол­но­го инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния, и что это поня­тие вклю­ча­ет в себя все детер­ми­на­ции дан­ной вещи, слов­но бес­ко­неч­ный спи­сок её уни­вер­саль­ных свойств. Утвер­жде­ние Лейб­ни­ца, кото­рое дей­стви­тель­но вызы­ва­ет затруд­не­ния, состо­ит в том, что про­стран­ствен­но-вре­мен­ное поло­же­ние вещи не явля­ет­ся необ­хо­ди­мым для её инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния, и что её мож­но выве­сти исклю­чи­тель­но из спис­ка её не-про­стран­ствен­но-вре­мен­ных свойств. Кант, напро­тив, утвер­жда­ет, что неко­то­рое пони­ма­ние про­стран­ствен­но-вре­мен­но­го поло­же­ния явля­ет­ся необ­хо­ди­мым для пол­но­го инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния вещи, но это­го тем не менее недо­ста­точ­но без добав­ле­ния обще­го поня­тия. Это воз­вра­ща­ет нас к раз­ли­чию меж­ду общи­ми тер­ми­на­ми и каче­ства­ми, посколь­ку в дан­ном слу­чае подой­дёт не вся­кое общее поня­тие. Поня­тия общих тер­ми­нов – это как раз те общие поня­тия, соче­та­ния кото­рых с неко­то­рым пони­ма­ни­ем поло­же­ния доста­точ­ны для пол­но­го инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния чего-либо. Это так имен­но пото­му, что они свя­за­ны с про­це­ду­ра­ми под­счё­та коли­че­ства при­ме­ров неко­то­рой уни­вер­са­лии в соот­вет­ству­ю­щем поло­же­нии (т. е. то, что Кант назвал бы схе­ма­ми). Всё, что необ­хо­ди­мо для пол­но­го инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния вещи, – это доста­точ­ное коли­че­ство инфор­ма­ции о её поло­же­нии, что­бы соот­вет­ству­ю­щая про­це­ду­ра под­счё­та дала ответ «1». Эта идея была раз­ви­та Фре­ге, Рас­се­лом и Куай­ном в каче­стве утвер­жде­ния о том, что суще­ство­ва­ние не под­ра­зу­ме­ва­ет ниче­го боль­ше­го, кро­ме вопло­ще­ния тако­го рода поня­тия обще­го термина.

Воз­вра­ща­ясь к вопро­су о том, суще­ству­ют ли уни­вер­са­лии: отри­ца­тель­ные отве­ты обыч­но объ­еди­ня­ют­ся под руб­ри­кой номи­на­лиз­ма и отли­ча­ют­ся они друг от дру­га постоль­ку, посколь­ку пред­ла­га­ют раз­лич­ные объ­яс­не­ния того, в каком смыс­ле суще­ству­ет «отно­ше­ние» меж­ду уни­вер­са­ли­я­ми и пар­ти­ку­ля­ри­я­ми, при этом пер­вый из этих тер­ми­нов не обла­да­ет ника­ко­го рода суще­ство­ва­ни­ем. Теперь, рас­смот­рев отно­ше­ния меж­ду уни­вер­са­ли­я­ми и инди­ви­ду­аль­ным вопло­ще­ни­ем, мы можем точ­но оха­рак­те­ри­зо­вать про­бле­му, лежа­щую в осно­ва­нии номи­на­лиз­ма: про­бле­му все­общ­но­сти инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния. В дей­стви­тель­но­сти эта про­бле­ма ста­ра по мень­шей мере так же, как пла­то­низм, посколь­ку ста­вит­ся в рабо­тах само­го Пла­то­на (в Софи­сте и Пар­ме­ни­де в част­но­сти). Это вопрос о том, как мы про­во­дим раз­ли­чие меж­ду уни­вер­са­ли­я­ми, что­бы быть в состо­я­нии точ­но опре­де­лить, какие уни­вер­са­лии суще­ству­ют, каки­ми свой­ства­ми они обла­да­ют и в каких отно­ше­ни­ях друг к дру­гу нахо­дят­ся, что поз­во­ли­ло бы нам пере­стать ссы­лать­ся на уни­вер­са­лии, кото­рые не суще­ству­ют (к при­ме­ру, софиз­мы) и оши­боч­но харак­те­ри­зо­вать те из них, кото­рые на самом деле суще­ству­ют (к при­ме­ру, невер­ное пони­ма­ние отно­ше­ния меж­ду исти­ной и кра­со­той).

Пла­тон и Ари­сто­тель пред­ла­га­ют нам раз­ные объ­яс­не­ния того, где нахо­дят­ся суще­ству­ю­щие уни­вер­са­лии: либо в отдель­ном интел­ли­ги­бель­ном про­стран­стве, либо неко­то­рым обра­зом в том же чув­ствен­но вос­при­ни­ма­е­мом про­стран­стве, в кото­ром нахо­дят­ся обыч­ные пар­ти­ку­ля­рии. Их объ­яс­не­ния неудо­вле­тво­ри­тель­ны, посколь­ку они не дают нам хоро­ше­го объ­яс­не­ния мета-общих тер­ми­нов [meta-sortals], кото­рые необ­хо­ди­мы нам для адек­ват­но­го под­счё­та и, соот­вет­ствен­но, диф­фе­рен­ци­а­ции меж­ду раз­лич­ны­ми неко­то­рым обра­зом рас­по­ло­жен­ны­ми уни­вер­са­ли­я­ми. Общая стра­те­гия боль­шин­ства сто­рон­ни­ков номи­на­лиз­ма состо­ит в том, что они пре­одо­ле­ва­ют дан­ную про­бле­му, воз­вра­ща­ясь к про­бле­ме инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния поня­тий в про­ти­во­по­лож­ность рас­суж­де­ний о том, что имен­но тако­го рода поня­тия тра­ди­ци­он­но при­зва­ны охва­ты­вать. Они рас­смат­ри­ва­ют про­бле­му уни­вер­са­лий как про­бле­му того, как мы осу­ществ­ля­ем арти­ку­ля­цию мира посред­ством раз­лич­ных групп вещей, а не как про­бле­му того, каким обра­зом арти­ку­ли­ру­ет­ся мир как тако­вой. Эта стра­те­гия порож­да­ет соб­ствен­ные все­воз­мож­ные про­бле­мы, обыч­но это – про­бле­мы эпи­сте­мо­ло­ги­че­ско­го харак­те­ра, каса­ю­щи­е­ся того, как мы долж­ны судить о том, явля­ет­ся ли наш спо­соб арти­ку­ля­ции мира сколь­ко-нибудь надёж­ным. Впро­чем, я не соби­ра­юсь далее углуб­лять­ся в эту тему.

Вме­сто это­го я крат­ко оста­нов­люсь на номи­на­ли­сти­че­ском аспек­те делан­дов­ской интер­пре­та­ции Делё­за, посколь­ку это задаст полез­ный кон­траст как по отно­ше­нию к тра­ди­ци­он­но­му номи­на­лиз­му, так и по отно­ше­нию к делё­зо­в­ско­му реше­нию про­бле­мы уни­вер­са­лий, кото­рое я пред­став­лю позд­нее. Номи­на­лизм Делан­да обна­ру­жи­ва­ет­ся в его док­трине плос­кой онто­ло­гии, или идее о том, что виды, к кото­рым при­над­ле­жат пар­ти­ку­ля­рии, сами явля­ют­ся ско­рее пар­ти­ку­ля­ри­я­ми, чем уни­вер­са­ли­я­ми (к при­ме­ру, что вид льва – это не что иное, как попу­ля­ция отдель­ных львов, поня­тая как эко­ло­ги­че­ский про­цесс более высо­ко­го мас­шта­ба, состо­я­щий их био­ло­ги­че­ских про­цес­сов более низ­ко­го мас­шта­ба). Я не соби­ра­юсь давать этой точ­ке зре­ния оцен­ку, а лишь обра­щаю вни­ма­ние на её номи­на­ли­сти­че­скую родо­слов­ную. Она избав­ля­ет­ся от уни­вер­са­лий как транс­цен­дент­ных вещей, наста­и­вая на том, что если они суще­ству­ют, то они долж­ны суще­ство­вать в том же смыс­ле, что и дру­гие пар­ти­ку­ля­рии, обла­да­ю­щие поло­же­ни­ем в про­стран­стве-вре­ме­ни. Это есте­ствен­ным обра­зом кол­лап­си­ру­ет в идею о том, что всё, о чём мы гово­рим, когда мы гово­рим об уни­вер­са­ли­ях, долж­но быть про­сто пар­ти­ку­ля­ри­я­ми. Это поз­во­ля­ет избе­жать мно­гих про­блем тра­ди­ци­он­но­го номи­на­лиз­ма, посколь­ку под­ра­зу­ме­ва­ет отказ рас­смат­ри­вать инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние видов как вопрос о наших поня­ти­ях, им соот­вет­ству­ю­щих, и в то же вре­мя — отказ при­зна­вать осо­бое суще­ство­ва­ние универсалий.

Возможное и вероятное

Про­бле­ма воз­мож­но­го име­ет почти такое же бла­го­род­ное насле­дие, как и про­бле­ма уни­вер­са­лий. Она вос­хо­дит по край­ней мере к обсуж­де­нию Ари­сто­те­лем отно­ше­ния меж­ду воз­мож­но­стью [potentiality] и дей­стви­тель­но­стью [actuality], но по-насто­я­ще­му она про­яви­лась в дис­кус­сии меж­ду Спи­но­зой и Лейб­ни­цем по пово­ду интер­пре­та­ции прин­ци­па доста­точ­но­го осно­ва­ния (ПДО) и в дис­кус­сии меж­ду Юмом и Кан­том по пово­ду при­ро­ды кау­заль­ной необ­хо­ди­мо­сти. Эти дис­кус­сии отчёт­ли­во раз­вер­ну­лись в XX веке вслед­ствие деба­тов Рас­се­ла и Май­нон­га по пово­ду реаль­но­сти воз­мож­ных пар­ти­ку­ля­рий наря­ду со стро­гой фор­ма­ли­за­ци­ей поня­тия воз­мож­ных миров Лейб­ни­ца в рабо­тах Крип­ке и Лью­и­са. Все эти дис­кус­сии явля­ют­ся аспек­та­ми про­бле­мы того, как понять, о чём мы гово­рить, когда исполь­зу­ем модаль­ный язык (к при­ме­ру, «это невоз­мож­но», «у меня мог­ла бы быть сест­ра», «из А все­гда сле­ду­ет Б» и т. д.).

Ари­сто­те­лев­ское реше­ние состо­ит в том, что модаль­ность явля­ет­ся внут­ренне при­су­щим [intrinsic] свой­ством вещей, таким, что кон­крет­ные [specific] воз­мож­но­сти [possibilities] (к при­ме­ру, воз­мож­ность того, что я пере­ста­ну писать это эссе) при­сут­ству­ют [inhere] в фор­ме налич­но дан­ных пар­ти­ку­ля­рий как спо­соб­но­сти [capacities] про­из­во­дить эффек­ты (к при­ме­ру, мою спо­соб­ность пре­кра­тить писать). Это озна­ча­ет, что общие [general] воз­мож­но­сти (к при­ме­ру, воз­мож­ность того, что люди могут писать или не писать эссе) при­сут­ству­ют в фор­ме уни­вер­са­лий, кото­рые соот­вет­ству­ю­щие пар­ти­ку­ля­рии вопло­ща­ют (к при­ме­ру, уни­вер­са­лию чело­веч­но­сти). Схо­жее пред­став­ле­ние о внут­ренне при­су­щей модаль­но­сти отста­и­ва­ет Спи­но­за. Про­бле­ма с этой точ­ки зре­ния заклю­ча­ет­ся в том, что оно испы­ты­ва­ет труд­но­сти с воз­мож­но­стя­ми, свя­зан­ны­ми с не-дей­стви­тель­ны­ми [non-actual] пар­ти­ку­ля­ри­я­ми (к при­ме­ру, воз­мож­ность того, что меня мог бы вдох­но­вить на напи­са­ние более каче­ствен­но­го эссе не-суще­ству­ю­щий кол­ле­га, будь он суще­ству­ю­щим в действительности).

Лейб­ниц пре­одо­ле­ва­ет эту про­бле­му, пред­ла­гая объ­яс­не­ние внеш­ней [extrinsic] модаль­но­сти, в кото­рой мы фоку­си­ру­ем­ся на поло­же­ни­ях дел [states of affairs], а не на пар­ти­ку­ля­ри­ях, кото­рые их состав­ля­ют. Он под­чи­ня­ет раз­ли­чие меж­ду воз­мож­ны­ми и дей­стви­тель­ны­ми пар­ти­ку­ля­ри­я­ми раз­ли­чию меж­ду воз­мож­ны­ми и дей­стви­тель­ны­ми состо­я­ни­я­ми [states]. След­стви­ем это­го явля­ет­ся то, что реаль­ность воз­мож­ных состо­я­ний пони­ма­ет­ся по ана­ло­гии с реаль­но­стью дей­стви­тель­ных состо­я­ний, во мно­гом подоб­но тому, как реаль­ность уни­вер­са­лий тра­ди­ци­он­но пони­ма­ет­ся по ана­ло­гии с реаль­но­стью пар­ти­ку­ля­рий. Дей­стви­тель­ность того, что дей­стви­тель­но так­же пони­ма­ет­ся по ана­ло­гии с суще­ство­ва­ни­ем того, что суще­ству­ет. Воз­мож­ные состо­я­ния и пар­ти­ку­ля­рии – это те из них, кото­рые не суще­ству­ют. Лейб­ниц соче­та­ет этот ход с утвер­жде­ни­ем ПДО, что дела­ет каж­дое воз­мож­ное состо­я­ние мак­си­маль­но детер­ми­ни­ро­ван­ным, так что един­ствен­ны­ми воз­мож­ны­ми состо­я­ни­я­ми явля­ет­ся воз­мож­ные миры (т. е., если бы я уже пере­стал писать, то вся исто­рия цело­го мира долж­на была бы быть дру­гой). Лейб­ниц, таким обра­зом, пред­став­ля­ет реаль­ность как сво­е­го рода кость [dice], у кото­рой столь­ко гра­ней, сколь­ко пол­но­стью сфор­ми­ро­ван­ных воз­мож­ных миров. Толь­ко одна грань, кото­рая выпа­да­ет при брос­ке, будет акту­а­ли­зи­ро­ва­на, но, к сча­стью, кость утя­же­ле­на бла­го­же­ла­тель­но­стью Бога, так что выпа­да­ет все­гда луч­шая из всех воз­мож­ных гра­ней. Если Бог игра­ет в кости, он жуль­ни­ча­ет.

Это под­во­дит нас к тём­ной сто­роне вопро­са о модаль­но­сти, – к про­бле­ме веро­ят­но­стей. Как пока­за­но на при­ме­ре боже­ствен­ной кости Лейб­ни­ца, про­бле­ма реаль­но­сти веро­ят­но­стей выте­ка­ет из про­бле­мы реаль­но­сти воз­мож­но­стей. Послед­няя явля­ет­ся усло­ви­ем для пер­вой. Одна­ко, исто­ри­че­ский гене­зис дан­ной про­бле­мы про­ис­хо­дил гораз­до позд­нее, чем гене­зис соот­вет­ству­ю­щей ей про­бле­мы воз­мож­но­сти наря­ду со стро­гим мате­ма­ти­че­ским иссле­до­ва­ни­ем веро­ят­но­сти. Оче­вид­но, что мы зани­ма­лись веро­ят­ност­ны­ми рас­суж­де­ни­я­ми гораз­до доль­ше, но посто­ян­но воз­рас­та­ю­щие успе­хи ста­ти­сти­че­ских мето­дов в том, что каса­ет­ся регла­мен­та­ции тако­го рода рас­суж­де­ний (к при­ме­ру, про­дол­жа­ю­ща­я­ся бай­е­сов­ская рево­лю­ция) поста­ви­ли вопрос о том, о каких аспек­тах реаль­но­сти мы гово­рим, когда исполь­зу­ем для это­го такой язык. Это­му вопро­су в XX веке уде­ля­ли мно­го вни­ма­ния такие мыс­ли­те­ли, как Кейнс, Поппер, а совсем недав­но к их чис­лу при­мкнул Квен­тин Мейясу.

Мате­ма­ти­че­ское пони­ма­ние веро­ят­но­сти все­гда было свя­за­но с исто­ри­ей игр. Это свя­за­но с тем, что игры пред­ла­га­ют иде­а­ли­зи­ро­ван­ные набо­ры пра­вил, опре­де­ля­ю­щих фик­си­ро­ван­ные мно­же­ства воз­мож­ных состо­я­ний, меж­ду кото­ры­ми мож­но раз­де­лить общую сум­му всех веро­ят­но­стей с чис­лом 1 в каче­стве кор­ре­ля­та досто­вер­но­сти. Это наи­бо­лее оче­вид­но, напри­мер, в азарт­ных играх, когда кость име­ет шест воз­мож­ных и при­бли­зи­тель­но оди­на­ко­во веро­ят­ных резуль­та­тов брос­ка, что делит досто­вер­ность на 6 частей. Одна­ко мы можем пред­ста­вить себе игры, кото­рые не осно­вы­ва­ют­ся непо­сред­ствен­но на слу­чае, напри­мер, шах­ма­ты, где есть фик­си­ро­ван­ное чис­ло воз­мож­ных пер­вых ходов для каж­дой из сто­рон, и, соот­вет­ствен­но, фик­си­ро­ван­ное чис­ло воз­мож­ных вто­рых ходов и т. д., что созда­ёт про­стран­ство всех воз­мож­ных игр, внут­ри кото­ро­го толь­ко опре­де­лён­ные состо­я­ния могут сле­до­вать из опре­де­лён­ных дру­гих состо­я­ний. Здесь веро­ят­ность того или ино­го состо­я­ния опре­де­ля­ет­ся не толь­ко рас­пре­де­ле­ни­ем воз­мож­ных состо­я­ний, но и мастер­ством игро­ка в том, что каса­ет­ся выбо­ра из мно­же­ства воз­мож­ных ходов. Тем не менее, пра­ви­ла не поз­во­ля­ют игро­кам откло­нять­ся от фик­си­ро­ван­но­го рас­пре­де­ле­ния воз­мож­но­стей, ска­жем, пере­дви­нуть ладью по диа­го­на­ли или выстре­лить дру­го­му игро­ку в грудь.

Во всех подоб­ных играх слу­чай всту­па­ет в силу толь­ко в зара­нее опре­де­лён­ные момен­ты, и от этих момен­тов вет­вят­ся конеч­ные мно­же­ства воз­мож­ных состо­я­ний, меж­ду кото­ры­ми поров­ну рас­пре­де­ля­ют­ся доли слу­чая. Так, игра в кости может вклю­чать три отдель­ных брос­ка, при этом веро­ят­ность конеч­но­го резуль­та­та явля­ет­ся функ­ци­ей веро­ят­но­стей каж­до­го брос­ка в отдель­но­сти, но это все­гда исклю­ча­ет «внеш­ние слу­чаи», кото­рые вме­ши­ва­ют­ся в иде­аль­ное рас­пре­де­ле­ние в момен­ты меж­ду брос­ка­ми. Пони­ма­ние любой систе­мы на осно­ве веро­ят­но­сти пред­по­ла­га­ет тако­го рода иде­а­ли­за­цию, посред­ством кото­рой она раз­би­ва­ет­ся на стро­гие кау­заль­ные зако­но­мер­но­сти, обес­пе­чи­ва­ю­щие необ­хо­ди­мость пере­хо­дов меж­ду фик­си­ро­ван­ны­ми момен­та­ми слу­чая и вспыш­ка­ми кон­тин­гент­но­сти, кото­рые репре­зен­ти­ру­ют дан­ные слу­чаи. Как толь­ко эти момен­ты изо­ли­ро­ва­ны, опре­де­ля­ют­ся гра­ни­цы обще­го мно­же­ства всех воз­мож­ных исхо­дов как про­из­ве­де­ние мно­жеств исхо­дов каж­до­го фик­си­ро­ван­но­го момен­та опре­де­ле­ния исхо­да броска.

Реаль­ная мера веро­ят­но­сти вво­дит­ся посред­ством огра­ни­че­ний, накла­ды­ва­е­мых на эти фик­си­ро­ван­ные момен­ты, пони­ма­е­мые как внеш­ние по отно­ше­нию к самим воз­мож­но­стям. В дей­стви­тель­но­сти кость как целое состо­ит из мил­ли­ар­дов моле­кул, каж­дая из кото­рых обла­да­ет соб­ствен­ным дви­же­ни­ем и соб­ствен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми, и все они име­ют обрат­ную связь с целым. В каж­дый момент все вза­и­мо­дей­ствия кости с моле­ку­ла­ми воз­ду­ха и каж­дый отскок от шеро­хо­ва­той поверх­но­сти сто­ла, над кото­рым она бро­ше­на, при­вно­сят в бро­сок кон­тин­гент­ность. Конеч­но, кор­рект­но будет ска­зать, что ни одна систе­ма не может быть смо­де­ли­ро­ва­на на осно­ве сово­куп­но­сти таких огра­ни­че­ний. Если бы слу­чай­ность при­ни­ма­лась во вни­ма­ние в каж­дый момент, то невоз­мож­но было бы даже опре­де­лить гра­ни­цы мно­же­ства воз­мож­ных исхо­дов брос­ка. Таким обра­зом, веро­ят­ност­ные моде­ли фено­ме­нов все­гда пред­по­ла­га­ют огра­ни­че­ния соот­вет­ству­ю­щих фак­то­ров и при­бли­зи­тель­ные оцен­ки их вли­я­ний и вза­и­мо­дей­ствий. Мы долж­на задать кости опре­де­лён­ное чис­ло гра­ней, и даже если мы можем в неко­то­рой сте­пе­ни дать им взве­шен­ную оцен­ку, пере­рас­пре­де­лив слу­чай меж­ду исхо­да­ми брос­ка по наше­му усмот­ре­нию, это все­гда будет осно­ва­но на сво­е­го рода ретро­спек­тив­ной про­ек­ции дей­стви­тель­ной статистики.

Мета­фи­зи­че­ские дис­кус­сии о при­ро­де веро­ят­но­сти, как пра­ви­ло, сосре­до­то­че­ны на том, сво­дит­ся ли она к наше­му незна­нию [ignorance] всей сово­куп­но­сти кау­заль­ных огра­ни­че­ний, или же суще­ству­ет нечто вро­де реаль­но­го слу­чая, выхо­дя­ще­го за рам­ки это­го незна­ния. Основ­ной про­бле­мой здесь явля­ет­ся вопрос о том, име­ет­ся ли для каж­до­го детер­ми­ни­ро­ван­но­го состо­я­ния доста­точ­ное осно­ва­ние (ПДО). Если при­нять ПДО, то гораз­до лег­че отста­и­вать точ­ку зре­ния о том, что слу­чай явля­ет­ся сугу­бо эпи­сте­ми­че­ским, даже если в осно­ва­нии это­го лежит незна­ние, с кото­рым мог бы совла­дать толь­ко бес­ко­неч­ный интел­лект (к при­ме­ру, Суб­стан­ция Спи­но­зы или Бог Лейб­ни­ца), но это гро­зит кол­лап­сом в мета­фи­зи­ку воз­мож­но­сти, на кото­рой осно­вы­ва­ет­ся эта точ­ка зре­ния, и её под­ры­вом. Сто­ит толь­ко при­знать, что все­гда есть при­чи­на, в силу кото­рой дей­стви­тель­ный мир нахо­дит­ся в одном, а не в дру­гом состо­я­нии, как ста­но­вит­ся про­бле­ма­тич­ной защи­та тези­са о том, что воз­мож­ные состо­я­ния в каком бы то ни было смыс­ле более реаль­ны, чем веро­ят­ные. Это и состав­ля­ет тон­кую грань, с раз­ных сто­рон кото­рой взи­ра­ют друг на дру­га Спи­но­за и Юм. Если отка­зать­ся от ПДО, то гораз­до лег­че отста­и­вать точ­ку зре­ния о том, что слу­чай явля­ет­ся в соб­ствен­ном смыс­ле чем-то мета­фи­зи­че­ским, даже если так он ока­зы­ва­ет­ся чем-то внеш­ним по отно­ше­нию к воз­мож­ны­ми состо­я­ни­ям, что осу­ществ­ля­ет выбор того, какие из них акту­а­ли­зи­ро­вать, но это гро­зит кол­лап­сом раз­лич­ных локаль­ных момен­тов слу­чая в еди­ный гло­баль­ный хаос, кото­рый опре­де­ля­ет всё. Воз­ни­ка­ет риск про­ме­нять эпи­сте­мо­ло­гию незна­ния на тео­ло­гию кон­тин­гент­но­сти. Это скольз­кая дорож­ка, веду­щая к бла­го­же­ла­тель­но­му жуль­ни­ча­ю­ще­му Богу Лейб­ни­ца (Яхве), у исто­ков кото­рой – безум­ный рав­но­душ­ный Гипер­ха­ос Мей­я­су (Аза­тот).

Темпоральная троица

Про­бле­ма вре­ме­ни пора­жа­ет одно­вре­мен­но сво­ей древ­но­стью и уди­ви­тель­ной зло­бо­днев­но­стью. С одной сто­ро­ны, она вос­хо­дит к самым ран­ним соб­ствен­но мета­фи­зи­че­ским спе­ку­ля­ци­ям досо­кра­ти­че­ских фило­со­фов, таких как Герак­лит, Пар­ме­нид и Зенон, и про­сле­жи­ва­ет­ся у мно­гих вели­ких мыс­ли­те­лей дан­ной тра­ди­ции, таких как Ари­сто­тель, Фома Аквин­ский, Лейб­ниц, Кант, Гегель, Шел­линг и Хай­дег­гер, и, нако­нец, дохо­дит до наших дней. С дру­гой сто­ро­ны, это – одно из самых насущ­ных тео­ре­ти­че­ских затруд­не­ний физи­ки совре­мен­но­сти, кото­рое про­ни­зы­ва­ет всё – от тер­мо­ди­на­ми­ки и тео­рии слож­но­сти до запу­тан­но­го интер­фей­са меж­ду ОТО и кван­то­вой меха­ни­кой. Невоз­мож­но при­дер­жи­вать­ся какой бы то ни было точ­ки зре­ния ни на тра­ди­ци­он­ную мета­фи­зи­ку, ни на новей­шую физи­ку (не гово­ря уже об их пере­се­че­нии), не столк­нув­шись с вопро­са­ми, каса­ю­щи­ми­ся реаль­но­сти времени.

В соот­вет­ству­ю­щих раз­но­об­раз­ных дис­кус­си­ях так мно­го все­го, что у меня нет дру­го­го выбо­ра, кро­ме как без­жа­лост­но све­сти всё это мно­го­об­ра­зие к несколь­ким про­стым аспек­там. Я соби­ра­юсь сосре­до­то­чить­ся на свя­той тро­и­це тем­по­раль­ных фено­ме­нов: раз­мер­но­сти [dimensionality], направ­лен­но­сти [directionality] и пото­ке [flow]. Соот­вет­ствен­но, клю­че­вые мета­фи­зи­че­ские опции, каса­ю­щи­е­ся при­ро­ды вре­ме­ни, будут раз­ли­чать­ся, во-пер­вых, по тому, что из этой тро­и­цы счи­та­ет­ся вре­мен­ным эпи­фе­но­ме­ном, а во-вто­рых, по тому, как пыта­ют­ся объ­яс­нить те аспек­ты этой тро­и­цы, кото­рые счи­та­ют­ся под­лин­ны­ми фено­ме­на­ми. Я не буду рас­смат­ри­вать все воз­мож­ные пози­ции, кото­рые мож­но занять в этих вопро­сах, а лишь набро­саю общий кон­тур исто­ри­че­ской диа­лек­ти­ки темпоральности.

Тем­по­раль­ная раз­мер­ность – это идея о том, что пар­ти­ку­ля­рии рас­по­ло­же­ны как во вре­ме­ни, так и в про­стран­стве. Она пред­став­ля­ет­ся нам в выс­шей сте­пе­ни инту­и­тив­но адек­ват­ной, хотя бы пото­му, что мы исполь­зу­ем опе­ра­то­ры вре­ме­ни [tense operators] для лока­ли­за­ции как пар­ти­ку­ля­рий, так и поло­же­ний дел, кото­рые они состав­ля­ют в про­шлом, насто­я­щем и буду­щем (к при­ме­ру, «я сей­час нахо­жусь здесь», «ты был там раньше», «она будет обхо­дить гору, когда пой­дёт»). Тем не менее, неко­то­рые пыта­лись утвер­ждать, что раз­мер­ность эпи­фе­но­ме­наль­на. Пар­ме­нид защи­щал этот тезис, утвер­ждая, что еди­нич­ное как тако­вое явля­ет­ся эпи­фе­но­ме­ном, а его уче­ник Зенон пытал­ся под­кре­пить его сво­и­ми изоб­ре­та­тель­ны­ми пара­док­са­ми. Одна­ко это – не един­ствен­ный путь. Мы уже гово­ри­ли о том, что самый ради­каль­ный побор­ник инди­ви­ду­аль­но­сти в исто­рии мета­фи­зи­ки, а имен­но Лейб­ниц, счи­тал и про­стран­ство и вре­мя эпи­фе­но­ме­наль­ны­ми. Насто­я­щая труд­ность для тако­го рода мыс­ли­те­лей состо­ит в том, что эту точ­ку зре­ния труд­но при­ми­рить с поис­ти­не взрыв­ным про­грес­сом в физи­ке с тех пор, как Гали­лей попу­ля­ри­зи­ро­вал мате­ма­ти­за­цию вре­мен­но­го изме­ре­ния. Есть мно­же­ство совре­мен­ных физи­ков, кото­рые гото­вы отка­зать­ся от направ­лен­но­сти и пото­ка как от тем­по­раль­ных эпи­фе­но­ме­нов, но я не знаю ни одно­го, кто был бы готов отка­зать­ся от размерности.

Идея тем­по­раль­ной направ­лен­но­сти извест­на под назва­ни­ем стре­лы вре­ме­ни. Она так­же пред­став­ля­ет­ся нам в выс­шей сте­пе­ни инту­и­тив­но адек­ват­ной, посколь­ку в том, как мы гово­рим о вещах, раз­ме­ща­е­мых нами по ту или дру­гую сто­ро­ну насто­я­ще­го момен­та, суще­ству­ет замет­ная асим­мет­рия: про­шлое закры­то, а буду­щее откры­то. Суще­ству­ют раз­лич­ные спо­со­бы объ­яс­не­ния этой асим­мет­рии, но как толь­ко идея о раз­мер­но­сти вре­ме­ни при­ни­ма­ет­ся, про­ис­хо­дит неиз­беж­ный кол­лапс к про­ве­де­нию раз­ли­чия меж­ду тем­по­раль­ным изме­ре­ни­ем (или изме­ре­ни­я­ми) и про­стран­ствен­ны­ми изме­ре­ни­я­ми посред­ством нало­же­ния огра­ни­че­ний на то, каким обра­зом вещи могут быть рас­по­ло­же­ны отно­си­тель­но дан­но­го раз­ли­чия. Имен­но здесь в дело всту­па­ет физи­ка. Напри­мер, тер­мо­ди­на­ми­ку обыч­но интер­пре­ти­ру­ют как нало­же­ние огра­ни­че­ний на то, каким обра­зом упо­ря­до­чен­ные состо­я­ния могут быть рас­по­ло­же­ны по отно­ше­нию друг к дру­гу, то есть – как энтро­пию. Более упо­ря­до­чен­ные состо­я­ния долж­ны быть рас­по­ло­же­ны до менее упо­ря­до­чен­ных, и это, по-види­мо­му, тре­бу­ет, что­бы мы при­пи­сы­ва­ли мета­фи­зи­че­скую реаль­ность таким поня­ти­ям направ­лен­но­сти, как до и после. Одна­ко, этот при­мер ослож­ня­ет­ся тем фак­том, что даже если базо­вые урав­не­ния ОТО и кван­то­вой меха­ни­ки не согла­су­ют­ся друг с дру­гом, они, по край­ней мере, согла­су­ют­ся в том, что вре­мя обра­ти­мо. Урав­не­ния мож­но про­пи­сы­вать в любом направ­ле­нии, и это, по-види­мо­му, ука­зы­ва­ет на то, что любая тер­мо­ди­на­ми­че­ская направ­лен­ность, воз­ни­ка­ю­щая в резуль­та­те опи­сы­ва­е­мых ими вза­и­мо­дей­ствий, долж­на быть эпифеноменальной.

Тем­по­раль­ный поток – это свя­той дух дан­ной тро­и­цы: даже те, кто верит в него, обыч­но испы­ты­ва­ют труд­но­сти с тем, что­бы объ­яс­нить, что имен­но он собой пред­став­ля­ет. Труд­ность заклю­ча­ет­ся в том, что в то вре­мя как раз­мер­ность и направ­лен­ность – это гло­баль­ные фено­ме­ны, поток обыч­но опи­сы­ва­ет­ся в тер­ми­нах локаль­но­сти. Это озна­ча­ет, что в то вре­мя как раз­мер­ность и направ­лен­ность пони­ма­ют­ся как все­об­щие усло­вия инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния, поток обыч­но пони­ма­ет­ся как част­ное усло­вие инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния, а имен­но, как усло­вие, кото­рое рас­про­стра­ня­ет­ся на инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние тех вещей, кото­рые рас­по­ло­же­ны в насто­я­щем. Хуже того, эта част­ность обыч­но даже не обсуж­да­ет­ся в тер­ми­нах инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния, а вме­сто это­го обсуж­да­ет­ся в тер­ми­нах фено­ме­но­ло­гии тех кон­крет­ных инди­ви­дов, кото­рые могут опи­сы­вать свой опыт насто­я­ще­го и его про­хож­де­ния (т. е. фило­со­фов). Оче­вид­но, что Гус­серль и Хай­дег­гер рас­смат­ри­ва­ют вопрос о пото­ке с этой точ­ки зре­ния, и зача­стую то, как реша­ют дан­ный вопрос Кант и Берг­сон, интер­пре­ти­ру­ют так же. У дан­ной интер­пре­та­ции есть свои сто­рон­ни­ки, но она упус­ка­ет важ­ные не-фено­ме­но­ло­ги­че­ские аспек­ты соб­ствен­ной точ­ки зре­ния. Непре­одо­ли­мая про­бле­ма для тех, кто под­хо­дит к мета­фи­зи­ке пото­ка с фено­ме­но­ло­ги­че­ской пози­ции заклю­ча­ет­ся в том, что физи­ки могут с лёг­ко­стью отбро­сить их рас­суж­де­ния как эпи­фе­но­ме­но­ло­гию. Реаль­ность пото­ка может рас­смат­ри­вать­ся толь­ко как нечто такое, что отлич­но от опы­та пото­ка.

Из дан­ных рас­суж­де­ний мы можем выве­сти три вопро­са, соот­вет­ству­ю­щие каж­до­му чле­ну тем­по­раль­ной троицы:

  1. Раз­мер­ность: Явля­ет­ся ли вре­мя необ­хо­ди­мым усло­ви­ем инди­ви­ду­аль­но­го воплощения?
  2. Направ­лен­ность: Явля­ет­ся ли вре­мя уни­каль­ным усло­ви­ем инди­ви­ду­аль­но­го воплощения?
  3. Поток: Явля­ет­ся ли интер­фейс меж­ду про­шлым и буду­щим так­же уни­каль­ным усло­ви­ем инди­ви­ду­аль­но­го воплощения?

Мы можем отде­лить важ­ные идеи Кан­та и Берг­со­на от их фено­ме­но­ло­ги­че­ских внеш­них атри­бу­тов, если рас­смот­рим то, как бы они отве­ти­ли на дан­ные вопро­сы. Мне кажет­ся, что они отве­ти­ли бы на каж­дый из вопро­сов утвер­ди­тель­но, но осно­ва­ния, кото­рые они при­ве­ли бы в под­держ­ку сво­их отве­тов, име­ли бы суще­ствен­ные различия.

Под­держ­ка фено­ме­но­ло­ги­че­ско­го про­чте­ния тео­рии вре­ме­ни Кан­та про­ис­те­ка­ет из того фак­та, что он рас­смат­ри­ва­ет инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние с точ­ки зре­ния конеч­ных субъ­ек­тов, кото­рые сами рас­по­ло­же­ны во вре­ме­ни. Одна­ко, это не столь­ко фено­ме­но­ло­гия вре­ме­ни, сколь­ко логи­ка вре­ме­ни. Дело в том, что эта логи­ка отно­сит­ся к внут­ри-тем­по­раль­но­му [intra-temporal] инди­ви­ду­аль­но­му вопло­ще­нию, а не к вне-тем­по­раль­но­му [extra-temporal]. Это ста­но­вит­ся понят­ным, если учесть, что кан­тов­ское объ­яс­не­ние инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния на язы­ке поня­тий общих тер­ми­нов явля­ет­ся в сущ­но­сти объ­яс­не­ни­ем про­це­дур под­счё­та пар­ти­ку­ля­рий. Эти про­це­ду­ры про­ис­хо­дят во вре­ме­ни, и как тако­вые они долж­ны пол­но­стью отли­чать неко­то­рую задан­ную вещь от всех дру­гих вещей, опи­ра­ясь на про­стран­ствен­ные и каче­ствен­ные дан­ные, вре­мен­ная про­тя­жён­ность кото­рых неиз­беж­но име­ет свой пре­дел. Дру­ги­ми сло­ва­ми, поня­тия общих тер­ми­нов свя­за­ны с про­це­ду­ра­ми, при­зван­ны­ми осу­ществ­лять пол­ное инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние вещей на осно­ва­нии огра­ни­чен­ной инфор­ма­ции об их про­шлом и в усло­ви­ях пол­но­го отсут­ствия инфор­ма­ции об их буду­щем. Вот что зна­чит ска­зать, что серд­це­ви­ной тео­рии вре­ме­ни Кан­та явля­ет­ся схе­ма­тизм. Вре­мя дела­ет уни­каль­ным усло­ви­ем инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния тот факт, что оно явля­ет­ся изме­ре­ни­ем, наря­ду с про­тя­жён­но­стью кото­ро­го осу­ществ­ля­ет­ся кар­то­гра­фия шагов соот­вет­ству­ю­щей про­це­ду­ры, что дела­ет его конеч­ным в том смыс­ле, что оно долж­но быть в состо­я­нии выпол­нять свою функ­цию в усло­ви­ях откры­то­го буду­ще­го. Если мы при­мем транс­цен­ден­таль­ную пси­хо­ло­гию Кан­та все­рьёз, то мы долж­ны прий­ти к выво­ду, что адек­ват­ное иссле­до­ва­ние того, что озна­ча­ет «вре­мя», осу­ществ­ля­ет­ся посред­ством мате­ма­ти­че­ско­го изу­че­ния огра­ни­чен­ных во вре­ме­ни про­це­дур. Выра­зим эту мысль в виде крат­кой фор­му­лы: соглас­но Кан­ту, чистая и пустая фор­ма вре­ме­ни – это вре­мя вычис­ле­ния.

Под­держ­ка фено­ме­но­ло­ги­че­ско­го про­чте­ния Берг­со­на очень похо­жа и под­креп­ля­ет­ся тем, что Берг­сон явным обра­зом опи­ра­ет­ся на интро­спек­тив­ные мето­ды (кото­рые он назы­ва­ет инту­и­ци­ей). Одна­ко, под­лин­ные мета­фи­зи­че­ские идеи Берг­со­на мож­но высво­бо­дить из тако­го про­чте­ния, если опе­реть­ся на кан­тов­скую про­це­дур­ную логи­ку инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния. Суть в том, что циф­ро­вые вычис­ле­ния, осно­ван­ные на про­це­ду­рах, кото­рые могут быть раз­ло­же­ны на дис­крет­ные шаги, все­гда бази­ру­ют­ся на ана­ло­го­вых вычис­ле­ни­ях, осно­ван­ных на дина­ми­че­ских систе­мах обра­бот­ки инфор­ма­ции. Инфор­ма­ци­он­ные дан­ные, кото­рые мы полу­ча­ем из окру­жа­ю­щей сре­ды, не обя­за­тель­но вос­при­ни­мать в каче­стве дис­крет­ных дан­ных – раз­де­лён­ных по при­зна­кам каче­ствен­ных раз­ли­чий в сте­пе­ни и коли­че­ствен­ных раз­ли­чий в раз­но­вид­но­сти, – по край­ней мере, они могут вклю­чать в себя так­же сиг­на­лы, кото­рые непре­рыв­но варьи­ру­ют­ся в том, что каса­ет­ся их каче­ствен­ных аспек­тов. Это суще­ствен­ным обра­зом меня­ет­ся кан­тов­ское пред­став­ле­ние. Выра­зим это изме­не­ние, опе­рев­шись на кан­тов­скую фор­му­лу: чистая и пустая фор­ма вре­ме­ни – это не дис­крет­ное вре­мя про­це­дур­ной обра­бот­ки, а непре­рыв­ное вре­мя дина­ми­че­ской обработки.

Истоки и цели системы Делёза

Теперь мы нахо­дим­ся на поро­ге рас­смот­ре­ния вкла­да Делё­за в эти три мета­фи­зи­че­ские про­бле­ма­ти­ки. Рас­смот­рев при­ро­ду и исто­рию мета­фи­зи­ки, мы выра­бо­та­ли объ­яс­ни­тель­ную сто­ро­ну нашей рекон­струк­тив­ной мето­до­ло­гии. Одна­ко, нам всё ещё пред­сто­ит выра­бо­тать выра­зи­тель­ную сто­ро­ну этой мето­до­ло­гии, обес­пе­чив себя неко­то­ры­ми даль­ней­ши­ми прин­ци­па­ми рекон­струк­ции. Для это­го я соби­ра­юсь пред­ло­жить два спо­со­ба обсуж­де­ния содер­жа­ния работ Делё­за, кото­рые будут опре­де­лять то, как мы их пред­став­ля­ем: узкая, несколь­ко упро­щён­ная, интер­пре­та­ция их исто­ри­че­ско­го про­ис­хож­де­ния, и широ­кая, но при этом более точ­ная интер­пре­та­ция тео­ре­ти­че­ских целей, кото­рые ею движут.

Обще­из­вест­но, что отно­ше­ние Делё­за к исто­рии фило­со­фии нель­зя назвать пря­мо­ли­ней­ным. Сре­ди тех мыс­ли­те­лей, к кото­рым он обра­щал­ся, прак­ти­че­ски нет таких, у кото­рых он не почерп­нул бы нечто важ­ное и не вклю­чил бы это в соб­ствен­ную систе­му (к при­ме­ру, Пла­тон, Спи­но­за, Лейб­ниц, Кант, Ниц­ше, Берг­сон и т. д.). Малая тра­ди­ция в фило­со­фии, из кото­рой он чер­па­ет свои опор­ные кон­цеп­ты, постро­е­на с исклю­чи­тель­ным изъ­яс­ни­тель­ным мастер­ством, и она настоль­ко обшир­на, что выбор како­го-либо одно­го мыс­ли­те­ля в каче­стве опти­ки для рас­смот­ре­ния его работ чре­ват упу­ще­ни­ем важ­ных дета­лей. Одна­ко, пред­ста­вив исто­рию мета­фи­зи­ки посред­ством уже раз­ра­бо­тан­ных объ­яс­ни­тель­ных филь­тров, мы в опре­де­лён­ной сте­пе­ни обез­опа­си­ли себя от это­го рис­ка. Что нам нуж­но, так это нар­ра­тив, кото­рый поз­во­лил бы объ­еди­нить раз­лич­ные про­бле­мы, уже пред­став­лен­ные в пра­виль­ном клю­че. В этом отно­ше­нии я пред­ла­гаю рас­смот­реть систе­му Делё­за как попыт­ку пере­о­пи­са­ния мета­фи­зи­ки Спи­но­зы в све­те хай­дег­ге­ров­ской кри­ти­ки онто-тео­ло­гии. Для это­го есть ряд весо­мых экзе­ге­ти­че­ских при­чин, начи­ная с неиз­мен­ной одер­жи­мо­сти и вер­но­сти Делё­за Спи­но­зе, и закан­чи­вая раз­лич­ны­ми скры­ты­ми репли­ка­ми, остав­лен­ны­ми им отно­си­тель­но пре­одо­ле­ния Спи­но­зы посред­ством более одно­знач­но­го объ­яс­не­ния Бытия, чем то, кото­рое оста­вил нам сам Спиноза.

Далее я перей­ду ко вто­ро­му из этих пунк­тов, но преж­де важ­но уло­вить суть тако­го спо­со­ба рас­смот­ре­ния его работ: это поз­во­ля­ет нам задать­ся вопро­сом о том, в какой сте­пе­ни то или иное мета­фи­зи­че­ское нов­ше­ство опи­ра­ет­ся на суще­ству­ю­щие эле­мен­ты про­ек­та Спи­но­зы или явля­ет­ся резуль­та­том их пере­смот­ра. Это даёт нам воз­мож­ность напря­мую про­яс­нить моти­вы, кото­ры­ми Делёз руко­вод­ство­вал­ся при постро­е­нии сво­ей систе­мы, посколь­ку они пред­став­ля­ют собой итог эво­лю­ци­он­ной адап­та­ции моти­вов само­го Спи­но­зы. Я соби­ра­юсь пред­ло­жить три гла­вен­ству­ю­щих моти­ва, кото­рые над­стра­и­ва­ют­ся друг над дру­гом: прин­цип доста­точ­но­го осно­ва­ния (ПДО), прин­цип еди­но­об­ра­зия [univocity] Бытия (ПЕБ) и прин­цип имма­нент­но­сти (ПИМ).

ПДО лежит в осно­ве раци­о­на­лиз­ма как Спи­но­зы, так и Лейб­ни­ца, и не будет пре­уве­ли­че­ни­ем ска­зать, что Делёз сво­ей зада­чей видит пре­об­ра­зо­ва­ние это­го прин­ци­па таким обра­зом, что­бы сде­лать его сов­ме­сти­мым с ате­из­мом. Хотя мы уже ука­за­ли, что спи­но­зов­ская интер­пре­та­ция это­го прин­ци­па пред­по­чти­тель­нее, чем интер­пре­та­ция Лейб­ни­ца, посколь­ку чистая дей­стви­тель­ность [actuality] Суб­стан­ции Спи­но­зы пред­по­чти­тель­нее, чем жуль­ни­ча­ю­щая воз­мож­ность Бога Лейб­ни­ца, это не даём нам пово­да сбра­сы­вать Спи­но­зу со сче­тов. Он всё же интер­пре­ти­ру­ет Суб­стан­цию по ана­ло­гии с пар­ти­ку­ля­ри­я­ми (или моду­са­ми [modes]), посколь­ку исполь­зу­ет еди­ную кате­го­рию при­чин­ности для опи­са­ния и того, и дру­го­го: Суб­стан­ция оста­ёт­ся осно­ва­ни­ем, даже если это осно­ва­ние слу­жит осно­ва­ни­ем для само­го себя. При­чи­на это­го в том, что Спи­но­за совер­ша­ет ту же ошиб­ку, что и Лейб­ниц, когда интер­пре­ти­ру­ет регресс при­чин, под­ра­зу­ме­ва­е­мый ПДО как дей­стви­тель­ной бес­ко­неч­но­стью.

Эта ошиб­ка вынуж­да­ет их обо­их утвер­ждать, что в нача­ле цепи нахо­дит­ся неко­то­рое без­услов­ное осно­ва­ние, и что суще­ству­ет некий бес­ко­неч­ный интел­лект, спо­соб­ный помыс­лить её как целое, что­бы сде­лать этот прин­цип после­до­ва­тель­ным. Таким обра­зом, каж­дый из них утвер­жда­ет абсо­лют­но уни­каль­ную мыс­ля­щую сущ­ность в каче­стве двой­но­го осно­ва­ния суще­ство­ва­ния и интел­ли­ги­бель­но­сти все­го суще­го. Это – мета­фи­зи­че­ская сущ­ность теиз­ма, и, соот­вет­ствен­но, то, что Хай­дег­гер назвал бы онто-тео­ло­ги­ей. В про­ти­во­по­лож­ность это­му Делёз стре­мит­ся сде­лать ПДО сов­ме­сти­мым с ате­из­мом, интер­пре­ти­руя регресс при­чин как потен­ци­аль­ную бес­ко­неч­ность. Это озна­ча­ет, что, с одной сто­ро­ны, хотя для каж­дой кон­крет­ной детер­ми­на­ции есть своя при­чи­на, не суще­ству­ет еди­ной при­чи­ны для всей сово­куп­но­сти детер­ми­на­ций, а так­же это озна­ча­ет, что, хотя мы нико­гда не исчер­па­ем пере­чень при­чин, гаран­ти­ей тому явля­ет­ся отнюдь не спо­соб­ность неко­е­го выс­ше­го мыс­ли­те­ля охва­тить всю сово­куп­ность цепи при­чин сра­зу.

ПЕБ – это в мини­маль­ном смыс­ле идея о том, что о каж­дой сущ­но­сти гово­рит­ся, что она «есть», в одном и том же смыс­ле. Эту идею впер­вые выска­зал Дунс Скот, под­хва­тил Спи­но­за и раз­ра­ба­ты­вал далее Делёз. Клю­че­вой момент здесь состо­ит в том, что суще­ству­ет по мень­шей мере два спо­со­ба интер­пре­та­ции это­го прин­ци­па: как еди­но­об­ра­зие пре­ди­ка­ции (напри­мер, что свой­ство обла­да­ния интел­лек­том при­пи­сы­ва­ет­ся Богу в том же смыс­ле, что и людям) и как еди­но­об­ра­зие суще­ство­ва­ния (напри­мер, что Бог суще­ству­ет в том же смыс­ле, что и люди). Обе они про­ти­во­по­став­ле­ны ана­ло­ги­че­ской кон­цеп­ции Бытия, соглас­но кото­рой мы пола­га­ем, что неко­то­рые вещи «есть» в смыс­ле, кото­рый лишь ана­ло­ги­чен тому смыс­лу, в кото­ром о при­ви­ле­ги­ро­ван­ной кате­го­рии (к при­ме­ру, о боже­ствен­ном) гово­рит­ся, что она есть. Как мы теперь видим, Спи­но­за вслед за Дун­сом Ско­том огра­ни­чи­ва­ет еди­но­об­ра­зие одной толь­ко пре­ди­ка­ци­ей. Он счи­та­ет, что Суб­стан­ция обла­да­ет теми же атри­бу­та­ми, что и её моду­сы, – в не-ана­ло­ги­че­ском смыс­ле. Одна­ко осно­ва­ни­ем для это­го слу­жит рас­смот­ре­ние Суб­стан­ции и моду­сов как отлич­ных друг от дру­га [distinct] типов суще­го [existent], к кото­рым про­чие логи­че­ские кате­го­рии при­ме­ня­ют­ся в ана­ло­ги­че­ском смыс­ле: сверх­чис­ло­вое [supranumenary] и исчис­ли­мое (коли­че­ство), слу­жа­щее осно­ва­ни­ем для само­го себя и име­ю­щее своё осно­ва­ние в дру­гом (при­чин­ность), атем­по­раль­ное и тем­по­раль­ное (вре­мя) и т. д. Ате­изм Делё­за тре­бу­ет, что­бы это более глу­бо­ко лежа­щее еди­но­об­ра­зие было эли­ми­ни­ро­ва­но вме­сте с оста­точ­ной при­ви­ле­ги­ро­ван­но­стью Суб­стан­ции, кото­рую оно репре­зен­ти­ру­ет. Для того, что­бы отста­и­вать еди­но­об­ра­зие суще­ство­ва­ния Делёз дол­жен дать гаран­тию того, что его соб­ствен­ный экви­ва­лент Суб­стан­ции ни при каких обсто­я­тель­ствах не может быть назван существующим.

Нако­нец, мы видим, что Делёз наста­и­ва­ет на имма­нент­но­сти пото­му, что это есте­ствен­ным обра­зом сле­ду­ет из того фак­та, что он наста­и­ва­ет на ПДО и ПЕБ. ПИМ – это идея о том, что суще­ству­ет един­ствен­ное [unitary] про­стран­ство инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния, в кото­ром рас­по­ло­же­ны все вещи. Суще­ству­ет одно и толь­ко одно целое. Это озна­ча­ет, что все пар­ти­ку­ля­рии, отно­ше­ния и поло­же­ния дел, кото­рые они состав­ля­ют, сле­ду­ет пони­мать с точ­ки зре­ния их поло­же­ния в этом един­ствен­ном плане имма­нент­но­сти. Этот прин­цип нару­ша­ет­ся, когда мы стре­мим­ся объ­яс­нить вещи из этой имма­нент­ной сфе­ры посред­ством апел­ля­ции к вещам, кото­рые не могут быть в ней рас­по­ло­же­ны, за един­ствен­ным исклю­че­ни­ем усло­вий само­го рас­по­ло­же­ния. Тот факт, что про­стран­ство не раз­ме­ще­но внут­ри само­го себя, посколь­ку оно экс­тен­сив­но по отно­ше­нию к само­му себе, не явля­ет­ся в этом смыс­ле пре­пят­стви­ем. Таким обра­зом, мы назы­ва­ем подоб­ные нару­ше­ния апел­ля­ци­я­ми к транс­цен­дент­ным прин­ци­пам, харак­тер кото­рых совер­шен­но не зави­сит ни от содер­жа­ния, ни от струк­ту­ры это­го пла­на. Этот план имма­нент­но­сти пред­став­ля­ет собой делё­зов­скую пост-хай­дег­ге­ри­ан­скую транс­фор­ма­цию Суб­стан­ции Спи­но­зы. Это – его попыт­ка осу­ще­ствить инвер­сию поло­же­ния Суб­стан­ции по отно­ше­нию к моду­сам посред­ством пред­став­ле­ния её не в ана­ло­ги­че­ском смыс­ле отно­си­тель­но отдель­ных моду­сов, а в каче­стве усло­вия, при кото­ром моду­сы могут полу­чать инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние. Теперь мы смо­жем рас­смот­реть, в какой сте­пе­ни эта транс­фор­ма­ция ана­ло­ги­че­ских отно­ше­ний в отно­ше­ния обу­слов­ли­ва­ния лежит в осно­ва­нии мета­фи­зи­че­ских нов­шеств Делёза.

Пространство универсалий

Давай­те нач­нём с рас­смот­ре­ния того, как Делёз при­ме­ня­ет дан­ную транс­фор­ма­цию в кон­тек­сте про­бле­мы уни­вер­са­лий. Гово­ря про­стым язы­ком, его цель – успеш­но инвер­ти­ро­вать пла­то­низм там, где это не уда­лось Ари­сто­те­лю, с помо­щью пере­фор­му­ли­ро­ва­ния усло­вий спо­ра меж­ду пла­то­низ­мом и номи­на­лиз­мом. Его клю­че­вая мысль заклю­ча­ет­ся в том, что нам не сле­ду­ет зада­вать­ся вопро­сом о том, суще­ству­ют ли уни­вер­са­лии в неко­то­ром ана­ло­ги­че­ском смыс­ле отно­си­тель­но того, как суще­ству­ют пар­ти­ку­ля­рии, пото­му что в таком слу­чае мы воз­вра­ща­ем­ся к про­бле­ме того, как эти уни­вер­са­лии полу­ча­ют соб­ствен­ное инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние, вме­сто это­го мы долж­ны задать­ся вопро­сом о том, явля­ют­ся ли уни­вер­са­лии усло­ви­я­ми инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния в том смыс­ле, в кото­ром тако­вым явля­ет­ся про­стран­ство. Его ответ состо­ит в том, что они дей­стви­тель­но явля­ют­ся тако­го рода усло­ви­я­ми, и что их отно­ше­ние к про­стран­ству и вре­ме­ни как фун­да­мен­таль­ным усло­ви­ям инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния могут быть опре­де­ле­ны кон­крет­ным обра­зом и в не-ана­ло­ги­че­ском смыс­ле. Без сомне­ния, это состав­ля­ет самый весо­мый вклад в мета­фи­зи­ку уни­вер­са­лий со вре­мён Пла­то­на. Одна­ко, эту идею нель­зя назвать бес­пре­це­дент­ной в пол­ном смыс­ле это­го сло­ва. Что­бы это понять, мы долж­ны нена­дол­го вер­нуть­ся к пред­став­ле­нию об инди­ви­ду­аль­ном вопло­ще­нии у Лейб­ни­ца и опи­сать, в чём заклю­ча­ет­ся его уникальность.

Важ­ней­шим момен­том здесь явля­ет­ся то, что суще­ству­ет два прин­ци­пи­аль­но отлич­ных друг от дру­га типа инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния в про­стран­стве: зани­мать место в про­стран­стве и быть местом в про­стран­стве. Луч­ший спо­соб про­де­мон­стри­ро­вать послед­нее – обра­тить­ся к тра­ди­ци­он­но­му при­ме­ру инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния: нату­раль­ным чис­лам. Они пред­став­ля­ют собой бес­ко­неч­ный ряд совер­шен­но отлич­ных друг от дру­га объ­ек­тов, нахо­дя­щих­ся в кон­крет­ных отно­ше­ни­ях после­до­ва­тель­но­сти друг с дру­гом, кото­рые ухо­дят в бес­ко­неч­ность. Здесь важ­но заме­тить, что чис­ла не зани­ма­ют точек на линии после­до­ва­тель­но­сти, так, слов­но их мате­ма­ти­че­ские свой­ства явля­ют­ся в неко­то­ром смыс­ле отдель­ны­ми от их место­по­ло­же­ния. Они про­сто явля­ют­ся точ­ка­ми на линии после­до­ва­тель­но­сти, и не более того. Связь меж­ду их место­по­ло­же­ни­ем и их свой­ства­ми явля­ет­ся сугу­бо необ­хо­ди­мо­стью. Дело не в том, что суще­ству­ет неко­то­рая кон­крет­ная про­це­ду­ра их под­счё­та, и не в том, что они явля­ют­ся имма­нент­ным усло­ви­ем любой про­це­ду­ры под­счё­та тако­го рода. Напро­тив, обыч­но мы дума­ем о физи­че­ских объ­ек­тах как о том, что нахо­дит­ся в кон­тин­гент­ном отно­ше­нии «зани­мать соот­вет­ству­ю­щее место в про­стран­стве» и о том, что обла­да­ет по мень­шей мере неко­то­ры­ми свой­ства­ми, кото­рые не зави­сят от места, кото­рое они зани­ма­ют в про­стран­стве. Имен­но эта кон­тин­гент­ность тре­бу­ет внут­ри-вре­мен­ных [intra-temporal] про­це­дур их инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния в усло­ви­ях откры­то­го буду­ще­го: мы видим вещи как то, что зани­ма­ет про­стран­ство лишь постоль­ку, посколь­ку при­ни­ма­ем их за то, что не явля­ет­ся фик­си­ро­ван­ным во вре­ме­ни.

Замы­сел Лейб­ни­ца состо­ит в том, что он счи­та­ет, что субъ­ек­ты наших про­по­зи­ций (мона­ды) могут полу­чать инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние точ­но таким же обра­зом, как чис­ла, и что это может быть сде­ла­но без апел­ля­ции как к про­стран­ству, так и ко вре­ме­ни в их тра­ди­ци­он­ном пони­ма­нии. Луч­ший спо­соб про­де­мон­стри­ро­вать это – пока­зать то, как мож­но постро­ить гра­фик про­по­зи­ций, выра­жа­ю­щих свой­ства, кото­рым обла­да­ют пар­ти­ку­ля­рии, и то, как Лейб­ниц транс­фор­ми­ру­ет его в про­стран­ство качеств, спо­соб­ное давать мона­дам инди­ви­ду­аль­ное воплощение.

 FGH
aFaGaHa
bFbGbHb
cFcGcYc

В этой таб­ли­це с одной сто­ро­ны пере­чис­ле­ны пред­ва­ри­тель­но инди­ви­ду­аль­но вопло­щён­ные [pre-individuated] субъ­ек­ты, с дру­гой – пре­ди­ка­ты, выра­жа­ю­щие свой­ства, кото­ры­ми обла­да­ют эти пар­ти­ку­ля­рии. Эти два дис­крет­ных изме­ре­ния обра­зу­ют про­по­зи­ци­о­наль­ное мно­го­об­ра­зие [manifold], содер­жа­щее все воз­мож­ные ком­би­на­ции субъ­ек­та и пре­ди­ка­та. Такие мно­го­об­ра­зия пред­став­ля­ют собой про­стран­ства, кото­рые тра­ди­ци­он­но обу­слов­ли­ва­ют наше инди­ви­ду­аль­ное вопло­ще­ние дей­стви­тель­ных поло­же­ний дел путём опре­де­ле­ния гра­ниц всех воз­мож­ных поло­же­ний дел. Мы рас­смат­ри­ва­ем эти про­по­зи­ции как место­по­ло­же­ния (или как воз­мож­но­сти), кото­рые могут быть заня­ты (или акту­а­ли­зи­ро­ва­ны), посколь­ку их истин­ность или лож­ность кон­тин­гент­на. Эту инфор­ма­цию мож­но вклю­чить в само мно­го­об­ра­зие путём транс­фор­ма­ции послед­не­го в поверх­ность [surface], кото­рая искрив­ля­ет­ся посред­ством бинар­но­го изме­ре­ния истин­но­сти и лож­но­сти (0, 1 : под­чёрк­ну­то). Это – стро­гая про­це­ду­ра кон­вер­та­ции любой фор­мы про­по­зи­ци­о­наль­но арти­ку­ли­ро­ван­ной инфор­ма­ции в график.

Лейб­ниц транс­фор­ми­ру­ет это про­по­зи­ци­о­наль­ное мно­го­об­ра­зие в каче­ствен­ное мно­го­об­ра­зие, уда­ляя изме­ре­ние, по кото­ро­му рас­пре­де­ле­ны пред­ва­ри­тель­но инди­ви­ду­аль­но вопло­щён­ные субъ­ек­ты, и пре­вра­щая каж­дый пре­ди­кат в соот­вет­ству­ю­щее ему бинар­ное изме­ре­ние (0, 1). Мы можем пока­зать это в чрез­вы­чай­но упро­щён­ном виде, взяв в каче­стве допу­ще­ния, что суще­ству­ет все­го два таких предиката.

 F~F
Gab
~Gcd

Эта таб­ли­ца отоб­ра­жа­ет четы­рёх­мест­ное каче­ствен­ное мно­го­об­ра­зие, кото­рое полу­ча­ет­ся при объ­еди­не­нии толь­ко двух пре­ди­ка­тов. Про­стран­ствен­но-вре­мен­ной эпи­фе­но­ме­на­лизм Лейб­ни­ца сво­дит­ся к идее о том, что каж­дое место­по­ло­же­ние в таком мно­го­об­ра­зии (соот­вет­ству­ю­щее ряду пре­ди­ка­тов, напри­мер, F и ~G, ~F и G и т. д.) соот­вет­ству­ет пол­но­стью инди­ви­ду­аль­но вопло­щён­ной воз­мож­ной мона­де (напри­мер, c и b соот­вет­ствен­но). Лейб­ниц про­сто пола­га­ет, что чис­ло пре­ди­ка­тов бес­ко­неч­но, что зна­чит, что чис­ло монад так­же бес­ко­неч­но. Воз­мож­ные миры – это не что иное, как бес­ко­неч­ные мно­же­ства таких монад, кото­рые могут сосу­ще­ство­вать друг с дру­гом. Таким обра­зом, дей­стви­тель­ный мир – это поверх­ность, состав­лен­ная из это­го про­стран­ства путём его искрив­ле­ния посред­ством бинар­но­го изме­ре­ния суще­ство­ва­ния (0, 1 : под­чёрк­ну­то). Эта кри­виз­на изби­ра­ет одно мно­же­ство точек, кото­рые могут сосу­ще­ство­вать друг с дру­гом, в каче­стве того мно­же­ства, кото­рое ста­но­вит­ся дей­стви­тель­ным. На этом осно­ва­на идея Лейб­ни­ца о том, что луч­ший из воз­мож­ных миров – это наи­бо­лее непре­рыв­ный из миров: прин­цип отбо­ра – это прин­цип иде­аль­ной кри­виз­ны. Бог жуль­ни­ча­ет, при­бе­гая к диф­фе­рен­ци­аль­но­му исчислению.

Делёз осо­знал, что этот спо­соб пони­ма­ния дей­стви­тель­но­го мира в виде гра­фи­ка мож­но отде­лить от пони­ма­ния его в про­по­зи­ци­о­наль­ных тер­ми­нах. Про­це­ду­ра постро­е­ния гра­фи­ка про­по­зи­ци­о­наль­ной инфор­ма­ции ясно пока­зы­ва­ет, что он может быть пре­об­ра­зо­ван в циф­ро­вую инфор­ма­цию, и, сле­дуя в этом отно­ше­нии за Берг­со­ном, Делёз пре­крас­но пони­ма­ет, что суще­ству­ют фор­мы ана­ло­го­вой инфор­ма­ции, кото­рые не могут быть пре­об­ра­зо­ва­ны таким обра­зом. Нашу язы­ко­вую спо­соб­ность репре­зен­ти­ро­вать дей­стви­тель­ный мир с помо­щью про­по­зи­ций пре­вос­хо­дит наша мате­ма­ти­че­ская спо­соб­ность моде­ли­ро­вать его с помо­щью гра­фи­ков. Вот что побуж­да­ет Делё­за к раз­ра­бот­ке мета­фи­зи­ки доре­пре­зен­та­тив­но­сти [subrepresentational].

Глав­ным след­стви­ем это­го сме­ще­ния пер­спек­ти­вы явля­ет­ся то, что Делёз допус­ка­ет суще­ство­ва­ние не толь­ко бинар­ных каче­ствен­ных изме­ре­ний. Он поз­во­ля­ет нам вклю­чить всё мно­го­об­ра­зие качеств и коли­честв, кото­рые мог­ли бы быть исполь­зо­ва­ны в самых при­чуд­ли­вых гра­фи­ках, какие толь­ко мож­но вооб­ра­зить. Это при­да­ёт про­стран­ству качеств гораз­до более инте­рес­ную струк­ту­ру, и, посколь­ку это даёт воз­мож­ность вклю­чить непре­рыв­ную вари­а­тив­ность каче­ства и коли­че­ства, оно избе­га­ет воз­мож­но­сти без­упреч­но­го [lossless] пре­об­ра­зо­ва­ния в циф­ро­вую инфор­ма­цию. Дру­гим след­стви­ем это­го сме­ще­ния явля­ет­ся то, что Делёз поры­ва­ет с Лейб­ни­цем, когда отвер­га­ет его эпи­фе­но­ме­на­лизм. Делёз вос­при­ни­ма­ет все­рьёз про­гресс, кото­ро­го достиг­ли нау­ки в том, что каса­ет­ся моде­ли­ро­ва­ния мира с помо­щью мате­ма­ти­че­ских мето­дов, а так­же тот факт, что эти моде­ли раз­вёр­ты­ва­ют [deploy] про­стран­ство и вре­мя в раз­лич­ных слож­ных вари­а­ци­ях, из кото­рых невоз­мож­но вычле­нить каче­ства и коли­че­ства, кото­рые в них задей­ство­ва­ны. Вза­и­мо­дей­ствие про­стран­ства, вре­ме­ни и каче­ства – это то, что мож­но понять, толь­ко постро­ив мета­фи­зи­ку совре­мен­ной мате­ма­ти­че­ской нау­ки в про­ти­во­вес мета­фи­зи­ки вымыш­лен­ной мате­ма­ти­че­ской нау­ки Лейб­ни­ца. Мы уже рас­по­ла­га­ем mathesis universalis, дело в том, что она ни в чём не похо­жа на то, что пред­став­лял себе Лейбниц.

Тем не менее, это даёт нам пред­став­ле­ние о стра­те­гии Делё­за в том, что каса­ет­ся реше­ния про­бле­мы уни­вер­са­лий: уни­вер­са­лии кон­сти­ту­и­ру­ют­ся изме­ре­ни­я­ми, посред­ством кото­рых дей­стви­тель­ный мир искрив­ля­ет­ся qua инфор­ма­ци­он­ная поверх­ность. Когда Делёз гово­рит, что Идея Огня при­сут­ству­ет вез­де, где есть огонь, он абсо­лют­но серьё­зен. В этом место­по­ло­же­нии мир выра­жа­ет ком­плекс­ное сме­ше­ние каче­ствен­ных и коли­че­ствен­ных детер­ми­на­ций, кон­сти­ту­и­ру­ю­щих огонь, посколь­ку поверх­ность дей­стви­тель­но­го мира искрив­ля­ет­ся посред­ством соот­вет­ству­ю­щих измерений.

Региональные возможности

Теперь мы можем обра­тить­ся к рас­смот­ре­нию того, как Делёз транс­фор­ми­ру­ет про­бле­му воз­мож­но­го. Его цель – сде­лать спи­но­зов­ское объ­яс­не­ние внут­ренне при­су­щей модаль­но­сти после­до­ва­тель­ным, что поз­во­ли­ло бы нам утвер­ждать реаль­ность как воз­мож­но­го, так и веро­ят­но­го без необ­хо­ди­мо­сти апел­ля­ции к каким-либо транс­цен­дент­ным прин­ци­пам. Для это­го он объ­еди­ня­ет два эти аспек­та модаль­но­сти в сво­ей тео­рии вир­ту­аль­но­го. Это при­зва­но объ­яс­нить внут­ренне при­су­щие спо­соб­но­сти [capacities] (Спи­но­зы) и склон­но­сти [tendencies] (Берг­со­на) пар­ти­ку­ля­рий, кото­рые мы пыта­ет­ся охва­тить, когда гово­рим о воз­мож­но­стях и веро­ят­но­стях соот­вет­ствен­но. Нов­ше­ство заклю­ча­ет­ся в том, что пред­по­ла­га­ет­ся сде­лать это без пони­ма­ния вир­ту­аль­ных состо­я­ний по ана­ло­гии с наши­ми ретро­ак­тив­ны­ми спо­со­ба­ми их репре­зен­та­ции посред­ством реком­би­на­ции про­по­зи­ций о дей­стви­тель­ных состо­я­ни­ях. В конеч­ном счё­те, вир­ту­аль­ное долж­но быть имма­нент­но дей­стви­тель­но­му, посколь­ку оно не тре­бу­ет транс­цен­дент­но­го допол­не­ния для сво­ей акту­а­ли­за­ции. Модаль­ные харак­те­ри­сти­ки мира долж­ны быть сопря­же­ны воеди­но подоб­но ком­плекс­но­му мате­ма­ти­че­ско­му гобе­ле­ну на плане имманентности.

Делёз осно­вы­ва­ет свою тео­рию вир­ту­аль­но­го на струк­ту­ре тео­рии дина­ми­че­ских систем (ТДС), кото­рая явля­ет­ся основ­ным инстру­мен­том, исполь­зу­е­мым в нау­ке для извле­че­ния инфор­ма­ции о склон­но­стях отдель­ных систем из гра­фи­ков их дей­стви­тель­ных состо­я­ний. Вот что поз­во­ля­ет ему кон­вер­ти­ро­вать тео­рию монад Лейб­ни­ца в соб­ствен­ную тео­рию номад [nomads]. Важ­но пони­мать, что в ТДС это осу­ществ­ля­ет­ся путём обра­ще­ния к гра­фи­ку дей­стви­тель­ной исто­рии систе­мы и кол­лап­си­ро­ва­ния тем­по­раль­но­го изме­ре­ния. Для это­го исполь­зу­ет­ся ряд ком­плекс­ных мате­ма­ти­че­ских мето­дов, что­бы сохра­нить реле­вант­ную инфор­ма­цию о том, как раз­лич­ные пере­мен­ные, кото­рые репре­зен­ти­ру­ют раз­лич­ные изме­ре­ния, склон­ны вза­и­мо­дей­ство­вать друг с дру­гом, и при этом изба­вить­ся от нере­ле­вант­ной инфор­ма­ции о том, как они вза­и­мо­дей­ство­ва­ли в кон­крет­ных слу­ча­ях в дей­стви­тель­но­сти. Вот при­мер того, как это дела­ет­ся с маят­ни­ком. В резуль­та­те полу­ча­ет­ся поверх­ность, име­ю­щая на одно изме­ре­ние мень­ше, чем есть на гра­фи­ке, искрив­ле­ние кото­рой, тем не менее, опи­сы­ва­ет склон­но­сти дан­ной систе­мы в виде диф­фе­рен­ци­аль­ных отно­ше­ний меж­ду раз­лич­ны­ми пере­мен­ны­ми, кото­рые обра­зу­ют гра­фик. Топо­ло­ги­че­ски зна­чи­мые осо­бен­но­сти этой поверх­но­сти назы­ва­ют­ся аттрак­то­ра­ми, и их часто изоб­ра­жа­ют в виде точек или линий на упло­щён­ном отоб­ра­же­нии поверх­но­сти, что­бы отра­зить наи­бо­лее важ­ные склон­но­сти систе­мы в упро­щён­ном виде.

Position – Расположение

Time – Время

Velocity – Часто­та вращения

Самое важ­ное, что здесь сле­ду­ет отме­тить, что вир­ту­аль­ная поверх­ность – это не дей­стви­тель­ная поверх­ность. Мож­но ска­зать, что дей­стви­тель­ная пере­се­ка­ет вир­ту­аль­ную толь­ко в реаль­ном вре­ме­ни. Если мы помыс­лим уни­вер­саль­ную Идею как мно­же­ство каче­ствен­ных и коли­че­ствен­ных изме­ре­ний, кото­рые реле­вант­ны для отра­же­ния модаль­ных харак­те­ри­стик задан­но­го типа пар­ти­ку­ля­рии, и если мы помыс­лим эти изме­ре­ния как реаль­ные харак­те­ри­сти­ки при­ро­ды, а не про­сто как удоб­ные спо­со­бы моде­ли­ро­ва­ния при­ро­ды, то Идея пред­ста­нет как вир­ту­аль­ная поверх­ность, киша­щая точ­ка­ми, соот­вет­ству­ю­щи­ми всем еди­нич­ным вопло­ще­ни­ям её типа. Делёз назы­ва­ет их нома­да­ми, посколь­ку они пере­се­ка­ют про­стран­ство в реаль­ном вре­ме­ни, руко­вод­ству­ясь склон­но­стя­ми, зако­ди­ро­ван­ны­ми в искрив­ле­нии вир­ту­аль­ной поверх­но­сти. Если вновь вве­сти сюда тем­по­раль­ное изме­ре­ние, то ста­нет вид­но, что эти точ­ки обра­зу­ют дей­стви­тель­ные тра­ек­то­рии гра­фи­ков, из кото­рых мы полу­ча­ем наши дина­ми­че­ские моде­ли вир­ту­аль­но­го. Это и есть осно­ва имма­нент­ной акту­а­ли­за­ции виртуального.

Одна­ко рас­смат­ри­вать Идеи таким обра­зом рав­но­знач­но тому, что­бы рас­смат­ри­вать их в каче­стве абстракт­ных уни­вер­са­лий. Это озна­ча­ет, что они всё ещё не состав­ля­ют доста­точ­но­го осно­ва­ния для инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния соот­вет­ству­ю­щих им еди­нич­ных вопло­ще­ний. Это ста­но­вит­ся ясно, когда мы пони­ма­ем, что любое чис­ло номад может в одно и то же вре­мя зани­мать одну и ту же пози­цию на вир­ту­аль­ном про­стран­стве. Это озна­ча­ет, что хотя их поло­же­ние на поверх­но­сти даёт важ­ную инфор­ма­цию об их теку­щем состо­я­нии, эту инфор­ма­цию сле­ду­ет допол­нить, что­бы добить­ся их пол­но­го инди­ви­ду­аль­но­го вопло­ще­ния. В этом пунк­те Делёз зани­ма­ет сто­ро­ну Кан­та, а не Лейб­ни­ца. Инфор­ма­ция, необ­хо­ди­мая для пре­вра­ще­ния абстракт­ной уни­вер­са­лии в кон­крет­ную уни­вер­са­лию, спо­соб­ную к пол­но­му инди­ви­ду­аль­но­му вопло­ще­нию сво­их про­яв­ле­ний [instances], – это инфор­ма­ция о про­стран­стве [spatial]. Мы долж­ны допол­нить Идею раз­ветв­лён­ны­ми [extensive] про­стран­ствен­ны­ми изме­ре­ни­я­ми, и при этом зако­ди­ро­вать инфор­ма­цию о про­стран­ствен­ных отно­ше­ни­ях меж­ду раз­лич­ны­ми вопло­ще­ни­я­ми тех путей, кото­ры­ми пере­ме­ща­ют­ся нома­ды. В резуль­та­те мы фак­ти­че­ски пре­вра­ща­ем раз­роз­нен­ное мно­же­ство точек, пере­се­ка­ю­щих вир­ту­аль­ную поверх­ность, в дей­стви­тель­ную само­сто­я­тель­ную поверх­ность. То, как эта дей­стви­тель­ная поверх­ность искрив­ля­ет­ся при пере­се­че­нии вир­ту­аль­ной поверх­но­сти более высо­кой раз­мер­но­сти, таким обра­зом, коди­ру­ет реле­вант­ную инфор­ма­цию о про­стран­ствен­ных отно­ше­ни­ях меж­ду точ­ка­ми, кото­рые её состав­ля­ют. В допол­не­ние к выше­ска­зан­но­му это озна­ча­ет так­же, что каж­дой пар­ти­ку­ля­рии соот­вет­ству­ет своя соб­ствен­ная уни­каль­ная Идея, коди­ру­ю­щая свои соб­ствен­ные модаль­ные харак­те­ри­сти­ки, посколь­ку всё это сум­ми­ру­ет­ся в еди­нич­ный реги­он кон­крет­ной универсалии.

При всём при этом, Лейб­ниц берёт своё, посколь­ку не суще­ству­ет одной еди­ной систе­мы про­стран­ствен­ных изме­ре­ний, кото­рая была бы общей для всех кон­крет­ных уни­вер­са­лий. Делёз соли­да­ри­зу­ет­ся с Лейб­ни­цем в том отно­ше­нии, что он счи­та­ет, что раз­ветв­лён­ные про­стран­ствен­ные изме­ре­ния неот­де­ли­мы от качеств и коли­честв, кото­рые нахо­дят своё про­яв­ле­ние в их пре­де­лах. Они не явля­ют­ся эпо­фе­но­ме­на­ми в точ­ном смыс­ле это­го сло­ва, а воз­ни­ка­ют одно­вре­мен­но с систе­ма­ми коли­че­ствен­ных и каче­ствен­ных изме­ре­ний. Важ­ность это­го момен­та ста­но­вит­ся оче­вид­ной, если при­нять во вни­ма­ние, что инди­ви­ду­аль­но вопло­щён­ные коли­че­ства сами могут кол­лап­си­ро­вать и транс­фор­ми­ро­вать­ся в после­ду­ю­щие изме­ре­ния, как мы видим это в клас­си­че­ском гра­фи­ке ТДС, отра­жа­ю­щем эко­си­сте­му, вклю­ча­ю­щую в себя попу­ля­цию лисиц и кро­ли­ков, чис­лен­ность кото­рых склон­на варьи­ро­вать­ся по отно­ше­нию друг к дру­гу на посто­ян­ной основе.

Эво­лю­ция попу­ля­ций лисиц и кроликов

Rabbits Кролики

Foxes Лисицы

population – популяция

time – время

Ком­плекс­ное вза­и­мо­дей­ствие меж­ду раз­лич­ны­ми каче­ства­ми, коли­че­ства­ми и раз­ветв­ле­ни­я­ми – вот при­чи­на, по кото­рой Делёз охот­но пред­по­ла­га­ет, что вся мно­же­ствен­ность воз­мож­ных миров Лейб­ни­ца суще­ству­ет одно­вре­мен­но, вно­ся сумя­ти­цу в жуль­ни­че­скую одер­жи­мость Бога непре­рыв­но­стью. На самом деле, суще­ству­ет мно­же­ствен­ность рас­хо­дя­щих­ся миров воз­мож­но­стей, или плю­ра­лизм точек зре­ния, исхо­дя из кото­рых мож­но раз­де­лить непре­рыв­ную инфор­ма­ци­он­ную поверх­ность мира на дис­крет­ные партикулярии.

Единство времени

Нако­нец, мы воз­вра­ща­ем­ся к назва­нию ста­тьи – нить Ари­ад­ны – к изви­ли­стой линии, кото­рая ведёт нас через лаби­ринт. Спи­но­зизм Делё­за даёт нам вес­кие осно­ва­ния пола­гать, что этот образ раз­роз­нен­ных, не соеди­нён­ных друг с дру­гом Идей не состав­ля­ет пол­ной кар­ти­ны. ПИМ тре­бу­ет, что­бы все они были собра­ны вме­сте и упло­ще­ны, что­бы соста­вить один еди­ный план имма­нент­но­сти, или пер­п­ли­ци­ро­ва­ны [perplicated], что­бы создать одно еди­ное spatium интен­сив­но­сти. Рас­хо­дя­щи­е­ся миры долж­ны быть каким-то обра­зом вклю­че­ны в рам­ки одно­го еди­но­го уни­вер­су­ма. В этом и заклю­ча­ет­ся суть, и это – имен­но тот, момент, когда Кант сме­ёт­ся послед­ним. Нару­ше­ние ана­ло­гии меж­ду вре­ме­нем и про­стран­ством заклю­ча­ет­ся в том, что в то вре­мя как суще­ству­ет мно­же­ство про­странств, им соот­вет­ству­ет одно еди­ное вре­мя, общее для всех и каж­до­го из их чис­ла. Ни одна Идея не содер­жит в себе тем­по­раль­но­го изме­ре­ния, пото­му что она не спо­соб­на транс­фор­ми­ро­вать вир­ту­аль­ное обрат­но в акту­аль­ное. ТДС пока­зы­ва­ет нам, что мы можем мыс­лить реаль­ные модаль­ные харак­те­ри­сти­ки толь­ко с помо­щью кол­лап­си­ро­ва­ния тем­по­раль­но­го изме­ре­ния. Вре­мя ока­зы­ва­ет­ся нани­зан­ным на вере­те­но вир­ту­аль­ной поверх­но­сти посред­ством неустой­чи­во­го, но непре­рыв­но­го дви­же­ния дей­стви­тель­ной поверх­но­сти. Таким обра­зом, все эти про­стран­ствен­ные атри­бу­ты явля­ют­ся частя­ми одно­го и того же мира, или все эти точ­ки зре­ния – точ­ка­ми зре­ния на одну и ту же имма­нент­ную инфор­ма­ци­он­ную поверх­ность, пото­му что они делят меж­ду собой одно и то же общее вере­те­но [coil] вре­ме­ни. Это то, что Делёз назы­ва­ет чистой и пустой фор­мой вре­ме­ни, Эоном, или веч­ным воз­вра­ще­ни­ем. Это – мета­фи­зи­ка еди­но­об­раз­но­го вре­ме­ни, лежа­щая в осно­ве мета­фи­зи­ки мно­го­об­раз­но­го про­стран­ства. Это и есть нить Ари­ад­ны: одна еди­ная тем­по­раль­ная линия, веду­щая нас через лаби­ринт пере­се­ка­ю­щих­ся про­странств качеств, коли­честв и разветвлений.

Peter Wolfendale
Питер Вуль­фен­дейл

Фило­соф с севе­ро-восто­ка Англии, рабо­та­ю­щий на пере­се­че­нии мето­до­ло­гии мета­фи­зи­ки и струк­ту­ры раци­о­наль­но­сти. Автор кни­ги «The Noumenon’s New Clothes».

deontologistics.wordpress.com

Последние посты

Архивы

Категории