- Автор: Джейкоб Ребер (Jacob Reber)
- Оригинал публикации: [[ Fanged Poetics ]] : Preliminary Notes on a Dark Conceptualism
- Перевод: Антон Ознобихин
Мы — поэты, которые приходят к вам в кошмарах. Мы питаемся плотскими документами, распространяя заразу и впрыскивая смерть в тексты.
||||||||||||| отсутствующие взгляды на нечеловеческие экраны ||||||||||||| отсутствующие взгляды на нечеловеческие вопли
Поэт работает в тишине. Он призывает неизвестное на страницы через монашеский ритуал, истолковывает тексты в одиночку. Пока одни стремятся призвать нечеловеческие духовные силы, другие обращаются к машинному нечеловеческому. При этом оба канала представляют собой шум, хаос и неизвестное, которое уже находится здесь.
Разрушение оккультного и цифровых технологий происходит посредством интерфейса. «Высокоскоростные цифровые технологии овладевают фантазиями тех, кого околдовывают. С помощью намеков они меняют наше сознание и пленяют разум, ставший частью сетевой структуры».1
Подключение к внешнему всегда влечет за собой риск и предполагает необратимое открытие себя новому. Это пространство потенциальности и становления представляет собой в том числе опасность и угрозу. Клыкастый поэт открывается с помощью колдовства, создавая туннели к неизвестному.
Лишь мягкое свечение отражается на лице клыкастого поэта. Он выжидает, окруженный тьмой неизвестного — затем начинает писать, направлять, заражать страницу. Колотые раны завершают каждое предложение, венчают каждую «i» и дают начало новой фразе
: ; .. i i !!
Клыкастый поэт не обязательно является человеком или полностью принимает его форму — он киборг, он мифичен, он животный, пророческий, богоподобный и т. д. Клыкастый поэт — это «опасный и безжалостный пришелец», которого часто считают «зловещим чужаком».2 Они приходят из других мест, падают каплями на края человеческого контейнера, просачиваются в различные материальные измерения, подчеркивая тем самым нематериальное в материальном. Материальное не отвергается, но изобличается как упрощенный мир текстуальной грязи.
Они творят не для людей — их усилия направлены на создание вероятности аннигиляции, ускорение прихода тьмы без интенциональности.
Клыкастый поэт подражает людям с помощью убирающихся клыков, искусных форм камуфляжа и техник преломления. Клыкастый поэт не вампир, скорее ближе к змее: меньше притягательности, больше ядовитости.
«Я творю не
для людей».3
Клыки действуют хитростью. Они не режут, но пронзают, оперируя незаметно за вуалью губ.
Клыкастый поэт ставит ловушки и попадается в них. Их руки всегда в крови. «Всегда существует иллюзия непорочности — или, что еще хуже, оправдания».4
Это не злая поэтика, но процесс изучения творений, которые пытаются заглянуть вниз, существовать в пространстве комплицитности. Это небрежная амбивалентность, покрытая кровью и неуверенная в своем происхождении.
Выйти за рамки — значит проникнуть в ужас, направить нечеловеческий страх. Этот страх уже давно здесь — мы просто не хотели открыть глаза.
В работе «Ницше-Шаман» Ник Ланд описывает Ницше как «клыкастого поэта в состоянии войны с философами».5 Нам интересно изучить, что значит быть клыкастым поэтом — и что значит выработать клыкастую поэтику.
Через этот текст можно призвать серию из _восьми_ характеристик/фиксаций/свидетельств ———
примечание ::
[Клыкастые поэты лишь изредка дают себя обнаружить. Они часто прячутся в темных комнатах, грязных механизмах, петлях обратной связи, сырых пещерах… не-местах. Клыкастый поэт не бывает сингулярным — он всегда размножается. Список выходит за рамки любого отдельного поэта и не приносит желаемых результатов — он едва ли обнаруживает материю клыкастого поэта. И это в лучшем случае.]
Клыкастый поэт //////в 8 роковых фрагментах//////
1| Клыкастый поэт делает жизнь сложнее
2| Объединяется с мышлением против знания
3| Действует случайно
4| Вторжение вместо выражения
5| Движется навстречу неизвестному
6| Имморален // иммор(т)ален
7| Клыкастый поэт делает поэзию омерзительной
8| Заражает, всачивается и уничтожает
Клыкастый поэт делает жизнь сложнее
«Повести наслаждаются жизнью,
поэзия же ликует при виде смерти.»6
Поэт спутывает сознание, мешает проводить различия и всегда находит пара-зита/пара-место (para-site). Он портит чистые трещины между позициями и витает в амбивалентности и двойственности.7
Поэзию часто низводят до прекрасного. Ее воплощают в вычурных оборотах и опрятных коротких строках. Поэзия фокусируется на цветке, подражая его симметрии, красивым словам и мягким лепесткам. Клыкастая поэзия же напоминает шипы.
Клыкастая поэзия уводит нас прочь от привычных чувств, истин, образов и т. д. Она запутывает и конвергирует. Работа клыкастого поэта заключается в том, чтобы наслаивать и перенастраивать. Если переосмыслить и перефразировать, то «поэзию описывают как разрушительное расстройство зрительного восприятия и ослабление эго».8
Объединяется с мышлением против знания9
«Поэзия — это не знание о самом себе и даже не столько познание маловероятного (того, что не было возможным ранее), сколько простое воплощение недоступных возможностей c помощью слов.»10
Концептуальным клыкам нужны не читатели, им нужны мыслители —
Чтение концептуальных текстов — это пребывание в ужасе технокапитализма. Чтение может предложить рассеянные тексты, пресную бессмыслицу, приобретенную скуку и бездумное воспроизведение. Мышление не приведет к спасению, но даст средства для парсинга ужаса, позволит просочиться, выйти за рамки и продолжить распространение материала. Чтение — это индивидуальная обработка, в то время как мышление представляет собой загрузку и воссоздание темной концептуальной инфекции.
Клыкастый поэт не творит, но реконструирует, воспроизводит, перекомпоновывает. Это обработка потоков и контакта. Мы размышляем и живем внутри темных психических пространств, призывая беспорядок на страницы.
Единственное знание, к которому стремится поэт — это знание об отсутствии знания. «Что, если бы знание было инструментом для укрепления неведения?»11 Это путь к разрушению. «Логика одной вещи или череды вещей — это прием, который порой используется лишь для уничтожения этой самой логики».12
Действует случайно
Клыкастый поэт не знает, какие возможности открыты ему с тем или иным текстом. Слова часто бесполезны — они стагнируют и остаются без движения. Но слова могут разложиться, стать местом смерти. Такая форма жестокого становления всегда представляет угрозу.
Поэзия клыкастого поэта не застывает и не создает нового знания — она движется. «Это не концепт, который необходимо постичь, но направление движения».13 Это практика УЛИПО в области случайного действия.
Сонеты Раймона Кено ставят перед читателем невозможную задачу — этакий сжатый файл, который сводит читателя с ума при попытке его воспринять.
«Все десять сонетов имеют одинаковую рифмовку и одинаковые рифмующиеся звуки. В результате каждую строку отдельного сонета можно сочетать с любой строкой из других девяти работ. Это дает нам 1014 (или 100 000 000 000 000) различных поэм. Если читать их круглыми сутками, то на это уйдет 140 000 000 лет».14
Это невозможно — более того, в ходе бесконечной рекомбинации постоянно рождаются новые тексты, которые, вполне вероятно, никто раньше не видел. Каждый сонет — это команда, которая возвращает неизвестный результат и с каждой встречей бесконечно производит новое.
Вторжение вместо выражения15
Поэзия выражения не подходит клыкастому поэту. Она банальна, эгоистична и не представляет важности.
«Риторика естественной выразительности, индивидуальный стиль («тон») — всему этому антология предпочла обезличенную процедуру. Она отбросила психологическое развитие и драматическое повествование в пользу поисков системы исчерпывающей логической экстраполяции или пермутации».16
Поэт должен всегда требовать и объявлять все поэзией. Этот суммирующий жест несостоятелен, но при этом он всякий раз пытается включить внешнее и/или неизвестное.
В 1919 году Габриеле Д’Аннунцио «захватил спорную территорию города Фиуме», который затем был провозглашен городом-государством благодаря художникам в номинации Дюшана.17 Это — в буквальном смысле — вторжение тоже представляет собой работу клыкастого поэта и материализует невозможное поэтическое пространство. Клыкастый поэт создает — как выражается Батай — «недоступные вероятности».18
«Насилие всегда будет с нами. Из него можно извлечь пользу множеством способов как в психологическом, так и в физическом смысле. Насилие является частью нашего репертуара — вопрос лишь в том, как мы можем его применить».19
Движется навстречу неизвестному
▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉
Имморален // иммор(т)ален
Создание нравственной поэзии предполагает работу с известным, нормальным и приемлемым. Имморальность — это не стремление к злу, а равнодушие к предельным точкам и принципам словоупотребления.
Назвать эти творения нравственными — значит наделить их набором допущений и ограничений, которые предопределяют доступные тексту вероятности.
Клыкастый поэт не работает с оглядкой на принятые стандарты. Такой подход всегда допускает вероятность или угрозу возникновения зла —
«Каков революционный путь — признать субъект и подавить процесс или признать процесс и уничтожить субъект?»20
Клык прокалывает, прорывает, дырявит. Все это — жестокие, но эффективные формы разрушения преград. Они всегда позволяют прорваться, пройти вглубь, пробурить тьму.
«По-прежнему худшее, что можно сделать для человека творчества — это сказать ему, что его искусство безобидно».21
Эти работы называют формой «расплывчатого терроризма»22, однако такое определение не отражает подлинной не-функции ужаса внутри работ. Террорист хочет переосмыслить образ, в то время как человек искусства хочет его разрушить.
Клыкастый поэт творит на благо аннигиляции. Его поэмы «подобны абсолютному насилию, где ценность творения измеряется масштабом ущерба по отношению к самому себе и окружающим — при этом желательно нанести урон личным взаимоотношениям и трудоспособности».23
Эти поэмы осознаются через призму их насилия. Важны прежде всего средства, которые позволяют отрезать поэта от остального мира. Эта форма аннигиляции проистекает между поэтом и миром — она устраняет одно либо другое и создает небытие — неизвестное. Мы теряем либо миры, либо поэтов — и клыкастый поэт равнодушен к обеим составляющим.
Клыкастый поэт делает поэзию омерзительной
Нам нужны образы, которые заставляют нас отводить взгляд — образы, которые ненадолго обжигают сознание и оставляют после себя лишь остаточное изображение. Они всегда терпят неудачу, остаются в тени и наводят ужас.
Этот ужас отчасти связан с необходимостью сталкиваться с абсолютной неизвестностью, ощущением глубокого отчуждения. Этот ужас покидает сферу восприятия. «Поэзия, которая не стремится к поэтическому не-смыслу, является лишь поэтической бренностью — прекрасной поэзией».24
У прекрасных поэм нет клыков, нужных, чтобы зацепиться и удержаться. Прекрасное застряло внутри цикла с самой природой. «Природа прекрасна, поскольку она похожа на Искусство. А Искусство можно назвать прекрасным, только если мы осознаем его как Искусство при том, что оно похоже на природу».25
НА ХУЙ КРАСОТУ — она никогда не входила в планы клыкастого поэта, который жаждет лишь сочиться кровью и забрызгать ей все вокруг.
Запечатлеть разложение и оставить поэмы гнить в публичных местах.
Коррозионные элементы растекаются по окрестностям и сеют жестокое разорение и уничтожение. Эти сцены сплавляются между собой в процессе разложения — прекрасные в своей уродливости тексты.
Это поэтика, которая просачивается и перенасыщает до тех пор, пока страницы не начинают разрываться на клочки.
Заражает, всачивается и уничтожает
Возьмите любой текст и назовите его поэзией: судебные материалы, текстовые сообщения, записи в личном дневнике, SMS-ки о расставании, спам, некрологи, файлы ФБР, фальшивые деньги, музейные брошюры, базы данных, архивы, голосовые сообщения, положения условий использования, скрипты обработки данных и др.
Язык не является вирусом, но играет роль удобного носителя. Он всегда рискует стать жертвой заражения — а заражать клыкастый поэт умеет лучше всего.
Когда текст становится поэзией, он теряет свою ценность и падает в небытие. Изучить клыкастого поэта — значит переосмыслить поэзию и взглянуть на нее как на опасную задачу. В этом смысле поэзия — это процедура ритуала и риска, нужная, чтобы достичь зараженного, аморального и неизвестного.
Это — общность с покинутым и забытым.
«Рвота, экскременты и разлагающаяся плоть не несут в себе беспроблемной состоятельности или отчетливой формы. Все, что они могут предложить — это полутекучая делимость и ненадежная систематичность, а также многочисленные неэффективные и эфемерные паттерны связности. Все они перемешаны со словами, покрытыми илом святости. “Писать — значит исследовать случайность”, однако взрывной избыток, прорывающий черную пленку поэзии, нельзя назвать просто риском, поскольку риск предполагает возможность благоприятного исхода. Это “безграничное разорение”, “повиновение человека перед [прочерк]”. Избыток — это отрава».26
Если обратиться к вампирскому клыку, то можно увидеть скрытый ужас, испытываемый имморальным — ужас перед опечаткой, страх стать иммортальным — живым мертвецом. Эта опечатка способна оживлять, воскрешать мертвых, возвращаться в пространство шума. Поэтический хоррор-текст ALL OF THEM ARE SCREAMING, THE DEAD: volumes 1–100 перенастраивает голосовые коробки мертвых:
«За два миллиона лет жили и умерли 107 000 000 000 людей. Текст “ALL OF THEM ARE SCREAMING” заставляет их кричать единственный звук. Он содержит 45 069 томов. В каждом томе 700 страниц. На каждой странице расположено 3360 знаков. Все они кричат на протяжении 3393 лет».27
Клыкастый поэт превращает их в поэтическое высказывание. Каждый голос отдельно взятого существа —не живого, но и не мертвого — кричит, зачитывая омерзительную поэзию. Клыкастый поэт располагает перспективами ближайшего будущего: “перед концом света человечество станет мясной куклой для собственных машин, единой платформой для кросс-платформенной реализации нечеловеческих возможностей”.28
Все это — нечеловеческие желания. Им не удается попасть в сферу человеческого, поэтому они выходят за рамки — в пустоту. Клыкастый поэт не пытается найти выход — он признает, что спасения не будет.
«Пришло время признать —
спасения не будет».4
Клыкастый поэт ускоряет разложение, «создавая мертвые зоны, которые становятся апостемой, чем-то напоминающей гангренозную конечность на здоровом теле».29
Они встречают смерть, формируя пространство с помощью разломов. Это машинная инфекция стремлений к смерти и пустоты.
Нигилистическое ядро трескается, и ужас вытекает наружу.
- Stephen Pfohl, “Digital Magic, Cybernetic Sorcery: On the Cultural Politics of Fascination and Fear”, Code Drift: Essays in critical digital studies (CTheory Books, 2010), 53. ↵
- Boris Groys, Art power (MIT Press, 2008), 178. ↵
- Vanessa Place, “Vanessa DisPlaced | Racism vs. Censorship,”DIS Magazine. ↵
- Ibid. ↵ ↵
- Nick Land, “Shamanic Nietzsche”, Fanged Noumena (Falmouth: Urbanomic, 2011), 221. ↵
- Nick Land, The Thirst for Annihilation: Georges Bataille and Virulent Nihilism (London: Routledge, 2002), 199. ↵
- Ibid., 211. ↵
- Ibid., 143. ↵
- Ibid., 212. ↵
- Georges Bataille, The Bataille Reader, eds. F. Botting & S. Wilson (Oxford: Blackwell), 111. ↵
- Nick Land, The Thirst for Annihilation, 206. ↵
- Sol Lewitt, “Paragraphs on Conceptual Art”. ↵
- Ibid., 213. ↵
- http://www.bevrowe.info/Queneau/QueneauHome_v2.html ↵
- Nick Land, “Shamanic Nietzsche”, Fanged Noumena (Falmouth: Urbanomic, 2011), 214. ↵
- Craig Dworkin, “fate of the echo”, Against Expression: An Anthology of Conceptual Writing (2011), xliii. ↵
- Mike Watson, Towards a Conceptual Militancy (2016), 68. ↵
- Bataille, The Bataille Reader, 111. ↵
- https://www.artforum.com/interviews/vanessa-place-on-her-work-with-rape-jokes-67539 ↵
- Amy Ireland, “The Poememenon: Form as Occult Technology”, Urbanomic Documents, 2017. ↵
- Boris Groys, Art Power, 122. ↵
- Vanessa Place, “Vanessa DisPlaced | Racism vs. Censorship” ↵
- http://www.bookslut.com/features/2013_12_020428.php ↵
- Bataille, The Bataille Reader, 110. ↵
- Immanuel Kant, Critique of Judgement, trans. J.H. Bernard (London: Macmillan & Co., 1914), 187. ↵
- Land, The Thirst for Annihilation, 204. ↵
- ALL OF THEM ARE SCREAMING is found on orworsepress.net. ↵
- Chris Sylvester, “Total Decadence,” Essays For a Cancelled Anthology, 10. ↵
- Joey Yearous-Algozin, “Everybody’s Obituary,” Essays For a Cancelled Anthology, 9. ↵