[[ Клыкастая поэтика ]] : прелиминарные записки по темному концептуализму

Мы — поэты, которые приходят к вам в кошмарах. Мы питаемся плотскими документами, распространяя заразу и впрыскивая смерть в тексты.

||||||||||||| отсутствующие взгляды на нечеловеческие экраны
||||||||||||| отсутствующие взгляды на нечеловеческие вопли

Поэт рабо­та­ет в тишине. Он при­зы­ва­ет неиз­вест­ное на стра­ни­цы через мона­ше­ский риту­ал, истол­ко­вы­ва­ет тек­сты в оди­ноч­ку. Пока одни стре­мят­ся при­звать нече­ло­ве­че­ские духов­ные силы, дру­гие обра­ща­ют­ся к машин­но­му нече­ло­ве­че­ско­му. При этом оба кана­ла пред­став­ля­ют собой шум, хаос и неиз­вест­ное, кото­рое уже нахо­дит­ся здесь.

Раз­ру­ше­ние оккульт­но­го и циф­ро­вых тех­но­ло­гий про­ис­хо­дит посред­ством интер­фей­са. «Высо­ко­ско­рост­ные циф­ро­вые тех­но­ло­гии овла­де­ва­ют фан­та­зи­я­ми тех, кого окол­до­вы­ва­ют. С помо­щью наме­ков они меня­ют наше созна­ние и пле­ня­ют разум, став­ший частью сете­вой струк­ту­ры».¹

Под­клю­че­ние к внеш­не­му все­гда вле­чет за собой риск и пред­по­ла­га­ет необ­ра­ти­мое откры­тие себя ново­му. Это про­стран­ство потен­ци­аль­но­сти и ста­нов­ле­ния пред­став­ля­ет собой в том чис­ле опас­ность и угро­зу. Клы­ка­стый поэт откры­ва­ет­ся с помо­щью кол­дов­ства, созда­вая тун­не­ли к неизвестному.

Лишь мяг­кое све­че­ние отра­жа­ет­ся на лице клы­ка­сто­го поэта. Он выжи­да­ет, окру­жен­ный тьмой неиз­вест­но­го — затем начи­на­ет писать, направ­лять, зара­жать стра­ни­цу. Коло­тые раны завер­ша­ют каж­дое пред­ло­же­ние, вен­ча­ют каж­дую «i» и дают нача­ло новой фразе

            :     ;     ..     i i     !!

Клы­ка­стый поэт не обя­за­тель­но явля­ет­ся чело­ве­ком или пол­но­стью при­ни­ма­ет его фор­му — он киборг, он мифи­чен, он живот­ный, про­ро­че­ский, бого­по­доб­ный и т. д. Клы­ка­стый поэт — это «опас­ный и без­жа­лост­ный при­ше­лец», кото­ро­го часто счи­та­ют «зло­ве­щим чужа­ком».² Они при­хо­дят из дру­гих мест, пада­ют кап­ля­ми на края чело­ве­че­ско­го кон­тей­не­ра, про­са­чи­ва­ют­ся в раз­лич­ные мате­ри­аль­ные изме­ре­ния, под­чер­ки­вая тем самым нема­те­ри­аль­ное в мате­ри­аль­ном. Мате­ри­аль­ное не отвер­га­ет­ся, но изоб­ли­ча­ет­ся как упро­щен­ный мир тек­сту­аль­ной грязи.

Они тво­рят не для людей — их уси­лия направ­ле­ны на созда­ние веро­ят­но­сти анни­ги­ля­ции, уско­ре­ние при­хо­да тьмы без интенциональности.

Клы­ка­стый поэт под­ра­жа­ет людям с помо­щью уби­ра­ю­щих­ся клы­ков, искус­ных форм каму­фля­жа и тех­ник пре­лом­ле­ния. Клы­ка­стый поэт не вам­пир, ско­рее бли­же к змее: мень­ше при­тя­га­тель­но­сти, боль­ше ядовитости.

«Я творю не 
 для людей».

Клы­ки дей­ству­ют хит­ро­стью. Они не режут, но прон­за­ют, опе­ри­руя неза­мет­но за вуа­лью губ.

Клы­ка­стый поэт ста­вит ловуш­ки и попа­да­ет­ся в них. Их руки все­гда в кро­ви. «Все­гда суще­ству­ет иллю­зия непо­роч­но­сти — или, что еще хуже, оправ­да­ния».⁴

Это не злая поэ­ти­ка, но про­цесс изу­че­ния тво­ре­ний, кото­рые пыта­ют­ся загля­нуть вниз, суще­ство­вать в про­стран­стве ком­пли­цит­но­сти. Это небреж­ная амби­ва­лент­ность, покры­тая кро­вью и неуве­рен­ная в сво­ем происхождении.

Вый­ти за рам­ки — зна­чит про­ник­нуть в ужас, напра­вить нече­ло­ве­че­ский страх. Этот страх уже дав­но здесь — мы про­сто не хоте­ли открыть глаза.

В рабо­те «Ниц­ше-Шаман» Ник Ланд опи­сы­ва­ет Ниц­ше как «клы­ка­сто­го поэта в состо­я­нии вой­ны с фило­со­фа­ми».⁵ Нам инте­рес­но изу­чить, что зна­чит быть клы­ка­стым поэтом — и что зна­чит выра­бо­тать клы­ка­стую поэтику.

Через этот текст мож­но при­звать серию из _восьми_ характеристик/фиксаций/свидетельств ———

при­ме­ча­ние :: 

[Клы­ка­стые поэты лишь изред­ка дают себя обна­ру­жить. Они часто пря­чут­ся в тем­ных ком­на­тах, гряз­ных меха­низ­мах, пет­лях обрат­ной свя­зи, сырых пеще­рах… не-местах. Клы­ка­стый поэт не быва­ет син­гу­ляр­ным — он все­гда раз­мно­жа­ет­ся. Спи­сок выхо­дит за рам­ки любо­го отдель­но­го поэта и не при­но­сит жела­е­мых резуль­та­тов — он едва ли обна­ру­жи­ва­ет мате­рию клы­ка­сто­го поэта. И это в луч­шем случае.]

Клыкастый поэт //////в 8 роковых фрагментах//////

1| Клыкастый поэт делает жизнь сложнее

2| Объединяется с мышлением против знания

3| Действует случайно

4| Вторжение вместо выражения

5| Движется навстречу неизвестному

6| Имморален // иммор(т)ален

7| Клыкастый поэт делает поэзию омерзительной

8| Заражает, всачивается и уничтожает

Клыкастый поэт делает жизнь сложнее

«Пове­сти насла­жда­ют­ся жиз­нью,
поэ­зия же лику­ет при виде смер­ти.»⁶

Поэт спу­ты­ва­ет созна­ние, меша­ет про­во­дить раз­ли­чия и все­гда нахо­дит пара-зита/­па­ра-место (para-site). Он пор­тит чистые тре­щи­ны меж­ду пози­ци­я­ми и вита­ет в амби­ва­лент­но­сти и двой­ствен­но­сти.⁷

Поэ­зию часто низ­во­дят до пре­крас­но­го. Ее вопло­ща­ют в вычур­ных обо­ро­тах и опрят­ных корот­ких стро­ках. Поэ­зия фоку­си­ру­ет­ся на цвет­ке, под­ра­жая его сим­мет­рии, кра­си­вым сло­вам и мяг­ким лепест­кам. Клы­ка­стая поэ­зия же напо­ми­на­ет шипы.

Клы­ка­стая поэ­зия уво­дит нас прочь от при­выч­ных чувств, истин, обра­зов и т. д. Она запу­ты­ва­ет и кон­вер­ги­ру­ет. Рабо­та клы­ка­сто­го поэта заклю­ча­ет­ся в том, что­бы насла­и­вать и пере­на­стра­и­вать. Если пере­осмыс­лить и пере­фра­зи­ро­вать, то «поэ­зию опи­сы­ва­ют как раз­ру­ши­тель­ное рас­строй­ство зри­тель­но­го вос­при­я­тия и ослаб­ле­ние эго».⁸

Объединяется с мышлением против знания⁹

«Поэ­зия — это не зна­ние о самом себе и даже не столь­ко позна­ние мало­ве­ро­ят­но­го (того, что не было воз­мож­ным ранее), сколь­ко про­стое вопло­ще­ние недо­ступ­ных воз­мож­но­стей c помо­щью слов.»¹⁰

Кон­цеп­ту­аль­ным клы­кам нуж­ны не чита­те­ли, им нуж­ны мыслители —

Чте­ние кон­цеп­ту­аль­ных тек­стов — это пре­бы­ва­ние в ужа­се тех­но­ка­пи­та­лиз­ма. Чте­ние может пред­ло­жить рас­се­ян­ные тек­сты, прес­ную бес­смыс­ли­цу, при­об­ре­тен­ную ску­ку и без­дум­ное вос­про­из­ве­де­ние. Мыш­ле­ние не при­ве­дет к спа­се­нию, но даст сред­ства для пар­син­га ужа­са, поз­во­лит про­со­чить­ся, вый­ти за рам­ки и про­дол­жить рас­про­стра­не­ние мате­ри­а­ла. Чте­ние — это инди­ви­ду­аль­ная обра­бот­ка, в то вре­мя как мыш­ле­ние пред­став­ля­ет собой загруз­ку и вос­со­зда­ние тем­ной кон­цеп­ту­аль­ной инфекции.

Клы­ка­стый поэт не тво­рит, но рекон­стру­и­ру­ет, вос­про­из­во­дит, пере­ком­по­но­вы­ва­ет. Это обра­бот­ка пото­ков и кон­так­та. Мы раз­мыш­ля­ем и живем внут­ри тем­ных пси­хи­че­ских про­странств, при­зы­вая бес­по­ря­док на страницы.

Един­ствен­ное зна­ние, к кото­ро­му стре­мит­ся поэт — это зна­ние об отсут­ствии зна­ния. «Что, если бы зна­ние было инстру­мен­том для укреп­ле­ния неве­де­ния?»¹¹ Это путь к раз­ру­ше­нию. «Логи­ка одной вещи или чере­ды вещей — это при­ем, кото­рый порой исполь­зу­ет­ся лишь для уни­что­же­ния этой самой логи­ки».¹²

Действует случайно

Клы­ка­стый поэт не зна­ет, какие воз­мож­но­сти откры­ты ему с тем или иным тек­стом. Сло­ва часто бес­по­лез­ны — они стагни­ру­ют и оста­ют­ся без дви­же­ния. Но сло­ва могут раз­ло­жить­ся, стать местом смер­ти. Такая фор­ма жесто­ко­го ста­нов­ле­ния все­гда пред­став­ля­ет угрозу.

Поэ­зия клы­ка­сто­го поэта не засты­ва­ет и не созда­ет ново­го зна­ния — она дви­жет­ся. «Это не кон­цепт, кото­рый необ­хо­ди­мо постичь, но направ­ле­ние дви­же­ния».¹³ Это прак­ти­ка УЛИПО в обла­сти слу­чай­но­го действия.

Соне­ты Рай­мо­на Кено ста­вят перед чита­те­лем невоз­мож­ную зада­чу — эта­кий сжа­тый файл, кото­рый сво­дит чита­те­ля с ума при попыт­ке его воспринять.

«Все десять соне­тов име­ют оди­на­ко­вую риф­мов­ку и оди­на­ко­вые риф­му­ю­щи­е­ся зву­ки. В резуль­та­те каж­дую стро­ку отдель­но­го соне­та мож­но соче­тать с любой стро­кой из дру­гих девя­ти работ. Это дает нам 10¹⁴ (или 100 000 000 000 000) раз­лич­ных поэм. Если читать их круг­лы­ми сут­ка­ми, то на это уйдет 140 000 000 лет».¹⁴

Это невоз­мож­но — более того, в ходе бес­ко­неч­ной реком­би­на­ции посто­ян­но рож­да­ют­ся новые тек­сты, кото­рые, вполне веро­ят­но, никто рань­ше не видел. Каж­дый сонет — это коман­да, кото­рая воз­вра­ща­ет неиз­вест­ный резуль­тат и с каж­дой встре­чей бес­ко­неч­но про­из­во­дит новое.

Вторжение вместо выражения¹⁵

Поэ­зия выра­же­ния не под­хо­дит клы­ка­сто­му поэту. Она баналь­на, эго­и­стич­на и не пред­став­ля­ет важности.

«Рито­ри­ка есте­ствен­ной выра­зи­тель­но­сти, инди­ви­ду­аль­ный стиль («тон») — все­му это­му анто­ло­гия пред­по­чла обез­ли­чен­ную про­це­ду­ру. Она отбро­си­ла пси­хо­ло­ги­че­ское раз­ви­тие и дра­ма­ти­че­ское повест­во­ва­ние в поль­зу поис­ков систе­мы исчер­пы­ва­ю­щей логи­че­ской экс­тра­по­ля­ции или пер­му­та­ции».¹⁶

Поэт дол­жен все­гда тре­бо­вать и объ­яв­лять все поэ­зи­ей. Этот сум­ми­ру­ю­щий жест несо­сто­я­те­лен, но при этом он вся­кий раз пыта­ет­ся вклю­чить внеш­нее и/или неизвестное.

В 1919 году Габ­ри­еле Д’Аннунцио «захва­тил спор­ную тер­ри­то­рию горо­да Фиуме», кото­рый затем был про­воз­гла­шен горо­дом-госу­дар­ством бла­го­да­ря худож­ни­кам в номи­на­ции Дюша­на.¹⁷ Это — в бук­валь­ном смыс­ле — втор­же­ние тоже пред­став­ля­ет собой рабо­ту клы­ка­сто­го поэта и мате­ри­а­ли­зу­ет невоз­мож­ное поэ­ти­че­ское про­стран­ство. Клы­ка­стый поэт созда­ет — как выра­жа­ет­ся Батай — «недо­ступ­ные веро­ят­но­сти».¹⁸

«Наси­лие все­гда будет с нами. Из него мож­но извлечь поль­зу мно­же­ством спо­со­бов как в пси­хо­ло­ги­че­ском, так и в физи­че­ском смыс­ле. Наси­лие явля­ет­ся частью наше­го репер­ту­а­ра — вопрос лишь в том, как мы можем его при­ме­нить».¹⁹

Движется навстречу неизвестному

▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉▉

Имморален // иммор(т)ален

Созда­ние нрав­ствен­ной поэ­зии пред­по­ла­га­ет рабо­ту с извест­ным, нор­маль­ным и при­ем­ле­мым. Иммо­раль­ность — это не стрем­ле­ние к злу, а рав­но­ду­шие к пре­дель­ным точ­кам и прин­ци­пам словоупотребления.

Назвать эти тво­ре­ния нрав­ствен­ны­ми — зна­чит наде­лить их набо­ром допу­ще­ний и огра­ни­че­ний, кото­рые пред­опре­де­ля­ют доступ­ные тек­сту вероятности.

Клы­ка­стый поэт не рабо­та­ет с огляд­кой на при­ня­тые стан­дар­ты. Такой под­ход все­гда допус­ка­ет веро­ят­ность или угро­зу воз­ник­но­ве­ния зла —

«Каков рево­лю­ци­он­ный путь — при­знать субъ­ект и пода­вить про­цесс или при­знать про­цесс и уни­что­жить субъ­ект?»²⁰

Клык про­ка­лы­ва­ет, про­ры­ва­ет, дыря­вит. Все это — жесто­кие, но эффек­тив­ные фор­мы раз­ру­ше­ния пре­град. Они все­гда поз­во­ля­ют про­рвать­ся, прой­ти вглубь, про­бу­рить тьму.

«По-преж­не­му худ­шее, что мож­но сде­лать для чело­ве­ка твор­че­ства — это ска­зать ему, что его искус­ство без­обид­но».²¹

Эти рабо­ты назы­ва­ют фор­мой «рас­плыв­ча­то­го тер­ро­риз­ма»²², одна­ко такое опре­де­ле­ние не отра­жа­ет под­лин­ной не-функ­ции ужа­са внут­ри работ. Тер­ро­рист хочет пере­осмыс­лить образ, в то вре­мя как чело­век искус­ства хочет его разрушить.

Клы­ка­стый поэт тво­рит на бла­го анни­ги­ля­ции. Его поэ­мы «подоб­ны абсо­лют­но­му наси­лию, где цен­ность тво­ре­ния изме­ря­ет­ся мас­шта­бом ущер­ба по отно­ше­нию к само­му себе и окру­жа­ю­щим — при этом жела­тель­но нане­сти урон лич­ным вза­и­мо­от­но­ше­ни­ям и тру­до­спо­соб­но­сти».²³

Эти поэ­мы осо­зна­ют­ся через приз­му их наси­лия. Важ­ны преж­де все­го сред­ства, кото­рые поз­во­ля­ют отре­зать поэта от осталь­но­го мира. Эта фор­ма анни­ги­ля­ции про­ис­те­ка­ет меж­ду поэтом и миром — она устра­ня­ет одно либо дру­гое и созда­ет небы­тие — неиз­вест­ное. Мы теря­ем либо миры, либо поэтов — и клы­ка­стый поэт рав­но­ду­шен к обе­им составляющим.

Клыкастый поэт делает поэзию омерзительной

Нам нуж­ны обра­зы, кото­рые застав­ля­ют нас отво­дить взгляд — обра­зы, кото­рые нена­дол­го обжи­га­ют созна­ние и остав­ля­ют после себя лишь оста­точ­ное изоб­ра­же­ние. Они все­гда тер­пят неуда­чу, оста­ют­ся в тени и наво­дят ужас.

Этот ужас отча­сти свя­зан с необ­хо­ди­мо­стью стал­ки­вать­ся с абсо­лют­ной неиз­вест­но­стью, ощу­ще­ни­ем глу­бо­ко­го отчуж­де­ния. Этот ужас поки­да­ет сфе­ру вос­при­я­тия. «Поэ­зия, кото­рая не стре­мит­ся к поэ­ти­че­ско­му не-смыс­лу, явля­ет­ся лишь поэ­ти­че­ской брен­но­стью — пре­крас­ной поэ­зи­ей».²⁴

У пре­крас­ных поэм нет клы­ков, нуж­ных, что­бы заце­пить­ся и удер­жать­ся. Пре­крас­ное застря­ло внут­ри цик­ла с самой при­ро­дой. «При­ро­да пре­крас­на, посколь­ку она похо­жа на Искус­ство. А Искус­ство мож­но назвать пре­крас­ным, толь­ко если мы осо­зна­ем его как Искус­ство при том, что оно похо­же на при­ро­ду».²⁵

НА ХУЙ КРАСОТУ — она нико­гда не вхо­ди­ла в пла­ны клы­ка­сто­го поэта, кото­рый жаж­дет лишь сочить­ся кро­вью и забрыз­гать ей все вокруг.

Запе­чат­леть раз­ло­же­ние и оста­вить поэ­мы гнить в пуб­лич­ных местах.

Кор­ро­зи­он­ные эле­мен­ты рас­те­ка­ют­ся по окрест­но­стям и сеют жесто­кое разо­ре­ние и уни­что­же­ние. Эти сце­ны сплав­ля­ют­ся меж­ду собой в про­цес­се раз­ло­же­ния — пре­крас­ные в сво­ей урод­ли­во­сти тексты.

Это поэ­ти­ка, кото­рая про­са­чи­ва­ет­ся и пере­на­сы­ща­ет до тех пор, пока стра­ни­цы не начи­на­ют раз­ры­вать­ся на клочки.

Заражает, всачивается и уничтожает

Возь­ми­те любой текст и назо­ви­те его поэ­зи­ей: судеб­ные мате­ри­а­лы, тек­сто­вые сооб­ще­ния, запи­си в лич­ном днев­ни­ке, SMS-ки о рас­ста­ва­нии, спам, некро­ло­ги, фай­лы ФБР, фаль­ши­вые день­ги, музей­ные бро­шю­ры, базы дан­ных, архи­вы, голо­со­вые сооб­ще­ния, поло­же­ния усло­вий исполь­зо­ва­ния, скрип­ты обра­бот­ки дан­ных и др.

Язык не явля­ет­ся виру­сом, но игра­ет роль удоб­но­го носи­те­ля. Он все­гда рис­ку­ет стать жерт­вой зара­же­ния — а зара­жать клы­ка­стый поэт уме­ет луч­ше всего.

Когда текст ста­но­вит­ся поэ­зи­ей, он теря­ет свою цен­ность и пада­ет в небы­тие. Изу­чить клы­ка­сто­го поэта — зна­чит пере­осмыс­лить поэ­зию и взгля­нуть на нее как на опас­ную зада­чу. В этом смыс­ле поэ­зия — это про­це­ду­ра риту­а­ла и рис­ка, нуж­ная, что­бы достичь зара­жен­но­го, амо­раль­но­го и неизвестного.

Это — общ­ность с поки­ну­тым и забытым.

«Рво­та, экс­кре­мен­ты и раз­ла­га­ю­ща­я­ся плоть не несут в себе бес­про­блем­ной состо­я­тель­но­сти или отчет­ли­вой фор­мы. Все, что они могут пред­ло­жить — это полу­те­ку­чая дели­мость и нена­деж­ная систе­ма­тич­ность, а так­же мно­го­чис­лен­ные неэф­фек­тив­ные и эфе­мер­ные пат­тер­ны связ­но­сти. Все они пере­ме­ша­ны со сло­ва­ми, покры­ты­ми илом свя­то­сти. “Писать — зна­чит иссле­до­вать слу­чай­ность”, одна­ко взрыв­ной избы­ток, про­ры­ва­ю­щий чер­ную плен­ку поэ­зии, нель­зя назвать про­сто риском, посколь­ку риск пред­по­ла­га­ет воз­мож­ность бла­го­при­ят­но­го исхо­да. Это “без­гра­нич­ное разо­ре­ние”, “пови­но­ве­ние чело­ве­ка перед [про­черк]”. Избы­ток — это отра­ва».²⁶

Если обра­тить­ся к вам­пир­ско­му клы­ку, то мож­но уви­деть скры­тый ужас, испы­ты­ва­е­мый иммо­раль­ным — ужас перед опе­чат­кой, страх стать иммор­таль­ным — живым мерт­ве­цом. Эта опе­чат­ка спо­соб­на ожив­лять, вос­кре­шать мерт­вых, воз­вра­щать­ся в про­стран­ство шума. Поэ­ти­че­ский хор­рор-текст ALL OF THEM ARE SCREAMING, THE DEAD: volumes 1–100 пере­на­стра­и­ва­ет голо­со­вые короб­ки мертвых:

«За два мил­ли­о­на лет жили и умер­ли 107 000 000 000 людей. Текст “ALL OF THEM ARE SCREAMING” застав­ля­ет их кри­чать един­ствен­ный звук. Он содер­жит 45 069 томов. В каж­дом томе 700 стра­ниц. На каж­дой стра­ни­це рас­по­ло­же­но 3360 зна­ков. Все они кри­чат на про­тя­же­нии 3393 лет».²⁷

Клы­ка­стый поэт пре­вра­ща­ет их в поэ­ти­че­ское выска­зы­ва­ние. Каж­дый голос отдель­но взя­то­го суще­ства —не живо­го, но и не мерт­во­го — кри­чит, зачи­ты­вая омер­зи­тель­ную поэ­зию. Клы­ка­стый поэт рас­по­ла­га­ет пер­спек­ти­ва­ми бли­жай­ше­го буду­ще­го: “перед кон­цом све­та чело­ве­че­ство ста­нет мяс­ной кук­лой для соб­ствен­ных машин, еди­ной плат­фор­мой для кросс-плат­фор­мен­ной реа­ли­за­ции нече­ло­ве­че­ских воз­мож­но­стей”.²⁸

Все это — нече­ло­ве­че­ские жела­ния. Им не уда­ет­ся попасть в сфе­ру чело­ве­че­ско­го, поэто­му они выхо­дят за рам­ки — в пусто­ту. Клы­ка­стый поэт не пыта­ет­ся най­ти выход — он при­зна­ет, что спа­се­ния не будет.

«При­шло вре­мя при­знать —
спа­се­ния не будет».⁴

Клы­ка­стый поэт уско­ря­ет раз­ло­же­ние, «созда­вая мерт­вые зоны, кото­рые ста­но­вят­ся апо­сте­мой, чем-то напо­ми­на­ю­щей ган­гре­ноз­ную конеч­ность на здо­ро­вом теле».²⁹

Они встре­ча­ют смерть, фор­ми­руя про­стран­ство с помо­щью раз­ло­мов. Это машин­ная инфек­ция стрем­ле­ний к смер­ти и пустоты.

Ниги­ли­сти­че­ское ядро трес­ка­ет­ся, и ужас выте­ка­ет наружу.

1. Stephen Pfohl, “Digital Magic, Cybernetic Sorcery: On the Cultural Politics of Fascination and Fear”, Code Drift: Essays in critical digital studies (CTheory Books, 2010), 53. ↵
2. Boris Groys, Art power (MIT Press, 2008), 178. ↵
3. Vanessa Place, “Vanessa DisPlaced | Racism vs. Censorship,”DIS Magazine. ↵
4. Ibid. ↵ ↵
5. Nick Land, “Shamanic Nietzsche”, Fanged Noumena (Falmouth: Urbanomic, 2011), 221. ↵
6. Nick Land, The Thirst for Annihilation: Georges Bataille and Virulent Nihilism (London: Routledge, 2002), 199. ↵
7. Ibid., 211. ↵
8. Ibid., 143. ↵
9. Ibid., 212. ↵
10. Georges Bataille, The Bataille Reader, eds. F. Botting & S. Wilson (Oxford: Blackwell), 111. ↵
11. Nick Land, The Thirst for Annihilation, 206. ↵
12. Sol Lewitt, “Paragraphs on Conceptual Art”. ↵
13. Ibid., 213. ↵
14. http://www.bevrowe.info/Queneau/QueneauHome_v2.html ↵
15. Nick Land, “Shamanic Nietzsche”, Fanged Noumena (Falmouth: Urbanomic, 2011), 214. ↵
16. Craig Dworkin, “fate of the echo”, Against Expression: An Anthology of Conceptual Writing (2011), xliii. ↵
17. Mike Watson, Towards a Conceptual Militancy (2016), 68. ↵
18. Bataille, The Bataille Reader, 111. ↵
19. https://www.artforum.com/interviews/vanessa-place-on-her-work-with-rape-jokes-67539 ↵
20. Amy Ireland, “The Poememenon: Form as Occult Technology”, Urbanomic Documents, 2017. ↵
21. Boris Groys, Art Power, 122. ↵
22. Vanessa Place, “Vanessa DisPlaced | Racism vs. Censorship” ↵
23. http://www.bookslut.com/features/2013_12_020428.php ↵
24. Bataille, The Bataille Reader, 110. ↵
25. Immanuel Kant, Critique of Judgement, trans. J.H. Bernard (London: Macmillan & Co., 1914), 187. ↵
26. Land, The Thirst for Annihilation, 204. ↵
27. ALL OF THEM ARE SCREAMING is found on orworsepress.net. ↵
28. Chris Sylvester, “Total Decadence,” Essays For a Cancelled Anthology, 10. ↵
29. Joey Yearous-Algozin, “Everybody’s Obituary,” Essays For a Cancelled Anthology, 9. ↵