Some men just want to watch the world burn.
Много лет тому назад известный югославский интеллектуал и любимец левого сообщества в своей лекции «Реальность виртуального» сообщил, со своим очаровательным акцентом, важную мысль о необходимости конструирования нового вида утопии, предварительно уточнив, что речь не идёт о классическом описании идеального мироустройства или эмансипации новых участников капиталистического процесса.
Мы должны осмелиться предпринять невозможное, мы должны заново открыть, как не воображать, а воплощать утопию. Дело опять же не в том, чтобы планировать утопии, дело в том, чтобы их практиковать. И я думаю, что это не вопрос из разряда: «Стоит ли нам сделать это? Или нам стоит сопротивляться внутри существующего порядка?» Вопрос стоит гораздо радикальнее, это вопрос выживания: будущее будет утопией — или его не будет вообще.
Правда заключается в том, что любые практики утопии невозможны на любом уровне существования, будь то мышление, воображение или повседневная рутина жизненного мира. Более того, любое конструирование утопии, как версии коллективного блага, быстро становится частью «существующего порядка», обновляя его символические системы и репрессивную этику. Утопическое мышление имеет существенный родовой изъян идеологичности, который обрекает его на невозможность свершения.
Любое общество — от Египта фараонов до кантонов Швейцарии — содержит в себе чёткое вертикальное измерение реализуемой власти. Процесс обмена восходящих и нисходящих энергий между участниками социального процесса жёстко регулируется: верх пирамиды отчуждает в свою пользу жизненные силы и время этой пищевой цепи, в то время как «рабочие особи» взамен наделяются идеей порядка, общего блага и коллективного смысла существования. Именно на почве последнего и произрастают ростки всякой идеологии, призванной смягчить разрушительный для человеческой личности эффект отчуждения, хорошо знакомый всем, кто сталкивался с неотвратимой тиранией производственной необходимости. И вот что интересно: в структурном содержании каждой идеологии всегда есть отсылка к утопии, как к воплощённому образу вневременного коллективного блага и формы социального бытия — коммунизм, тысячелетний рейх, царствие божие и прочий сияющий град на холме.
Проектирование желательного образа будущего коллектива становится вольным или невольным исполнением заказа от аппарата эксплуатации на проведение облицовочных работ пирамиды отчуждения. Если раньше этим занимались клирики, материализуя дух и одухотворяя материю, то современное программное обеспечение этих структур оставляет желать лучшего, особенно у нас. Все эти holyrussia.dll, pobeda.reg и putin.exe глючат и ставятся только на самые старые версии операционных систем, чья архитектура ещё содержит в себе код колхозного раба и этическую систему лагерного типа, столь любимую большинством наших двуногих сограждан.
В этой системе координат любой образ блага будет играть роль «питательной иллюзии» для батареек матрицы, или же его функция будет аналогична роли салютов в фильме Land of the Dead — огненные цветы в небе отвлекают зомби, в то время как у них под носом идёт приватизация материальных благ. Это же просто зеркало взаимоотношений россиян и власти.
Очевидно, что практика любой утопии с целью реализации подлинных личных интересов невозможна, если только ты не Питер Диамандис или другой привилегированный житель Элизиума, так что всё, что осталось нам — жителям мирового мегаполиса — практиковать дистопию в ответ.
Если внутри утопического смыслового пространства нет места дистопии (она репрессирована, наделена статусом error 404), то в любой классической дистопии есть место всеобщему счастью утопического блага. Проблема только в том, что оно принадлежит высшей элите, которая только и может позволить себе по-настоящему присваивать себе его суть и наследие. Разве не живёт на блаженном облачке коммунизма элита в gated communities? Платон, формулируя постулаты своего нетленного Государства, как бы обращается к афинянам с тем, чтобы они держались, желает им здоровья и хорошего настроения, но люди из бронзы, следуя его логике, не должны тревожить своими расспросами людей из золота. Вопрос о голом короле становится экстремизмом и попадает под действие УК РФ.
Отказ от идеи коллективного блага, как потенциальной возможности, это первый шаг к освобождению от виктимной морали и чувства вины и преклонения перед джаггернаутом системы, через которую и осуществляется манипуляция мыслями, действиями и желаниями.
Надо всегда помнить, что умирать будешь отдельно от всех именно ты, и в этот момент человейник не будет сочувствовать тебе так же, как ты когда-то сочувствовал ему.
Дистопия киберпанка не знает коллективного блага — она знает только личные интересы и средства их достижения. Борцы за всеобщее счастье это либо лицемеры на мелком прайсе, либо хозяева жизни, оформляющие своё господство через трансформацию социальных матриц. Если ты ни тот ни другой, то проект твоего будущего должен быть беспощадным и мрачным, потому что только такой проект подготовит тебя ко встрече с пустыней реального.