История французского комикса, породившего «Бегущего по лезвию» и «Акиру»

Métal Hurlant был поис­ти­не дерз­ким жур­на­лом, кото­рый шёл напе­ре­кор всем пра­ви­лам и навсе­гда пере­вер­нул пред­став­ле­ние чело­ве­че­ства о науч­ной фантастике.

Зна­чи­тель­ный пласт совре­мен­ной науч­ной фан­та­сти­ки обя­зан сво­им суще­ство­ва­ни­ем одно­му лите­ра­тур­но­му фено­ме­ну, опе­ре­див­ше­му вре­мя: то был сбор­ник фран­цуз­ских пси­хо­де­ли­че­ских комик­сов, кото­рый выпус­кал­ся в 70‑х и 80‑х и неред­ко выхо­дил с рей­тин­гом Adults Only. Жур­нал носил назва­ние Métal Hurlant — бук­валь­но «Реву­щий металл» с фран­цуз­ско­го — и зна­чи­мость его вкла­да в лите­ра­ту­ру неод­но­крат­но под­твер­жда­лась широ­ким спек­тром извест­ных лич­но­стей от Рид­ли Скот­та до Уилья­ма Гиб­со­на и режис­сё­ра «Аки­ры». Вли­я­ние ока­за­лось настоль­ко вели­ко, что один из его осно­ва­те­лей Жан-Пьер Дионне понял, что это ста­ло направ­ле­ни­ем в искус­стве, сопо­ста­ви­мым с сюрреализмом.

«Моим пер­вым под­пис­чи­ком стал Ален Рене, вто­рым — Крис Мар­кер, пятым — Фел­ли­ни», — гово­рил он в одном из интер­вью. — «Я понял, каких высот мы достиг­ли, когда попро­сил Джор­джа Лука­са напи­сать пре­ди­сло­вие, а он при­слал его через неделю».

Рож­де­ние Métal Hurlant будет впо­след­ствии уве­ко­ве­че­но в пер­вом номе­ре его аме­ри­кан­ской адап­та­ции, кото­рая появи­лась в 1977 году и суще­ству­ет в каче­стве жур­на­ла Heavy Metal по сей день:

4 часа утра девят­на­дца­то­го декаб­ря 1974 года. Безум­ные гла­за скры­ва­ю­ще­го­ся в обла­ках луч­ни­ка взи­ра­ют на пир в честь пред­ска­зав­ше­го свою поги­бель от наше­ствия вар­ва­ров епи­ско­па Ника­сия, где пожи­ра­е­мая бес­чис­лен­ны­ми взгля­да­ми неви­дан­ных сущ­но­стей чет­вёр­ка гума­но­и­дов, состо­я­щая из Жан-Пье­ра Дионне, Филип­па Друйе, Жана Жиро и Бер­нар­да Фар­ка­са, пода­ри­ла жизнь объ­еди­не­нию Associated Humanoids. Вско­ре после это­го жур­нал Métal Hurlant навод­нил газет­ные киос­ки. «Реву­щий металл» — что это вооб­ще зна­чит? Без сомне­ния, фран­цуз­ская руко­пись явля­ет­ся ничем иным как про­дук­том мыш­ле­ния вне­зем­ной цивилизации.

Реаль­ное поло­же­ние вещей было, к сожа­ле­нию, не столь радуж­ным, и пре­сло­ву­тое брат­ство твор­цов на деле явля­ло собой ско­рее куч­ку недо­воль­ных под­рост­ков. Дионне про­дол­жи­тель­ное вре­мя зани­мал­ся напи­са­ни­ем сце­на­ри­ев для двух худож­ни­ков: Филип­па Друйе, извест­но­го сво­им при­чуд­ли­вым и несколь­ко пси­хо­де­лич­ным сти­лем рисо­ва­ния, а так­же Жана Жиро (тво­рив­ше­го под псев­до­ни­мом Moebius), чьи рабо­ты в сти­ле «дра­ки меж­ду Тин­ти­ном и Саль­ва­до­ром Дали в кос­мо­се» мог­ли бы с лёг­ко­стью най­ти при­зна­ние в гла­зах Ходо­ров­ски и Мияд­за­ки. Серии комик­сов Pilote и L’Echo des Savanes, в рабо­те над кото­ры­ми Друйе и Жиро неко­гда при­ни­ма­ли уча­стие, не име­ли ниче­го обще­го с науч­ной фан­та­сти­кой, а пото­му для созда­ния анто­ло­гии футу­ри­сти­че­ских исто­рий было реше­но пой­ти дру­гим путём. Вско­ре пар­ни откры­ли соб­ствен­ное изда­тель­ство с Бер­нар­дом Фар­ка­сом во гла­ве — его, кста­ти, Друйе в одном из интер­вью назвал «пато­ло­ги­че­ским бре­ху­ном», кото­рый «гре­зил о соб­ствен­ной машине через шесть меся­цев после при­ше­ствия на рынок» и вско­ре ушел, что­бы «ско­ло­тить состо­я­ние на куби­ке Рубика».

И пусть Métal Hurlant отпра­вил­ся на свал­ку исто­рии, пре­кра­тив своё суще­ство­ва­ние в 1987 — а затем погиб­нув во вто­рой раз в 2004 году после неудач­но­го вос­кре­ше­ния — его нова­тор­ский стиль, вво­дя­щие в экс­таз иллю­стра­ции и без­упреч­ный шик про­дол­жа­ют ока­зы­вать вли­я­ние на сай-фай даже сего­дня. И вот почему.

Он был первым в своём роде и не подчинялся правилам

За несколь­ко деся­ти­ле­тий до появ­ле­ния «Бар­ба­рел­лы», кото­рая бук­валь­но взбу­до­ра­жи­ла обще­ствен­ность интри­гу­ю­щей эсте­ти­кой футу­риз­ма, фран­цуз­ско-бель­гий­ские комик­сы ещё не зна­ли пре­ле­стей рей­тин­га «толь­ко для взрос­лых» — вплоть до 1960 года, пока свет не уви­де­ло сати­ри­че­ское изда­ние Hara-Kiri, с гор­до­стью про­воз­гла­сив­шее себя «низ­ким и пороч­ным жур­на­лом». По сути, этот жур­нал был «повзрос­лев­шей» вер­си­ей Mad с боль­шим укло­ном в поли­ти­ку, дур­ным вку­сом и пато­ло­ги­че­ской любо­вью к про­во­ка­ции. Комик­сы в нём были оттал­ки­ва­ю­щи­ми, гру­бы­ми и корот­ки­ми, являя собой омер­зи­тель­ный кок­тейль из сор­тир­но­го юмо­ра, запрет­ных сек­су­аль­ных тем и жест­кой кри­ти­ки вла­сти. Попав под запрет в 1970 году за высме­и­ва­ние смер­ти Шар­ля де Гол­ля и пере­ро­див­шись в виде сати­ри­че­ско­го еже­не­дель­ни­ка Charlie Hebdo, он спро­во­ци­ро­вал появ­ле­ние дру­гих жур­на­лов для взрос­лых вро­де L’Echo des Savanes и Fluide Glacial, кото­рые ста­ли тво­рить в похо­жем ключе.

Métal Hurlant замет­но выде­лял­ся на фоне сво­их собра­тьев. «Мы хоте­ли пере­вер­нуть игру», ска­зал Moebius в одном из послед­них интер­вью. «Хоте­ли стать само­быт­ны­ми и экс­цен­трич­ны­ми». Жур­нал был очень аван­гард­ным за счёт кур­са на мрач­ный сай-фай и фэн­те­зи. В рам­ках «Реву­ще­го метал­ла» име­ни­тые худож­ни­ки созда­ли одни из самых куль­то­вых евро­пей­ских работ, откре­стив­шись от тра­ди­ци­он­но­го фор­ма­та в уго­ду отсут­ствия диа­ло­гов, нестан­дарт­ной рас­кад­ров­ки, абсурд­ной логи­ки вещей и юмо­ра, затра­ги­ва­ю­ще­го саму суть комик­са. Его облож­ки были готич­ны­ми, про­грес­сив­ны­ми и бога­ты­ми на дета­ли — для одно­го из номе­ров Ханс Рудольф Гигер пода­рил одну из сво­их работ в сти­ле его кни­ги «Некро­но­ми­кон», а ремес­лен­ник мира фэн­те­зи Жан-Мишель Никол­ле изоб­ра­зил робо­та-гос­по­жу, раз­но­ся­ще­го дру­го­го андро­и­да на зап­ча­сти гаеч­ным ключом.

Исто­рии были кине­ма­то­гра­фич­ны­ми и скру­пу­лёз­но дета­ли­зи­ро­ван­ны­ми, неред­ко созда­ва­лись на осно­ве экс­пе­ри­мен­таль­ных сюже­тов и в боль­шин­стве слу­ча­ев обла­да­ли фило­соф­ским под­тек­стом, отка­зы­ва­ясь от сати­ри­че­ской обёрт­ки. Наго­та, несмот­ря на обви­не­ния в сек­сиз­ме, слу­жи­ла для при­да­ния миру боль­шей глу­би­ны, и чита­те­ли, нахо­дясь под дей­стви­ем нар­ко­ти­ков, мог­ли полу­чить эсте­ти­че­ское удо­воль­ствие или поду­мать о том, какое место жен­щи­ны зани­ма­ют в мета­фи­зи­ке комик­са. Был ли Métal Hurlant пре­тен­ци­оз­ным жур­на­лом? Без­услов­но, но для комик­са быть обви­нён­ным в псев­до­ин­те­лек­ту­аль­но­сти было чем-то из ряда вон выходящим.

Он создавал мост между культурами разных стран

В 60‑х годах про­шло­го сто­ле­тия мода на андер­гра­унд­ные комик­сы захлест­ну­ла Аме­ри­ку. Луч­шим обра­зом пере­да­вая дух кон­тр­куль­ту­ры, рабо­ты Робер­та Крам­ба бук­валь­но исто­ча­ли грязь, наси­лие и твор­че­ский про­тест. Они при­влек­ли вни­ма­ние Moebius’a, кото­рый ска­зал в пер­вом аме­ри­кан­ском интер­вью: «США исто­ча­ет как самые при­ят­ные аро­ма­ты, так и наи­про­тив­ней­шую вонь. Здесь вы може­те столк­нуть­ся с самым трез­вым вос­при­я­ти­ем реаль­но­сти, как и с самы­ми боль­ши­ми заблуж­де­ни­я­ми (каса­тель­но сек­су­аль­но­сти, наси­лия и агрес­сии, кото­ры­ми пол­нит­ся аме­ри­кан­ская куль­ту­ра)». Попав под вли­я­ние аме­ри­кан­ско­го ина­ко­мыс­лия, Moebius и его това­ри­щи по Métal Hurlant попы­та­лись объ­еди­нить откро­вен­ность андер­гра­унд­но­го тече­ния с твор­че­ской утон­чён­но­стью евро­пей­ских комиксов.

Меж­куль­тур­ная ком­му­ни­ка­ция не про­шла бес­след­но для обе­их сто­рон. В 1977 году National Lampoon (юмо­ри­сти­че­ский жур­нал, выхо­див­ший в Аме­ри­ке с 1970 по 1998 год — прим. пер.) взял на себя честь адап­ти­ро­вать Métal Hurlant для аме­ри­кан­ской ауди­то­рии. Изме­нив назва­ние на более звуч­ное Heavy Metal, изда­тель­ство позна­ко­ми­ло чита­те­лей не толь­ко с Moebius и Друйе, но и с целым явле­ни­ем евро­пей­ских комик­сов, о кото­рых никто тол­ком не слы­шал ранее.

Когда фран­цуз проз­но­сит сло­во­со­че­та­ние «науч­ная фан­та­сти­ка», он дума­ет не об Уэлл­се, Звезд­ном пути и даже не о Жюле Верне. Науч­ная фан­та­сти­ка — это тер­мин, кото­рый непло­хо опи­сы­ва­ет Биг Маки, Южную Аме­ри­ку, Мето­дист­скую цер­ковь или стран­но­го сосе­да. Vogue, кон­серв­ные бан­ки и всё бель­гий­ское — тоже науч­ная фан­та­сти­ка. Ваш покор­ный слу­га Moebius, стро­ча пре­ди­сло­вие к Métal Hurlant, опи­сы­ва­ет, как через про­слу­ши­ва­ние аль­бо­ма Джон­ни Кэша он при­шел к пони­ма­нию, что науч­ная фан­та­сти­ка — это собор. Начи­на­ешь ли ты, доро­гой чита­тель, по-насто­я­ще­му заблуж­дать­ся?пре­ди­сло­вие к пер­во­му выпус­ку Heavy Metal

Побив все рекор­ды попу­ляр­но­сти, глян­це­вый Heavy Metal стал печа­тать боль­ше аме­ри­кан­ских худож­ни­ков и пред­ста­ви­те­лей евро­пей­ской аван­гард­ной тра­ди­ции. Сре­ди них плод вос­па­лён­ной фан­та­зии Гви­до Кре­пак­са под назва­ни­ем Valentina и ита­льян­ский RanXerox — «при­чуд­ли­вая вер­сия сказ­ки о Кра­са­ви­це и Чудо­ви­ще» о собран­ном из частей ксе­рок­са андро­и­де, кото­рый пыта­ет­ся огра­дить свою мало­лет­нюю девуш­ку от ужа­сов антиутопии.

Он собрал вместе титанов искусства и культуры

Métal Hurlant печа­тал рецен­зии из мира науч­ной фан­та­сти­ки, тогда как Heavy Metal пошёл сво­ей доро­гой и пре­вра­тил­ся в насто­я­щий «Playboy для гиков». Редак­то­ры жур­на­ла, недо­воль­ные отзы­ва­ми вро­де «Heavy Metal луч­ше, чем нар­ко­ти­ки», реши­ли писать о самых обсуж­да­е­мых лич­но­стях 70‑х и 80‑х. В жур­на­ле ста­ли появ­лять­ся рас­ска­зы и эссе за автор­ством Хар­ла­на Элли­со­на, Уилья­ма Бер­ро­уза и Сти­ве­на Кин­га. Але­ханд­ро Ходо­ров­ски писал сце­на­рии, кото­рые Moebius затем вопло­щал в иллю­стра­ци­ях. Джон Уотерс, Капи­тан Биф­харт и Феде­ри­ко Фел­ли­ни охот­но дава­ли интер­вью. Темой декабрь­ско­го выпус­ка 1981 года ста­ла исто­рия Деб­би Хар­ри и Кри­са Стей­на (музы­кан­ты нью-вейв-груп­пы Blondie — прим. пер.) о сотруд­ни­че­стве с Хан­сом Рудоль­фом Гигером.

Métal Hurlant при­от­крыл Moebius’у две­ри в мир кино, пода­рив ему зака­зы на уча­стие в дизайне «Чужо­го», «Тро­на», «Пято­го эле­мен­та» и «Импе­рия нано­сит ответ­ный удар». Не появись жур­нал на свет в про­шлом сто­ле­тии, эсте­ти­ка сай-фая пред­став­ля­ла бы сего­дня нечто совер­шен­но другое.

Когда-то дав­но сай-фай пред­став­лял собой мон­стру­оз­ные кос­ми­че­ские кораб­ли и пла­не­ты», — ска­зал Moebius в бесе­де с Heavy Metal в 1980 году. — «Это был наив­ный взгляд мате­ри­а­ли­ста, кото­рый путал поня­тия внеш­не­го и внут­рен­не­го кос­мо­са, кото­рый видел буду­щее, как про­ек­цию сего­дняш­не­го дня. Он был жерт­вой тех­но­ло­ги­че­ской иллю­зии, про­грес­са как бес­ко­неч­ной жаж­ды потреб­ле­ния энер­гии. Мы изме­ни­ли это пред­став­ле­ние — рез­ко, ради­каль­но, даже в чём-то беспощадно».