Ракетостроитель-оккультист, вызывавший духов вместе с Хаббардом

Лабо­ра­то­рия реак­тив­но­го дви­же­ния — миро­вой лидер в иссле­до­ва­нии кос­мо­са. Учё­ные из ЛРД отправ­ля­ли робо­тов на Марс и зон­ды в меж­звёзд­ное про­стран­ство, соби­ра­ли пыль из хво­стов комет. Но что, если реаль­ная цель этих мис­сий была чем-то более мрачным?

Что, если лабо­ра­то­рия была заин­те­ре­со­ва­на в изу­че­нии кос­ми­че­ско­го про­стран­ства мень­ше, чем в изу­че­нии глу­бин пусто­ты? Что, если иссле­до­ва­те­ли тол­пи­лись перед экра­на­ми ком­пью­те­ров в поис­ках пара­нор­маль­ных сущ­но­стей или тём­ных богов, кра­ду­щих­ся вдоль гори­зон­тов собы­тий близ­ле­жа­щих чёр­ных дыр?

Конеч­но, это не так. ЛРД не явля­ет­ся частью оккульт­но-инду­стри­аль­но­го ком­плек­са в сти­ле Уидо­на Джос­са. Она не сме­ши­ва­ет нау­ку со сверхъ­есте­ствен­ным. Одна­ко, один из её осно­ва­те­лей так делал.

«Убит учё­ный-жрец чёр­но­го маги­че­ско­го куль­та», — гла­сил один заго­ло­вок после смер­ти Джо­на Уайт­сай­да Пар­сон­са 17 июня 1952 г.

«Джон Уайт­сайд Пар­сонс — сим­па­тич­ный 37-лет­ний раке­то­стро­и­тель, уби­тый во втор­ник хими­че­ским взры­вом, — был одним из осно­ва­те­лей стран­но­го полу­ре­ли­ги­оз­но­го куль­та, кото­рый про­цве­тал в этих местах око­ло 10-ти лет назад», — гово­ри­лось в репортаже.

Через неко­то­рое вре­мя рито­ри­ка ста­ла более щед­рой на подробности.

«Он зача­стую бывал загад­кой для сво­их дру­зей, посколь­ку вёл двой­ную жизнь… В одной он был глу­бо­ко погру­жён в науч­ную сфе­ру ско­ро­сти, зву­ка и стра­то­сфе­ры, в дру­гой — искал кос­мос, к кото­ро­му чело­век стре­мит­ся на про­тя­же­нии веков: объ­еди­не­ние нау­ки, фило­со­фии и рели­гии в уто­пи­че­ское нечто», — писа­лось в одной статье.

Вско­ре газе­ты лихо­ра­ди­ло раз­го­во­ра­ми о «сек­су­аль­ных извра­ще­ни­ях», «чёр­ных оде­я­ни­ях», «свя­щен­ном огне» и «интел­лек­ту­аль­ной некро­ман­тии». Серд­цем каж­дой исто­рии был один про­стой вопрос: «Кто, чёрт возь­ми, этот парень?»

Труд­но отыс­кать в лето­пи­си нау­ки исто­рию более стран­ную и тра­ги­че­скую, чем слу­чай Джо­на Уайт­сай­да Пар­сон­са. Родив­ший­ся 100 лет назад Пар­сонс, по всей види­мо­сти, посвя­щал себя при­ми­ре­нию про­ти­во­по­лож­но­стей, пере­пле­тая друг с дру­гом тех­ни­че­ское и духов­ное, белый лабо­ра­тор­ный халат и чёр­ные оде­я­ния, факт и вымы­сел, нау­ку и магию.

Когда он погиб от зага­доч­но­го взры­ва в сво­ей домаш­ней лабо­ра­то­рии, таб­ло­и­ды были не един­ствен­ны­ми, кто пове­сил на него ярлык сума­сшед­ше­го учё­но­го. То же сде­ла­ло и науч­ное сооб­ще­ство. Исто­рия Пар­сон­са была запер­та на чер­да­ке, спря­та­на в при­ме­ча­ния, заме­те­на под стар­то­вую пло­щад­ку аме­ри­кан­ской кос­ми­че­ской программы.

Но науч­ное насле­дие Пар­сон­са невоз­мож­но игно­ри­ро­вать. Он заста­вил пра­ви­тель­ство Соеди­нён­ных Шта­тов иссле­до­вать область, кото­рую оно преж­де высме­и­ва­ло, и зало­жил осно­ву для созда­ния ракет, отпра­вив­ших чело­ве­ка в кос­мос. Он был одним из вели­чай­ших аме­ри­кан­ских пио­не­ров кос­ми­че­ской отрас­ли. Про­сто вдо­ба­вок он был одним из круп­ней­ших оккультистов.

Если бы в 1920‑е и 30‑е вы рас­ска­за­ли кому-нибудь, что явля­е­тесь кон­струк­то­ром ракет, то окру­жа­ю­щие либо высме­я­ли бы вас, либо попя­ти­лись с обес­по­ко­ен­ным выра­же­ни­ем лица. Ника­кие уни­вер­си­те­ты не вели кур­сов по ракет­ной тех­ни­ке, и не было ника­ких пра­ви­тель­ствен­ных гран­тов, выде­ля­е­мых на иссле­до­ва­ния в обла­сти раке­то­стро­е­ния. Для пуб­ли­ки раке­ты были чистой науч­ной фан­та­сти­кой, и хуже того — в офи­ци­аль­ных науч­ных кру­гах они были сино­ни­мом все­го сме­хо­твор­но­го, наду­ман­но­го, сума­сшед­ше­го, оли­це­тво­ре­ни­ем умопомешательства.

Крайне фан­та­сти­че­ская при­ро­да ракет была тем, что пона­ча­лу при­влек­ло юно­го Пар­сон­са. Вдох­нов­лён­ный исто­ри­я­ми из буль­вар­ных жур­на­лов науч­ной фан­та­сти­ки вро­де Astounding и Amazing, он начал созда­вать про­стые поро­хо­вые раке­ты на зад­нем дво­ре сво­е­го дома в Паса­дине и усе­и­вал пре­стиж­ный рай­он обго­ре­лы­ми кар­тон­ны­ми труб­ка­ми и горя­щей бумагой.

Когда Пар­сонс осо­знал необ­хо­ди­мость в неко­то­рой тео­ре­ти­че­ской базе для сво­их экс­пе­ри­мен­тов, он вме­сте с дру­гом Эдом Фор­ма­ном отпра­вил­ся за ней в кори­до­ры рас­по­ло­жен­но­го побли­зо­сти Кали­фор­ний­ско­го тех­но­ло­ги­че­ско­го инсти­ту­та. У Пар­сон­са не было ника­ко­го обра­зо­ва­ния за рам­ка­ми стар­шей шко­лы, одна­ко его энту­зи­азм при­влёк вни­ма­ние аспи­ран­та с широ­ким кру­го­зо­ром по име­ни Фрэнк Мали­на. Втро­ём они обра­зо­ва­ли нечто, извест­ное под уни­чи­жи­тель­ным назва­ни­ем как Отряд само­убийц: раз­но­шёрст­ную груп­пу энту­зи­а­стов раке­то­стро­е­ния, опас­ные экс­пе­ри­мен­ты кото­рых мог­ли убить их самих.

В Кал­те­хе нобе­лев­ские лау­ре­а­ты стал­ки­ва­лись друг с дру­гом каж­дый день. Несмот­ря на это, пред­рас­суд­ки отно­си­тель­но ракет всё ещё были силь­ны. Извест­ный про­фес­сор физи­ки Фриц Цвик­ки стал осо­бен­ным вра­гом «Отря­да».

Когда Мали­на и Пар­сонс обра­ти­лись к Цвик­ки за помо­щью, тот вспы­лил. «Он ска­зал мне, что я чёр­тов дурак, — вспо­ми­на­ет Мали­на, — что я пыта­юсь сде­лать что-то невоз­мож­ное, пото­му что раке­ты не могут летать в космосе».

Это счи­та­лось совер­шен­но невер­ным, пря­мо про­ти­во­ре­ча­щим тре­тье­му зако­ну Нью­то­на (когда крёст­ный отец раке­то­стро­е­ния Роберт Год­дард пред­по­ло­жил в 1920 году, что раке­ты могут достичь Луны, он был жесто­ко и неоправ­дан­но под­верг­нут ана­ло­гич­ным насмеш­кам). Ответ Цвик­ки совер­шен­но ясно пока­зал, что, хотя Пар­сонс и был допу­щен в науч­ную сре­ду, он нико­им обра­зом не стал частью офи­ци­аль­но­го науч­но­го сообщества.

Пар­сонс сде­лал этот факт ещё более оче­вид­ным, когда он начал про­яв­лять всё воз­рас­та­ю­щий инте­рес к магии и сверхъ­есте­ствен­но­му. К кон­цу 1930‑х он стал часто посе­щать ноч­ные собра­ния Орде­на восточ­ных там­пли­е­ров (Ordo Templi Orientis): оккульт­ной орга­ни­за­ции, кото­рая собра­лась в близ­ком Лос-Анже­ле­се. ОТО, как извест­но, было созда­но англий­ским оккуль­ти­стом Али­сте­ром Кро­ули — геро­и­но­за­ви­си­мым, сек­су­аль­но оза­бо­чен­ным, осквер­няв­шим Бога маги­стром тём­ных искусств, кото­ро­го таб­ло­и­ды окре­сти­ли: «Самый амо­раль­ный чело­век в мире».

На этих встре­чах Пар­сонс наблю­дал за стран­ны­ми риту­а­ла­ми — преж­де все­го, за Гно­сти­че­ской мес­сой, извра­щён­ной вари­а­ци­ей като­ли­че­ской мес­сы. На чер­ной с белым сцене сто­я­ли укра­шен­ный иеро­гли­фи­че­ски­ми над­пи­ся­ми алтарь, мно­же­ство све­чей и вер­ти­каль­ный гроб, покры­тый полу­про­зрач­ной зана­вес­кой, из кото­ро­го появ­лял­ся оде­тый в плащ руко­во­ди­тель груп­пы. Про­чи­ты­ва­лись закли­на­ния, обна­жа­лись мечи, цело­ва­лись гру­ди и скре­щи­ва­лись копья. Воз­дух был заря­жен сек­сом. Выпи­ва­лось вино и съе­да­лись пирож­ные с мен­стру­аль­ной кровью.

Имен­но здесь про­по­ве­до­ва­лась кро­улев­ская фило­со­фия Теле­мы, кото­рая была раз­но­вид­но­стью рели­ги­оз­но­го либер­та­ри­ан­ства, про­воз­гла­шав­ше­го ради­каль­ный инди­ви­ду­а­лизм и само­ре­а­ли­за­цию. Её кре­до было: «Do What Thou Wilt» (делай, что поже­ла­ешь). Пар­сон­са это сра­зу заце­пи­ло. Осо­бен­но он был заин­три­го­ван мне­ни­ем Кро­ули о том, что секс может быть неотъ­ем­ле­мым ком­по­нен­том маги­че­ских риту­а­лов, под­ни­ма­ю­щих прак­ти­ку­ю­ще­го на более высо­кий уро­вень созна­ния. Раз­ве отка­жет­ся 24-лет­ний от такого?

Хотя неко­то­рые из кол­лег по Отря­ду само­убийц рас­смат­ри­ва­ли фор­ми­ру­ю­щий­ся оккуль­тизм Пар­сон­са как стран­ную при­чу­ду (в 1930‑е боль­шин­ство сту­ден­тов Кал­те­ха увле­ка­лись ком­му­низ­мом, соглас­но ста­тьям того вре­ме­ни из уни­вер­си­тет­ской газе­ты The California Tech), это не поме­ша­ло им при­знать его гени­аль­ность в изго­тов­ле­нии ракет­но­го топ­ли­ва. На испы­та­тель­ном поли­гоне Отря­да мож­но было услы­шать, как Пар­сонс напе­ва­ет кро­улев­ский язы­че­ский «Гимн Пану» перед тем, как запус­кать раке­ты. Испе­пе­ля­ю­щее пла­мя и частые взры­вы созда­ва­ли под­хо­дя­щую инфер­наль­ную деко­ра­цию к его увле­че­нию сверхъестественным.

В 1941 году Пар­сонс и Отряд само­убийц осно­ва­ли инжи­ни­рин­го­вую кор­по­ра­цию Аэрод­жет для про­да­жи сво­их ракет воен­ным. Уче­ные, кото­рые ранее высме­и­ва­ли дея­тель­ность Пар­сон­са, теперь выстра­и­ва­лись в оче­редь, что­бы при­со­еди­нить­ся к этой пере­жи­ва­ю­щей бум инду­стрии. В 1943 году, когда потреб­ность в ракет­ных иссле­до­ва­ни­ях экс­по­нен­ци­аль­но рос­ла, Пар­сонс стал одним из осно­ва­те­лей Лабо­ра­то­рии реак­тив­но­го дви­же­ния, что­бы про­дол­жить изу­че­ние сво­их дет­ских игр с одно­ра­зо­вы­ми раке­та­ми во дво­ре за домом. В то же вре­мя, когда он достиг сво­е­го про­фес­си­о­наль­но­го пика, он так­же обна­ру­жил, что достиг в OTO того уров­ня, что соот­вет­ство­вал пре­ста­ре­ло­му Кро­ули. В ито­ге Пар­сонс стал лиде­ром груп­пы ОТО на Запад­ном побережье.

Про­сто поду­май­те об этом ещё раз: один из луч­ших умов, раз­ви­вав­ших ран­нюю аме­ри­кан­скую ракет­ную про­грам­му, — про­грам­му, фор­си­ро­вав­шую кос­ми­че­скую гон­ку и Холод­ную вой­ну, — был в то же самое вре­мя веду­щей фигу­рой в мире оккуль­тиз­ма. Днём он стро­ил раке­ты для пра­ви­тель­ства, а ночью вста­вал из гро­ба, что­бы прак­ти­ко­вать сек­су­аль­ную магию со сво­и­ми последователями.

Но для Пар­сон­са это вооб­ще не каза­лось стран­ным. Он трак­то­вал магию и раке­то­стро­е­ние как раз­ные сто­ро­ны одной меда­ли: обе они были недо­оце­не­ны, высме­и­ва­лись как невоз­мож­ные, но имен­но из-за это­го обе пред­став­ля­лись вызо­вом, кото­рый нуж­но при­нять и действовать.

Раке­то­стро­е­ние утвер­жда­ло, что отныне мы долж­ны видеть себя не при­ко­ван­ны­ми к Зем­ле созда­ни­я­ми, но суще­ства­ми, спо­соб­ны­ми иссле­до­вать Все­лен­ную. Точ­но так же магия пред­по­ла­га­ла нали­чие неви­ди­мых мета­фи­зи­че­ских миров, кото­рые суще­ству­ют и могут быть изу­че­ны с помо­щью необ­хо­ди­мых зна­ний. И то и дру­гое было вос­ста­ни­ем про­тив огра­ни­че­ний чело­ве­че­ско­го бытия. В стрем­ле­нии к одно­му он не мог не стре­мить­ся к другому.

За три года до смер­ти он напи­сал о сво­ей необыч­ной пози­ции так, что это пора­зи­ло бы любо­го из его сто­рон­ни­ков в воору­жен­ных силах США, тогда как для него всё каза­лось совер­шен­но нормальным.

«Мне кажет­ся, что если бы я был доста­точ­но гени­а­лен, что­бы орга­ни­зо­вать прак­ти­че­ские иссле­до­ва­ния реак­тив­но­го дви­же­ния и осно­вать кор­по­ра­цию с мно­го­мил­ли­он­ным бюд­же­том и все­мир­но извест­ную иссле­до­ва­тель­скую лабо­ра­то­рию, то мне сле­до­ва­ло бы так­же при­ме­нить этот гений в обла­сти магии», — писал он в пись­ме одно­му после­до­ва­те­лю ОТО. Пар­сонс метил высоко.

С день­га­ми, полу­чен­ны­ми от Аэрод­же­та бла­го­да­ря стре­ми­тель­но раз­ви­ва­ю­ще­му­ся ракет­но­му биз­не­су, Пар­сонс купил особ­няк в элит­ном рай­оне Паса­ди­ны и пере­нёс туда дея­тель­ность ОТО. «Это был огром­ный дере­вян­ный дом, — вспо­ми­на­ла жена Фрэн­ка Мали­ны Лильян Вун­дер­ман в интер­вью несколь­ко лет спу­стя. — Боль­шой, боль­шой дом, пол­ный людей. У неко­то­рых из них были мас­ки, у дру­гих — костю­мы, жен­щи­ны были оде­ты стран­ным обра­зом. Это было похо­же на про­гул­ку по филь­му Фел­ли­ни. Жен­щи­ны ходи­ли в про­зрач­ных тогах и со стран­ным маки­я­жем, неко­то­рые были оде­ты как живот­ные, как на костю­ми­ро­ван­ной вечеринке».

Когда она рас­ска­зы­ва­ла об этом мужу, Мали­на про­сто зака­ты­вал гла­за, гово­ря: «Джек погло­щён все­ми эти­ми вещами».

Про­зван­ный «Пар­со­на­жем», этот дом стал насто­я­щим маг­ни­том для экс­цен­три­ков всех сор­тов: от ведьм и учё­ных из Ман­х­эт­тен­ско­го про­ек­та, до писа­те­лей-фан­та­стов, взвол­но­ван­ных сво­им откры­ти­ем Пар­сон­са — фигу­ры, каза­лось, вырвав­шей­ся со стра­ниц буль­вар­ной литературы.

Писа­тель-фан­таст Джек Уильям­сон вспо­ми­нал Пар­сон­са как «стран­ную загад­ку». Моло­дой Рэй Брэд­бе­ри еще задол­го до напи­са­ния «Фарен­гей­та 451» и «Мар­си­ан­ских хро­ник» отзы­вал­ся о Пар­сон­се как о чело­ве­ке «заме­ча­тель­ном» и пора­зив­шем его опи­са­ни­я­ми кос­ми­че­ских ракет. Спрэг де Камп, автор более сот­ни фэн­те­зий­ных и науч­но-фан­та­сти­че­ских книг, заявил о нём: «Насто­я­щий безум­ный гений, если я когда-либо встре­чал такого».

Науч­ное сооб­ще­ство ста­ло всё более и более согла­шать­ся с де Кам­пом. Рабо­та Пар­сон­са над ракет­ным топ­ли­вом — соеди­не­ние и сме­ши­ва­ние хими­че­ских веществ для созда­ния чего-то, что было бы очень взры­во­опас­ным и кон­тро­ли­ру­е­мым одно­вре­мен­но — помог­ла сде­лать раке­то­стро­е­ние жиз­не­спо­соб­ным. Одна­ко его всё чаще вос­при­ни­ма­ли как слиш­ком стран­но­го, слиш­ком экс­цен­трич­но­го, что­бы поз­во­лить ему рабо­тать в сво­ём кругу.

Его обви­ни­ли в соблаз­не­нии сек­ре­тарш из Аэрод­же­та, при­гла­шён­ных в его особ­няк, где пра­ви­ли раз­врат, нар­ко­ти­ки и пляс­ки с огнём. Наве­щав­ших его учё­ных он встре­чал, стоя у вхо­да со зме­ёй, обви­вав­шей его пле­чи. Утром на рабо­ту он при­ез­жал позд­но и потрё­пан­ным, в поби­том Пак­кар­де, а к Лабо­ра­то­рии реак­тив­но­го дви­же­ния отно­сил­ся как к сво­ей лич­ной игро­вой площадке.

Фриц Цвик­ки, отверг­ший Пар­сон­са несколь­ки­ми года­ми ранее, к тому момен­ту взял свои сло­ва обрат­но и стал рабо­тать на Аэрод­жет. Одна­ко он по-преж­не­му питал пре­зре­ние к недо­уч­ке Пар­сон­су и к его нети­пич­но­му сти­лю жиз­ни. Поз­же Цвик­ки в уст­ном интер­вью Кар­гил­лу Хол­лу и Джейм­су Уил­со­ну вспо­ми­нал его как «опас­но­го человека».

«Мы все вре­мя гово­ри­ли ему, типа, про все эти фан­та­зии о Зоро­аст­ре, вуду и про­чем, что это нор­маль­но, что мы тоже об этом меч­та­ем, — гово­рил он. — Но дер­жи это при себе, не нуж­но это вти­рать несчаст­ным сек­ре­тар­шам. Я о том, что, коро­че, у него там был целый клуб».

Но Пар­сон­са это не оста­нав­ли­ва­ло. Он и Фор­ман были извест­ны сво­и­ми дуэ­ля­ми на ракет­ном поли­гоне; они стре­ля­ли друг дру­гу под ноги, ста­ра­ясь не дёр­гать­ся. Когда Цвик­ки насто­ял, что­бы Пар­сонс испы­тал тип топ­ли­ва, ранее им не одоб­рен­ный, Пар­сонс нашёл, где оно хра­ни­лось, и уни­что­жил всю пар­тию гро­мад­ным взры­вом, «взо­рвав поло­ви­ну биз­не­са», — по сло­вам разъ­ярён­но­го Цвикки.

Пар­сонс и Фор­ман зани­ма­лись раке­то­стро­е­ни­ем ещё в моло­до­сти, когда никто не вос­при­ни­мал раке­то­стро­е­ние все­рьёз. Но теперь мно­гие ста­ли отно­сить­ся к это­му очень серьёз­но. ФБР нача­ло рас­сле­до­ва­ние в отно­ше­нии Пар­сон­са, рас­смат­ри­вая его как воз­мож­ную угро­зу безопасности.

В 1943 году Пар­сон­са так­тич­но выдво­ри­ли из той самой науч­ной дея­тель­но­сти, кото­рую он же и создал. Ему было пред­ло­же­но 20 000 дол­ла­ров за его акции Аэрод­же­та, и, чув­ствуя холод­ное отно­ше­ние всё боль­ше­го чис­ла учё­ных-раке­то­стро­и­те­лей, он решил уйти. Ему было тогда 30 лет.

Он погру­зил­ся в магию. Не толь­ко в кро­улев­скую магию — он стал так­же прак­ти­ко­вать новые стран­ные риту­а­лы соб­ствен­но­го изоб­ре­те­ния. Будучи учё­ным, он стре­мил­ся най­ти физи­че­ские дока­за­тель­ства того, что его магия рабо­та­ет, пыта­ясь добить­ся про­яв­ле­ния фено­ме­нов, вопло­ще­ний и дру­гих про­яв­ле­ний сверхъестественного.

Когда он остал­ся без сво­ей рабо­ты раке­то­стро­и­те­лем, высту­пав­шей сво­е­го рода про­ти­во­ве­сом, даже при­я­те­ли из ОТО ста­ли бес­по­ко­ить­ся по пово­ду его рас­ту­щей маги­че­ской дея­тель­но­сти. «Про­ис­хо­дит что-то стран­ное, — писа­ла Джейн Вульф в пись­ме к чле­ну OTO Кар­лу Гер­ме­ру. — Наш Джек оча­ро­ван кол­дов­ством, язы­че­ски­ми хра­ма­ми, вуду. С само­го нача­ла он, несмот­ря ни на что, хотел кого-то вызы­вать, и я склон­на думать, он не оста­но­вит­ся, пока не полу­чит результат».

Его дела не ста­ли луч­ше после того, как в его дом при­был крайне хариз­ма­тич­ный моло­дой писа­тель-фан­таст по име­ни Рон Хаб­бард. Хаб­бард был рас­сказ­чи­ком изу­ми­тель­ных небы­лиц, в кото­рые он застав­лял верить окру­жа­ю­щих. Его кол­ле­ги-фан­та­сты смот­ре­ли на него с подозрением.

«Я вспо­ми­наю его гла­за: вни­ма­тель­ные свет­ло-голу­бые гла­за, поче­му-то ассо­ци­и­ро­вав­ши­е­ся у меня с бан­ди­та­ми Дико­го Запа­да, ост­ро рас­смат­ри­ва­ли меня, поку­да он гово­рил, слов­но в попыт­ке раз­гля­деть, насколь­ко силь­но я ему верил, — вспо­ми­нал Джек Уильям­сон. — Не силь­но». Но Пар­сонс, все­гда более чем гото­вый пове­рить, попал под его чары.

Они тес­но обща­лись, обсуж­да­ли магию, и даже совер­ша­ли вме­сте маги­че­ские риту­а­лы. Хаб­бард пере­ехал в особ­няк Пар­сон­са и, чув­ствуя себя в атмо­сфе­ре сво­бод­ной люб­ви как рыба в воде, доби­вал­ся мест­ных деву­шек, уха­жи­вая за ними и оча­ро­вы­вая их. Неваж­но, будь то участ­ник ОТО или писа­тель-фан­таст, ни чья-либо жена, ни девуш­ка не были в без­опас­но­сти от при­тя­же­ния Хаб­бар­да. Даже Парсонс.

Одна­ко Хаб­бард помог Пар­сон­су в самой гран­ди­оз­ной маги­че­ской рабо­те, кото­рую тот пред­при­ни­мал. Она извест­на как Рабо­та Баба­лон — попыт­ка Пар­сон­са вопло­тить насто­я­щую боги­ню. Неде­ля­ми они вдво­ём зани­ма­лись риту­аль­ным пени­ем, рисо­ва­ли меча­ми в воз­ду­хе оккульт­ные сим­во­лы, окроп­ля­ли кро­вью живот­ных руны и мастур­би­ро­ва­ли, что­бы «опло­до­тво­рить» маги­че­ские таблички.

Когда эти ново­сти добра­лись до Кро­ули в Англии, тот был в ужа­се. 22 мая 1946 года он отпра­вил теле­грам­му одно­му из участ­ни­ков ОТО: «Рон игра­ет на дове­рии — Джек Пар­сонс жал­кий дурак — оче­вид­ная жерт­ва мошенников».

В ито­ге Пар­сонс счёл, что его маги­че­ская рабо­та была успеш­ной, и объ­явил её вели­чай­шим дости­же­ни­ем сво­ей жиз­ни. Одна­ко Кро­ули был прав насчёт Хаб­бар­да. В июле 1946-го в пись­ме Кро­ули Пар­сонс писал, что под видом инве­сти­ро­ва­ния в рис­ко­ван­ное пред­при­я­тие Хаб­бард сбе­жал, при­хва­тив девуш­ку Пар­сон­са и при­над­ле­жав­шие ему 20 000 дол­ла­ров, оста­вив Пар­сон­са в кру­го­во­ро­те неуве­рен­но­сти и депрессии.

Ему уда­лось полу­чить какую-ника­кую рабо­ту кон­суль­тан­та по раке­там, но в даль­ней­шем он попал под подо­зре­ние в годы после­во­ен­ной «Крас­ной угро­зы». Его обви­ня­ли в дово­ен­ных свя­зях с ком­му­ни­ста­ми и уча­стии в том, что ФБР назы­ва­ло «любов­ным куль­том». Его лиши­ли досту­па к сек­рет­ной инфор­ма­ции, и он был вынуж­ден рабо­тать на заправ­ке, чинить маши­ны, и в конеч­ном ито­ге исполь­зо­вать свои потря­са­ю­щие науч­ные зна­ния для созда­ния гол­ли­вуд­ской пиро­тех­ни­ки. Все­гда и всю­ду он утвер­ждал, что его маги­че­ские рабо­ты были таки­ми же насто­я­щи­ми, как и тру­ды по ракетостроению.

17 июня 1952 года его домаш­няя лабо­ра­то­рия была раз­ру­ше­на боль­шим взры­вом. При­быв­шая поли­ция нашла Пар­сон­са ещё живым, хотя поло­ви­ну его лица сорва­ло, обна­жив низ чере­па. Пра­вая рука отсут­ство­ва­ла. Вокруг него были раз­ло­же­ны бума­ги по раке­то­стро­е­нию и пен­та­грам­мы, оккульт­ные рисун­ки и хими­че­ские фор­му­лы. Вско­ре он умер. Ему было все­го 37 лет.